На студентусов он посмотрел с большим подозрением, но ничего не сказал, хотя Дамир и Ленц чувствовали себя очень неуютно. Один только Шелест задумчиво улыбался и явно знал куда идти.
Дверь дома, самого обыкновенного с виду, он открыл уверено. Прошелся по короткому коридору, игнорируя лестницы с обеих сторон, дошел до высокой, двустворчатой двери в его конце и нажал на ручку.
Дверь открылась совершенно бесшумно. Парни вошли, поздоровались с приземистым толстеньким мужичком, сидевшим за столом у окна, а потом Шелест спокойно сказал, что ему нужен мастер Баяса. На просьбу положить ладонь на дощечку из белого дерева, Шелест отреагировал пожатием плеч. Послушно положил ладонь, куда просили, и дождался отклика амулета. После чего мужичок расцвел в улыбке, обозвал Шелеста дорогим другом и пообещал немедленно привести мастера.
— Ну, дела, — задумчиво сказал Ленц. — Похоже, клад был большой.
— Мне сложно судить, я других кладов не видел, — равнодушно произнес Шелест.
Ленц нахмурился, собираясь с мыслями, но ничего спросить так и не успел — пришел мастер Баяса. Вокруг Шелеста он выплясывал так, словно он был самым натуральным принцем. И его вовсе не смущало, что в своей потрепанной одежде на принца Шелест был похож меньше всего. Услышав, что дорогому клиенту деньгохранилища необходимо забрать часть денег, мастер Баяса засуетился еще интенсивнее. Уточнил сумму, узнав, что она невелика, предложил водички и подождать. А потом куда-то умчался.
— Шелест, насколько большой твой клад? — спросил Ленц, проводив мастера Баяса задумчивым взглядом.
— Думаю, большой. Просто мне сложно понять, для меня и пять золотых тогда были бы целым кладом. Я их на тот момент всего раз в жизни видел, их купец заплатил старосте, за шкурки собранные со всего села, — сказал Шелест и зачем-то посмотрел в окно.
— Так… — помрачнел Ленц. — Ладно, представим ситуацию. В городе появляется мальчишка, явно из княжеств, судя по акценту, хоть внешне и не сильно похож. Притаскивает с собой кучу ценностей. Обзывает их кладом и идет оставлять на хранение в деньгохранилище. В хорошем деньгохранилище, куда кого попало вообще не пускают, скорее всего. А его мало, что пустили, так еще и не обманули…
— Мне подруга помогла. Это скорее ее не рискнули обманывать, — признался Шелест. — А я тогда вообще ничего не понимал. Просто хотел оказаться подальше от пропасти, проглотившей мой дом. Ну и хотелось чтобы моя приятельница была где-то недалеко, она на тот момент была для меня единственным близким существом…
— Она кикх-хэй? — спросил Дамир.
— Нет. — Шелест головой потряс. — Я этих кикх-хэй даже не видел ни разу.
— Ладно, — сказал Ленц, видимо смирившись и успокоившись. Ленц вообще был парнем отходчивым, ни обижаться, ни злиться долго не умел. — Получается, у тебя достаточно денег, чтобы учиться в месте получше нашей дыры. И фактически, тебя занесло в нашу школу потому, что хотел быть поближе к своей подруге.
Шелест кивнул.
— Ну, ты и идиот, — восхитился Ленц.
Развить тему ему помешал вернувшийся мастер Баяса, принесший три кожаных мешочка, пузатеньких таких, с монетами.
— Если в одном из них золото, я напьюсь, — мрачно предупредил Ленц.
Мастер аккуратно положил мешочки на стол и представил их:
— В двух серебряные десятинники. В третьем мелкая медь.
Шелест кивнул. На предложение пересчитать, только махнул рукой и спрятал мешочки в сумку. Заверил мастера, что знает, что может требовать деньги в любом деньгохранилище попавшемся на пути, на чем и распрощался, уйдя, рассеянно глядя себе под ноги.
А Ленц и Дамир шли следом, почему-то чувствуя себя телохранителями. И они молчали. Даже когда вышли из дома молчали. И когда дошли до улицы. И только покинув ее Ленц, не умевший долго молчать Ленц, наконец заговорил:
— Шелест, ты болван. У тебя был шанс учиться в нормальной школе, а ты… эх.
