гуманистическим штудиям сочетался у него до стремлением сделать карьеру в системе городского самоуправления. Он определяется писарем староместского магистрата Праги. Сикст достаточно выгодно женился на богатой вдове Дороте, торговавшей сукном, и в 1538 г. получил права староместского горожанина Праги[72]. В 1540 г. Сикст вместе с братом получил от Фердинанда I герб и стал именоваться «из Оттерсдорфа» за посвящение детям Фердинанда I публикации своего перевода книги известного итальянского гуманиста Паоло Джовио (1483— 1552) «О делах и образе жизни турок». Подобное посвящение было не только данью моде. Сикст был в дружбе с Яном Гораком, воспитателем детей Фердинанда I, который входил в «королевскую партию» чешского дворянства, возглавлявшуюся крупным магнатом Здиславом Беркой из Дубе[73].
Благодаря покровительству Фердинанда I Сикст в 1542 г. становится коншелом Старого Места Праги. Однако уже в следующем году он впал в немилость: за симпатии к новоутраквизму он был исключен из состава городского совета и обвинен в связях с «пикартами» — еретиками, под которыми в Чехии подразумевались члены Общины чешских братьев. Это не было недоразумением или случайностью, ибо Сикст дружил с видными членами сословной оппозиции Арноштом Крайиржем из Крайка и Яном Лесковцем, которые покровительствовали Общине чешских братьев[74]. Таким образом, уже в начале своей деятельности Сикст был связан узами личной дружбы как с сословной оппозицией, так и со сторонниками короля.
Сикста обвинили в том, что он ездил к Арношту Крайиржу в г. Брандыс — один из центров Общины чешских братьев — и присутствовал там на строго запрещенных королем молитвенных собраниях общины. Сикст сам объяснял это так: он ездил в Брандыс по городским делам, а на собрание общины зашел «из любопытства»[75]. Такие объяснения вряд ли могли быть восприняты всерьез. Скорее здесь сыграло свою роль заступничество покровителей Сикста из «королевской партии». В итоге Сиксту удалось оправдаться, и он вновь вошел в состав городского совета, где занимал различные магистратуры: являлся членом комиссии по ревизии городских доходов и расходов, управляющим городскими доходами, куратором приюта для нищих, членом налоговых комиссий.
Его карьера была типичной для представителей городской верхушки того времени. 1546 год застает его на посту канцлера Старого Места[76]. Этот пост имел большое значение для всего городского сословия Чехии. Канцлер был официальным дипломатическим представителем городского сословия, от его усилий часто зависело решение важных вопросов. Он был «млувчим» (спикером) городского сословия на сейме, а также на переговорах с королем и его представителями.
О деятельности и роли Сикста из Оттерсдорфа в восстании 1547 г. мы знаем лишь из его хроники, где он говорит о себе в третьем лице. С момента начала переговоров сословий с королем и до капитуляции Праги Сикст, как представитель Старого Места, был членом сословного комитета восставших и его канцлером, так что все документы комитета прошли через его руки. Сикст был также участником посольств восставших сословий к Фердинанду I.
Менее ясна подлинная роль Сикста из Оттерсдорфа в восстании 1547 г. Если одни исследователи считали, что он играл важную роль в восстании[77], то другие не рассматривали его как значительную политическую фигуру[78]. При этом основой для столь противоположных суждений служил единственный источник — хроника Сикста. На наш взгляд, по причине собственной безопасности Сикст менее всего был склонен писать о своей действительной роли во время восстания. По отдельным высказываниям в его хронике можно заключить, что во время восстания он занимал как бы центристскую позицию внутри городской оппозиции, не соглашаясь с радикализмом широких городских слоев, требовавших открытого и более решительного сопротивления королю, но и осуждая двуличное поведение некоторых лидеров городской оппозиции. Роль Сикста из Оттерсдорфа в выработке и осуществлении городской политики во время восстания была, без сомнения, далеко не последней. На это косвенно указывает то место хроники, где говорится о собрании пражан перед домом Сикста с целью выразить свое мнение и оказать влияние на ход городской политики[79]. Естественно, современникам лучше, чем последующим историкам, было известно о том весе, которым реально обладал Сикст из Оттерсдорфа среди руководителей восстания.
Как явствует из хроники Сикста, после поражения восстания Фердинанд I намеревался сурово его покарать. Королю также хотелось узнать, не вели ли сословия каких-либо тайных переговоров, о которых Сикст должен был знать как канцлер комитета восставших, поэтому над ним нависла угроза пытки. Однако Сикст отделался не очень долгим тюремным заключением, и его имя не фигурировало среди имен наиболее активных участников восстания из среды городской оппозиции, которые были жестоко наказаны. Очевидно, именно на этом основании И. Тайге считал роль Сикста в восстании незначительной и пассивной.
Однако участь Сикста могло облегчить заступничество близких к королю должностных лиц, которые в событиях 1547 г. показали себя преданными сторонниками короля. Напомним, что в начале 1540-х годов Сикст был близок к окружению верховного гофмистра Здислава Берки из Дубе и тогда же оправдался от обвинений в близости к еретикам. Другим покровителем Сикста мог быть верховный канцлер Чешского королевства Индржих из Плавна. Именно ему посвятил Сикст две свои литературные работы: одну как раз в 1547 г., другую в 1549 г. Не были ли эти посвящения выражением благодарности?[80] Сиксту также покровительствовал верховный писарь Вольф из Вршесовиц, которому он в 1553 г. посвятил одну из своих литературных работ.
В 1563 г. Сикст издал снабженный собственным предисловием перевод сочинения Эразма Роттердамского, сделанный Яном Попелом из Лобковиц. В предисловии Сикст восхваляет его как крупного гуманиста[81]. Как мы помним, в 1547 г. Ян Попел, будучи верховным судьей, отказался подписать «Дружественное соглашение» сословий. После поражения восстания он был назначен исполнителем королевского приговора над чешскими городами. Таким образом, все люди, которым Сикст посвящал свои труды, начиная с 1547 г., входили в узкий круг «королевской партии», принимали деятельное участие в усмирении восставших сословий в 1547 г. и были наиболее близки к королю. Они вполне могли выхлопотать Сиксту помилование.
После поражения восстания Сикст вынужден был отойти от политических дел и заняться торговлей сукном и переводами с латыни. В мае 1556 г. по королевской амнистии участникам восстания он был освобожден из-под домашнего ареста. Провести амнистию Фердинанда I вынудила необходимость просить у сословного сейма очень большую денежную сумму для укрепления своего положения в Венгрии[82]. В 1557 г. Сикст женится во второй раз и возобновляет свою общественную деятельность: становится членом комиссии по пересмотру земского уложения, а около 1570 г. — советником в суде верховного
