Впрочем, пока это был не совсем музей. А точнее, даже совсем не музей, а одно из подсобных помещений. Здесь складировали необходимые для работы музея материалы. Но меня в этом помещении привлекало не его содержимое, а служебная лестница на второй этаж. Надев ночные очки, я внимательно осмотрелся и медленно поднялся по ступенькам.
Еще одна дверь, на этот раз толстая и массивная. Но ее даже не надо сверлить — когда-то по косяку двери проходил кабель, от него осталось небольшое отверстие. Осмотрев обратную сторону двери, я не обнаружил ничего интересного и приступил к вскрытию замка.
Замок был электронный, весьма мудреный. Пришлось достать электронную отмычку и подобрать правильный код, на это у меня ушло целых пять минут.
За дверью оказался коридор, что для меня совсем не было неожиданностью. За последние дни я не один раз мысленно проделал этот путь.
В коридоре была сигнализация, но рассчитана она была главным образом на дурачка. Переключив очки в нужный режим, я без труда разглядел протянувшиеся поперек коридора лучи. Под одними я пролез, другие просто перешагнул.
Очередная дверь, на этот раз даже не запертая. И хорошо знакомая мне лестничная площадка — здесь я уже был, путешествуя днем по залам музея. Итак, мне выше, на третий этаж...
На третьем этаже возникли вполне ожидаемые сложности. Прежде всего, в небольшом коридоре стояли датчики движения, удивительно мерзкая штука. Отключить их я не мог, миновать стороной тоже, поэтому пришлось на час сорок две минуты — я специально засек время — стать черепахой. Если вам никогда не приходилось идти со скоростью трех-четырех сантиметров в минуту, то вы меня явно не поймете. Это не ходьба, это — пытка. Но миновать датчики движения можно только так, их электронная начинка имеет определенный предел чувствительности. Когда я повернул наконец за угол, с меня градом лил пот, спина стала каменной. Несколько минут я разминал затекшее тело, потом еще минут десять просто отдыхал, разлегшись на полу. И лишь после этого пошел дальше.
У дверей выставочных залов меня ждало очередное препятствие в виде теплового датчика. Но установлен датчик был довольно глупо, я заметил это, еще когда посещал выставку. Именно поэтому я без труда подошел к нему, оставаясь вне поля зрения его чувствительной головки, и спокойно залепил датчик полоской клейкой фольги. И даже ухмыльнулся, представив, как нервничает сейчас директор музея.
И вот я в святая святых музея, в выставочных залах. Здесь горело дежурное освещение, что меня вполне устраивало, — это гарантировало, что где-нибудь не притаился очередной тепловой датчик. Что касается датчиков движения, то в этих огромных залах с их колоннами, ширмами, люстрами, витринами их не устанавливали ввиду малой эффективности.
А вот пару видеокамер я все-таки заметил. Меня всегда интересовало, почему в музеях ставят не скрытые точечные камеры, а устанавливают большие и хорошо заметные. Или они считают, что вид видеокамеры испугает взломщика?
Одну видеокамеру я просто миновал, пройдя прямо под ней, ее объектив был направлен на витрину с какими-то черепками. Черепки меня, мягко говоря, не интересовали, полому я пошел дальше.
Вторую видеокамеру пришлось обезвредить. Самое сложное в этом процессе — добраться до кабеля. Пришлось достать строительный пистолет, правда, слегка модифицированный, такой в магазине не купишь. Стреляет стандартными альпинистскими дюбелями, при этом почти бесшумно. Бесшумность достигается применением специальных зарядов с отсечкой пороховых газов при выстреле.
Достав первый дюбель, я вложил его в пистолет и выстрелил в стену. Громкий щелчок, облачко пыли — и первый дюбель по самую шляпку влез в стену.
Остальное было не чем иным, как азами альпинистской техники: вколачивая в стену дюбели, я медленно лез вверх, перекидывая карабин подвески все выше и выше. Вот и заветный кабель, чуть выше и правее — видеокамера. Но меня она пока не видит. Не спорю, я мог бы пройти к заветной витрине и так, предупрежденная Мораном охрана не подняла бы тревоги. И тем не менее хотелось все сделать чисто. Во-первых, из-за профессиональной гордости. А во-вторых, где гарантия, что мой приятель Джо не наблюдает сейчас за мной из какого-нибудь темного угла? Заподозри он подвох, и все сорвется.