— Меня все устраивает, — сказал обладатель сокровища.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Потому, что ты болван. Понимаешь, не будь ты болваном, сейчас бы ты ехал на нормальную практику в сопровождении преподавателей. Тебе ни о чем не надо было бы беспокоиться. А ты…
Шелест улыбнулся. И задумчиво произнес:
— Да, ты прав. Ни о чем бы не беспокоился. А сейчас нужно беспокоиться о том, не издохнут ли наши клячи.
Ленц печально вздохнул и махнул на непонятливого приятеля рукой.
А клячи, оставленные у привязи гостиного дома, не издохли. С ними случилась вообще странная вещь — их украли. То ли какой-то дурак, то ли кто-то слепой, то ли мошенник, собирающийся их покрасить и продать под видом породистых жеребцов. Хорошо хоть сумки мирно себе лежали под стойкой, охраняемые бдительным хозяином харчевни, которому было обещано вознаграждение за их сохранность.
— Болван, но предусмотрительный, — сказал Ленц, вспомнив, что именно Шелест предложил туда их спрятать. — И что мы в школе скажем, когда спросят о лошадях?
— Скажем, что их волки съели, — предложил Дамир.
— Летом? — удивился Ленц. — Не поверят, летом волки недостаточно голодны, чтобы покуситься на мешки со старыми костями.
— Тогда скажем правду, — ни капельки не расстроился Дамир.
И Ленц на него тоже махнул рукой. Ничего приятели в приметах не понимали. Понимали бы, сразу бы сообразили, что поход начавшийся с такой неприятности, как кража лошадей, без других неприятных приключений не обойдется. Обязательно случится еще что-то. И еще. И еще.
— Ну хоть скучно не будет, — решил Ленц и поплелся следом за приятелями и разносчицей, крутящей попой и обещавшей принести проголодавшимся путешественникам такое вкусное жаркое, что они его до конца жизни не забудут.
И жаркое действительно оказалось вкусным.
И примирило Ленца с действительностью. Правда, только до того момента, как он увидел приятельницу Шелеста.
О том, что ему пора идти на встречу с подругой, Шелест сказал неожиданно. Сидел себе спокойно, допивал пиво. Провожал фигуристую разносчицу заинтересованным взглядом. А потом вдруг замер, немного посидел, глядя в одну точку и не моргая. А когда отмер, сказал, что пора и он идет. А ребята его могут подождать. Или по городу погулять. Вечером здесь даже интереснее, чем днем, главное в темные переулки не заходить.
Впрочем, учитывая, что они маги, наверное и там им бояться нечего.
— Какие еще темные переулки?! — возмутился успевший выпить три кружки пива Ленц. — Мы идем смотреть на твою подругу!
На Ленца стали оглядываться.
Дамир тяжко вздохнул и отставил пиво, собираясь удерживать рвущегося следом за приятелем Ленца. А Шелест взял и не стал возражать. Просто попросил поспешить.
И шли они к этой подруге почему-то вовсе не в другой кабак, не на площадь и даже не в концертный зал. Шли они почему-то в рощу, на краю которой горожане устроили свалку, а дальше она заросла колючими кустами и молодыми деревцами, между которыми вилась неубедительная тропинка.
— Вот сейчас возьмем и труп найдем, — задумчиво сказал Дамир, уже жалея, что не остался за столом допивать пиво.
— Ага, градоначальника, и нас в яму бросят, дожидаться столичных дознавателей, — оптимистично сказал Ленц, вспомнив о краже лошадей и о том, что это плохая примета.
— Да какой дурак будет сюда градоначальника тащить? — ворчливо отозвался Шелест и улыбнулся, вывалившись на поляну.
Ленц, откровенно говоря, не понял чему он там улыбается. С одной стороны на поляну упало дерево, то ли срубленное, то ли поваленное ветром, корни, если и были, прятались в кустах. С другой — вообще валялся огромный камень. По центру загадочно краснели мухоморы. И никаких девушек не было. А учитывая, что солнце уже начало клониться к горизонту, скорее всего и не будет. Ну какая нормальная девушка придет любоваться мухоморами, вместо фонтана на Большой площади?
Ленц хмыкнул, обогнал Шелеста и почти побежал к камню, чтобы заглянуть за него. Вдруг какая-то ненормальная девица решила там спрятаться, а потом выскочить, вопя что-то о сюрпризе. С девушками это иногда бывает. Даже с нормальными. Закаляют ухажеров, наверное, готовят к жизненным неожиданностям.
