Рейтинговые книги
Читем онлайн Афоризмы и мысли об истории - Василий Ключевский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 98

Женщина любит, чтобы ее понимали не как женщину, а как человека женского пола.

Они будут менее нас счастливы, но более нас довольны собой.

Благотворительное сердце любит из сострадания.

Я не хочу быть плачущим цветком на Вашей могиле. […]

Понятен его интерес к археологии: всякому старику желательно знать, где он будет лежать по смерти; а она — №1 в своих археологических витринах.

Гастрономия благочестия.

Слабогузая интеллигенция, которая ни о чем не умеет помолчать, ничего не любит донести до места, а чрез газеты валит наружу все, чем засорится ее неразборчивый желудок.

Самый злой насмешник — кто осмеивает собственные увлечения.

Самый дорогой дар природы — веселый, насмешливый и добрый ум.

Гораздо легче стать умным, чем перестать быть дураком.

9.

[Около З марта 1898 г.]

Наполеон — политический Вольтер не более, как и Вольтер — литературный Наполеон, тоже не более. Оба — люди, знавшие, что они начинают, и не знавшие, чем кончат.

Не понимаю, как вы сумеете умереть.

Мне, как архивисту, они более интересны самого архива. 3 марта 1898.

К. и театр — эту комбинацию понятий я еще понимаю. Но Кор[ш?] и наука — извините!.. Тут все непонятно!

Различие между басней и романом современным.

Чтобы понять всю глупость глупости, надо ее проделать.

Кокотка всегда становится честной женщиной, когда с ней обходятся, как с честной женщиной. Честная женщина очень редко станет честной женщиной, когда с ней обходятся, как с кокоткой.

Добродетель только тогда и получает вкус, когда перестает быть ей. Порок — лучшее украшение добродетели.

Логика взаймы — не понимаю.

Весь успех естествознания в том, что центр внимания перенесен с причин на следствия.

В России все элементы культуры парниковые, казенные: все и даже анархия воспитано и разведено на казенный счет.

Гр[аф] Толстой — предсмертная худож[ественная] гримаса дворянства.

Люди больше рабствуют своему прошедшему, чем работают для будущего.

Эти ученики — мальчишки, которые уважают в учителе не указку, которой он их учит, а розгу, которой сечет их, и которые перестали учиться, как скоро розга перестала быть помощницей указки.

Печать — прежде облака наверху жизни, теперь миазмы из почвы снизу.

Видит дальше, чем смотрит.

От его речей слишком пахнет словами.

Пошлость, возвышающаяся до степени таланта своего рода.

[…]

Имп[ератор] Николай I — военный балетмейстер и больше ничего.

Бессловесные проповедники слова Божия.

Театр — школа барских чувств, эстетическая кондитерская.

Ты меня не умеешь понимать, я тебя не хочу или боюсь понять.

Не я должен быть понятен, а вы понятливы.

В нашей истор[ической] жизни все искусственно, но не искусно.

Я потому и глуп, что мой организм слишком умно организован.

10.

Весна 1898 г.

Р[оссия] на краю пропасти. Каждая минута дорога. Все это чувствуют и задают вопросы, что делать? Ответа нет. […]

11.

[После З января 1899 г.]

Немезида — зло, себя самого наказывающее, т.е. воздающее должное себе самому.

Уважение к чужому мнению, уму — признак своего.

Вера в человека и недоверие к людям и знание их без чутья общежития.

Идеалист, сознат[ельны]й и плод мысли инст[инктивно] — эмпир[ический], плод опыта и навыка.

Что они (слушатели) имеют дело с миросозерц[анием] и с характером.

Неумный ум. Не умеют быть добрыми и умными.

Это его жит[ейская] комбинация, а не логич[еский] вывод.

В неудачах не крушение самих идей, а только падение людей, их проводивших.

Нелюбовь к людям с печальными лицами и смеющ[имися] глазами.

На свете не будет зла, стоит только добрым захотеть, чтобы его не было, суметь устранить его. Потому нет нужды и злиться на зло, а только помогать добру. Зло — только мираж, который существует, пока кажется отум[аненному] глазу.

Дуализм всегда пессимизм, ибо признает зло неизбежным, если не необходимым.

Зло устранимое и потому тем более досадное.