Добравшись до кабеля, я достал нож и аккуратно срезал изоляцию, потом подсоединил к проводам небольшую черную коробочку. Предельно простая штука — процессор, пара кристаллов памяти плюс минимум сопутствующих деталей. И ни одной движущейся части. Нажав кнопку, я подождал, пока на коробочке загорится красная лампочка, сигнализируя о готовности приборчика. Еще одно нажатие — замигал индикатор записи, теперь сигнал от видеокамеры записан в память прибора. Но это еще не все: достав керамические кусачки, я аккуратно отрезал кабель от видеокамеры, тут же на приборчике зажегся зеленый индикатор. Это значило, что приборчик включился в работу и теперь исправно передавал на монитор в комнате охраны записанное в его память изображение. Что мне и требовалось...
Спустившись вниз, я отцепил карабин подвески и уже спокойно пошел к интересующей меня витрине. Вот и она...
С любовью и невольным трепетом вглядывался я в золотые фигурки, они казались мне настоящим чудом. Тысячи лет назад изваяли их руки неведомых мастеров, эти чудесные вещицы пережили не только своих создателей, но целые цивилизации. Сколько видели они на своем веку, сколько могли бы рассказать? И вот они здесь, смотрят на меня сквозь бронированное витринное стекло и просят выпустить на свободу. Выпущу, милые мои, обязательно выпущу. Но не сегодня...
Тем не менее я с энтузиазмом принялся за дело. Достав резак, вырезал в стекле несколько небольших овалов — таких, чтобы в них пролезли интересующие меня вещицы.
Я доставал их бережно и осторожно — не дай бог, уроню. Тяжелые и такие холодные. Потом стал укладывать их в сумку, заворачивая каждую фигурку в мягкие куски ткани. Представляю, что сейчас творится у Морана, как мечется директор! Вдруг что пропадет?!
Я набрал килограммов десять изделий, потом пришлось остановиться. Все, хватит, больше не унесу. Да и зачем? Все равно Моран их заберет...
Впрочем, фигурки интересовали не только Морана. Я понял это, когда услышал тихий мелодичный голос.
— Неплохо, Вик. А теперь подними руки и отойди от витрины.
Я ждал чего-то подобного — в конце концов, именно на этом и строился расчет. И тем не менее сказать, что голос меня удивил, значит не сказать ничего.
Медленно обернувшись, я взглянул на Джо.. И окончательно убедился в истинности громом поразившей меня мысли.
Передо мной стояла девушка, в этом не было никаких сомнений. И хотя лицо незнакомки скрывала маска, точеная фигурка выдавала ее с головой. Впрочем, Джо — язык теперь не поворачивался так его называть — подцепил край маски и медленно стянул ее с лица.
Расплескались по плечам русые волосы, пронзительный взгляд пригвоздил меня к полу. Я едва смог шевельнуть губами.
— Алиса...
— Узнал, ненаглядный ты мой? — Девица усмехнулась.
— Узнал. — Мои мыслительные способности стали понемногу восстанавливаться. — Знаешь, я подозревал кого угодно, но только не тебя.
— Разумеется. Я всегда была для тебя чем-то второстепенным. — Девушка смотрела на меня с непонятной задумчивостью. Впрочем, пистолет в ее руке не дрожал, это я отметил особо.
— Ну что ты, Алиса... — Я попытался оправдаться. — Просто твой папа пообещал переломать мне все кости, если я не то что подойду к тебе, но даже окажусь с тобой в одном городе. А твой папаша никогда не любил шутить.
— Старая сказочка. — Алиса покачала головой. — Ты меня бросил, Вик. Бросил ради той вертихвостки из третьесортного борделя.
— Вообще-то это был не бордель, а театр, а она была актрисой, — уточнил я. Но лучше бы я этого не делал.
— Еще и издеваешься? — произнесла девушка, ее палец любовно ласкал спусковой крючок. — Пристрелить бы тебя, да мараться неохота. К тому же я припасла для тебя нечто более интересное.
— Послушай, Алиса, ты все совершенно неправильно поняла. Та девушка была...
— Мне плевать, кем она была! — Голос Алисы зазвенел в тишине зала. — Пять лет я ждала этой минуты, Вик. Пять лет я жила мечтой о мщении. Сначала я просто хотела тебя убить, но это было бы слишком просто, ты заслуживал большего. И теперь ты ответишь мне за все.
— Милая, мне так жаль тебя разочаровывать... — начал было я, но ствол пистолета шевельнулся, и я предпочел замолчать. В конце концов, у Алисы всегда был крутой нрав.
—Держи... — Алиса сняла с пояса и бросила мне наручники. — Теперь положи мешок на пол и отойди вон к той стойке. Медленно, Вик, медленно. Теперь пристегни себя.
Я молча повиновался. В конце концов, с ее стороны это глупо. Во-первых, у меня в каблуке правого ботинка спрятан ключ от наручников — очень полезная мелочь. А во-вторых, скоро здесь будет полно полиции, и меня все равно освободят.
