– Основание для ареста есть?
Расторгуев вздохнул.
– Жуткая вещь – эти основания. У нас есть основания для ареста, у суда находятся основания для освобождения из-под стражи. Тут одна мамаша уже присылала адвоката. Приходил дядя – морда сытая, – выяснял, почему обижают девочку. Так что никто не знает, как к этому делу подступиться. А что есть у тебя?
– Девчонок в тот вечер у ресторана не было.
– А парни?
– Парни были.
– Значит?..
– Ничего не значит. Косынку могли подбросить, никто не видел, как Маша Безрукова забирала ее с собой. Мокроусов из Музея восковых фигур что-то недоговаривает.
– На чем основана твоя уверенность?
– На интуиции.
Борис усмехнулся.
– Интуицию, Танечка, к делу не подошьешь. Нужны факты.
– Заключим сделку? – Я внимательно рассматривала зрачки глаз Расторгуева.
– Какую? – Голос Бориса стал вкрадчивым.
– Я добуду факты, а ты обещай ничего не предпринимать против гоп-компании. Они полезнее нам, пока гуляют на свободе.
Сержант, который дежурил внизу, при виде меня открыл рот, чтобы сказать очередную гадость, но я его опередила.
Протянув ему пропуск, сказала:
– Не вздумай сходить с этой бумажкой в туалет.
* * *
Криминальный квартет едва успел загрузиться в «девятку» с государственным номером Е 529 СЕ, как у парней появилось препятствие: автомобиль частного детектива Татьяны Ивановой остановился нос к носу с машиной Колесникова.
– Выходи по одному, – сказала я, хлопнув дверцей. – Есть серьезный разговор.
Четверка ковбоев с сожалением покинула пахнущий кожзаменителем салон и столпилась около меня.
– У меня есть новости, неутешительные для вас.
– Какие? – спросил Витька Шмон.
– Вас видели у ресторана «Золотая нива» в момент убийства.
– Кто видел? – послышался голос Шитова.
– Если будут нужны свидетельские показания, то это произойдет в милиции, откуда вас уже не выпустят.
Парни смотрели на меня с тоской странника, бредущего по пустыне.
– Все-таки, может быть, расскажете мне, что произошло между вами?
– Мы его не убивали, – упрямо тряхнул головой Витька. – Он был мертв, когда мы подошли.
– Значит, вы были у ресторана?
– Были, но не убивали.
– Тогда объясните мне, что принесло вас туда всех четверых?
– Хотели разобраться, – сказал Шитов, – только и всего.
– Немного проучить, – добавил ценной информации Алтынбаев. – Но не до смерти.
– Почему именно у ресторана?
– Они рядом живут, каждый вечер ужинают, очень удобно, – произнес Пузан.
– В котором часу вы приехали к ресторану?
– Кажется, в девять, – по-детски наморщив лоб, произнес Витька.
– Да-да, – закивали друзья. – Максимум минут пять десятого.
– Дальше?
– Ждали.
– Одного Прохоренко или всех троих?
– Кто первый выйдет. В принципе мы могли бы со всеми поговорить.
– Первым появился Прохоренко. Что было дальше?
– Он завернул за дом и исчез.
– А вы?
– Мы стали ждать, когда он вернется обратно.
– Он долго не возвращался, и мы пошли посмотреть, – сказал Пузан. – Смотрим, а он в бассейне лежит.
– Как вы узнали, что он мертв?
– Неужели человек будет просто так в фонтане лежать? – пожал плечами несчастненький Алтынбаев. – Так только мертвые поступают.
Весело мне с вами, ребята. У вас, оказывается, трупы совершают поступки.
– Где была косынка?
– Косынку мы вообще не видели, – сказал Шитов.
– Почему?
– Темно уже было. Прохоренко мы бы тоже не заметили, если бы не искали.
– И вы больше ничего не видели?
– А что мы должны были видеть?
– Что-нибудь, что поможет узнать правду.
– Н-нет… Не видели.
Парни как-то странно переглянулись между собой. Мне это не понравилось. Совсем не понравилось.
Вернувшись домой, я достала кости и, сосредоточившись, проделала процедуру гадания.
26 + 7 + 14.
«В вашей жизни будут переживания, которые связаны с вашим согласием участвовать в этом деле. Согласитесь, что вы не ждете от него ничего хорошего».
Не особенно радостное известие. В глубине души я была согласна с костями. Действительно, это дело меня настораживало. Я чувствовала, что расследование превратится в форменный кошмар.
Я бросила кости еще раз.
30 + 15 + 12.
«Вы будете не удовлетворены собственными действиями».