Да это не дуализм. Зендавизм и оптимизм. Только несколько преломленный истор[ическим] наблюдением. От того, что принято звать злом, может закрыть глаза философ в отвлеченном миросозерцании; но не может историк, постоянно имеющий дело с действительными фактами жизни. Но эти печальные факты не от злобы злых или глупых, а от неумелости или недосмотра умных и добрых, а это от того, что люди добрые и разумные берутся за дела не по плечу, рядятся в платье не по росту; они не становятся дурными, а только смешными. По неумелости и неразвитости начала переделывали в интересы, идеи в тенденции низменные, но общедоступные.

Чтобы не было злых, надо отнять или побуждение быть таковыми, или надежду чего-либо достигнуть злом, ибо делать зло для зла — нелепость; зло не может быть ни источником, ни целью для самого себя. Зло не рождается из самого себя, а выделывается при неумелом обращении с добром. Это ядовитая окись полезного металла заброшенного (плохо содержимого).

Сам себя держал на строгом отчете и под бдительным надзором. […]

1890-е годы

12.

1.

2.

Он знал и понимал ее, но во имя пришлого идеала желал не знать и потому перестал понимать.

3.

Он знал ее, как идеал, ничего, кроме нее, и не желая знать, и потому совсем перестал понимать ее.

4.

Продолжая не понимать ее, он не желал и знать ее во имя чуждого идеала и потому перестал знать ее.

5.

Александ[р] I.

Он желал понять ее, но чуждый идеал помешал и не внушил желан[ия] ему узнать ее, и потому он не понял и не узнал ее.

6.

Николай I.

Одни желали понять ее, не зная; другие хотели узнать ее, не понимая. Первые не поняли ее, потому что не знали; вторые не узнали ее, потому что не желали понять.

Интеллигенция не создает жизни и даже не направляет ее. Она не может ни толкнуть общество на известный путь, ни своротить его с пути, по которому оно пошло. Но она наблюдает и изучает жизнь. Из этого наблюдения и изучения, веденного по местам многие века, сложилось известное знание жизни, ее сил и средств, законов и целей. Это знание, добытое соединенными усилиями и опытами разных народов, есть общее достояние человечества. Оно хранится в литературе, переходит в сознание лиц и народов пом[ощью] образования. Каждый отдельный народ стоит ниже этого научного запаса; не было и нет народа, участвовавшего в общей жизни человечества, который всей своей массой знал бы все, до чего додумалось человечество. Посредницей в этом деле между человечеством и отдельными народами должна быть его интеллигенция. Она не дает направления своему народу и даже очень редко правит им в данном не ей направлении. Ее задача угадать это направление и его возможные последствия и потом следить за движением, его ровностью и прямотой, подмечать скачки и уклонения, вовремя указывать на встреч[ные] препятст[вия] и возм[ожные] потребности и на средства для их устранения или удовлетворения. Чтобы справиться с этой задачей, интеллигенция должна понимать положение своего народа в каждую данную минуту, а для этого понимания необходимы два условия: знать точно дела своего народа и знать научный запас человеческого ума. Чтобы понимать, что делается с народом, что откуда пошло у него, как идет и к чему придет, нужно знать, как и чем живет человечество, знать пружины, средства и цели его жизни. Интеллигент — диагност и даже не лекарь народа. Народ сам залижет и вылечит свою рану, если ее почует, только он умеет вовремя замечать ее. Вовремя заметить и указать ее — дело интеллигенции, а чтобы заметить неправильность отправлений в жизни известного народа, необходимо знать физиологию всего человечества. Ее дело: caveant consules.[5]

1) Основания жизни одинаковы у всех европейских обществ, но культуры различны.

2) Местная интеллигенция — посредница между общечеловеческим знанием и своим обществом.

3) Ее дело — понимать положение своего общества и давать нужные справки практическим дельцам.

4) Для того ей нужно следить за движением человеческого ума и за ходом своей местной жизни.

Жить своим умом не значит игнорировать чужой ум, а уметь и им пользоваться для понимания вещей.

Доморощенное, незаимствованное понимание не есть бессознательный взгляд на вещи, сложившийся дома, а вернее понимание своих домашних дел, хотя бы и с содействием сторонних указаний.

13.

Гонор — не гордость, а прикрытие ее отсутствия.

Быть соседями не значит быть близкими.

Венчанные содержанки.

В нем хорошо все, кроме его самого.

Скажи, что или кого любишь, и я скажу, кто ты.

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 98
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Афоризмы и мысли об истории - Василий Ключевский бесплатно.
Похожие на Афоризмы и мысли об истории - Василий Ключевский книги

Оставить комментарий