Это что-то новенькое. Хотя настоящий художник всегда не удовлетворен своими произведениями. Насколько это относится ко мне?
Я напряглась и бросила кубики в третий раз.
15 + 25 + 5.
«Вас обманывают».
Вот оно! То, что я должна была узнать. Парни что-то скрывают от меня. Они видели нечто, о чем не хотят говорить, а мне позарез нужно знать об этом.
Что делать?
16 + 26 + 7.
«Вы изыскиваете способ достижения своей цели. Выберите определенный стиль общения. Учитывайте не только свои интересы, но и интересы партнера».
Отлично! Теперь я знаю, как поступить. Надо разговорить кого-нибудь из парней. С глазу на глаз они наверняка будут сговорчивей. В конце концов, информацию можно купить.
С кого начнем?
Глава 8
Прошло восемнадцать лет. Годы стерли воспоминания о происшествии былой давности. Музей восковых фигур продолжал работать. Коллекция доктора Куртиуса и Мари Страсбург неизменно пополнялась новыми персонажами, среди которых были исторические фигуры многих стран и народов.
14 июля 1789 года произошло событие, которое вошло в мировую историю как триумф Великой французской революции. Тот же день едва не стал роковым для Мари Страсбург.
Накануне Людовик отправил в отставку министра финансов Жака Неккера, единственного среди чиновников этого ранга, который пользовался популярностью в народе.
Революция началась с Пале-Рояля. Именно там родился призыв к вооруженному восстанию. Восставшие принимают символы революции – кокарду и трехцветное полотнище знамени. Народ начал действовать. Военные не остаются в стороне. Арсеналы взяты штурмом, поэтому оружие не является более дефицитом в отличие от хлеба. Разграблены оружейные мастерские. Все, что хотя бы отдаленно напоминало оружие, оказалось в руках восставших. Из тюрем на свободу вырвались узники. Торговые склады также подверглись нападению: запасы муки, вина, масла и сыра были растащены. На улицах возникают баррикады.
Единственным человеком, который не понял, что происходит, был король Людовик XIV. О событиях того дня он написал в своем дневнике: «Ничего не произошло».
Следующий пункт революции – Бастилия.
В самом центре Парижа находилась эта крепость-тюрьма, вызывавшая всеобщую ненависть. В тюрьмах того времени, кроме всего прочего, томились узники, попавшие в тюремные камеры при помощи «летр де каше». Это были негласные королевские приказы с подписью и печатью. Человек, чье имя было вписано в этот документ, заключался в тюрьму без суда и надолго. Так придворные могли без особого на то труда избавляться от своих личных врагов.
Утром 14 июля на площади перед Бастилией собралась внушительная толпа горожан.
В течение долгого времени восставшие пытались найти лазейку на территорию Бастилии, но безуспешно. Удалось опустить подъемный мост через ров, на котором началась яростная схватка. Были подтянуты орудия.
Во второй половине дня на одной из башен был вывешен белый платок, и двери отворились. Толпа ворвалась внутрь тюрьмы и выпустила на свободу семерых томившихся в Бастилии узников, двое из которых были умалишенными.
Одним из первых во двор Бастилии ворвался Жакоб Эли, дезертир из королевской армии.
– Ломайте двери! – кричал он. – Смерть каждому, кто встанет у нас на пути!
Нападавшие врывались в комнаты, ломали мебель и уничтожали тюремные архивы. В одной из комнат забаррикадировались несколько солдат, охранявших Бастилию, вместе с комендантом крепости маркизом де Лонэ.
– Смерть тюремщикам! – в азарте кричал Эли, потрясая саблей.
Горожане принялись крушить тяжелую деревянную дверь, разбивать ее топорами. Вскоре дверь была снесена с петель, но нападавшие не смогли ворваться в комнату. Их встретило яростное сопротивление солдат. Они единственные из всех защитников Бастилии не сдались врагу.
Сопротивление горстки стражников было сломлено. В мрачный коридор выволокли маркиза де Лонэ.
– Э, да это важная птица! – воскликнул один из нападавших. – Посмотрите, он вырядился как маршал!
– Ты кто такой? – оттеснил коменданта к стене Жакоб Эли, приставив ему саблю к горлу.
– Я – маркиз де Лонэ! – гордо ответил начальник крепости.
Эли кивнул.
Ни слова не говоря, он всадил острый конец сабли маркизу в живот, а затем схватил его за волосы и сильным ударом отсек голову.
Затем Жакоб повернулся к товарищам и увидел в руках одного из них длинную пику.
– Дай-ка мне, – сказал он.
Эли хладнокровно насадил голову маркиза де Лонэ с кровоточащей раной на острие пики и, кровожадно рассмеявшись, произнес:
