— Бен, ну давай только на минутку пойдем с ней, посмотрим — и все, а потом сразу домой.
— Таш, не…
— Прекрасно! — прервала Бена Карлин. — Так и сделаем.
Они подошли к дверям своего дома и вскочили в лифт. Поднявшись на верхний этаж, взбежали еще на небольшой лестничный пролет, и там Карлин налегла на ржавую дверь и легко открыла ее. Втроем они вышли на твердую, покрытую гудроном поверхность крыши. Наверху ветер был сильнее, чем на улице, солнце уже село, и бледное сумеречное небо казалось холодным.
Карлин прошла к дальнему краю крыши, но, так как там не было защитного ограждения, остановилась, не доходя нескольких шагов, ее темные волосы бились на ветру. С величайшей торжественностью она извлекла мятую сигарету из приплюснутой пачки, и на мгновение воцарилась тишина.
— Ха, — усмехнулся Бен, — могу поспорить, у тебя нет спичек.
Но его довольная ухмылка пропала, когда Карлин вытащила из другого кармана книжечку спичек.
— Показываю, чтоб вы знали, как это делается. — И она взяла в губы сигарету.
Ветер задувал спички, пока Бен и Наташа не защитили маленький огонек, окружив его руками. Наконец Карлин удалось прикурить. Она отступила на шаг и сделала совсем крошечный выдох. Вместе с дымом у нее вырвался кашель, но она мужественно вдохнула во второй раз, силясь изобразить, что ей не впервой предаваться столь изысканным наслаждениям, на самом деле у нее скребло в горле и ей было не по себе.
— Ничего особенного, — сообщила Карлин, делая более глубокую затяжку и складывая губы буквой «о». Она удивилась не меньше остальных, когда у нее получилось почти абсолютно круглое колечко из дыма. Она еще раз вдохнула и медленно выпустила дым, театрально стряхивая с сигареты пепел.
— У-у-у, ты делаешь это по-настоящему, — не веря своим глазам, сказала Наташа.
— Делает что? Становится дрянью? — презрительно бросил Бен.
— Хочешь попробовать одну? — обратилась Карлин к Наташе.
— Нет, не хочет, — ответил за нее Бен.
— Тебя кто спрашивал? — накинулась на него Карлин. — Ты боишься, а она, может, нет.
— Ладно, перестаньте оба, — попыталась примирить их Наташа, — кроме того, мне нельзя, модели не курят.
И Бен, и Карлин постарались сдержать улыбки и не стали напоминать, что она пока еще учится в школе.
— Верно, не курят, — добродушно согласился Бен.
Он встретился взглядом с Карлин и, увидев по ее глазам, что она поняла его стремление защитить чувства сестры, разозлился на себя за то, что позволил ей поймать себя на «телячьих нежностях», и в замешательстве покраснел. Он лихорадочно оглядывался вокруг, ища способ исправить положение, и ему в голову пришла идея.
— Спортсмены тоже не курят, — сообщил он Карлин и, разбежавшись, перепрыгнул на соседнюю крышу с такой же покрытой гудроном поверхностью, как и крыша их дома, но отделенную от нее промежутком в пять футов.
Бен слышал, как у Наташи и Карлин вырвался вздох. Обернувшись к ним, он убедился, что выглядит победителем, хотя, осознав свой поступок, на мгновение испугался. Даже оттуда, где он стоял, ему было видно, как изменилось выражение лица Карлин; несомненно, он выиграл очко.
— Я найду лучшее применение для своих легких, вместо того чтобы травить их сигаретами, — прокричал он ей снисходительным тоном, наслаждаясь победным мгновением.
— Я могла бы сделать то же самое, если бы захотела, — крикнула Карлин в ответ.
— Конечно, если бы захотела. — Бен говорил ласково, словно успокаивая малолетнего ребенка.
Карлин пришла в ярость.
— Я могу, просто именно сейчас мне этого не хочется.
— О, конечно.
Теперь Бен был абсолютно доволен собой, его тон говорил сам за себя. А забавно мучить ее таким способом, ведь он ни за что не позволит ей прыгнуть. До земли больше шести этажей, а расстояние между домами не такое уж маленькое.
— Карлин, пожалуйста, не обращай внимания, он тебя просто дразнит. — Наташа испуганно переводила взгляд с одного на другого.
Но Карлин бросила сигарету и сжала кулаки.
— То, что ты мальчишка, ровным счетом ничего не значит. Я могу сделать то же самое.
— Ничего подобного, — прокричал Бен, — не можешь.
— Нет, могу, — крикнула она в ответ.
— Ах, так? Ладно, я вызываю тебя!
Как только у Бена вырвались эти слова, он тут же пожалел о них, он совсем не собирался заводить ее так далеко. Глаза у Карлин горели, в несколько шагов она оказалась у края крыши и глянула вниз, примеряясь к прыжку. Наташа бросилась к ней.
— Не нужно, — взмолилась она, — я прошу тебя, не стоит.
— Назад, Таш, — встревоженно крикнул Бен, — отойди от края.
Он хотел крикнуть, что также берет свои слова назад, что вся затея просто глупа, но слова застряли у него в горле. Карлин попятилась, вглядываясь в противоположный край и оценивая расстояние. Долгое мгновение все трое, застыв, стояли на своих местах, никто не пошевелился, не издал ни звука. Внезапно Карлин рванулась вперед, все быстрее и быстрее, последний толчок оторвал ее от края, и она полетела, одна нога попала на крышу, другая же повисла в воздухе. Бен бросился к ней и, едва успев вовремя схватить ее за талию, с громко бьющимся сердцем оттащил от края.
— Ты в порядке?
Она оттолкнула его и выпрямилась, ее лицо было совершенно белым.
Прости меня, хотел сказать он, прости, я подверг тебя такой опасности, я не должен был этого делать, пожалуйста, прости меня. Но он стоял и молчал.
Карлин глубоко вздохнула, а когда наконец заговорила, ее голос звучал нарочито беспечно:
— Вот видишь, все прекрасно. Почему бы нет? Я сказала, что могу, и смогла.
И она крикнула Наташе, которая с тревогой смотрела на них с другой крыши:
— Встречай меня внизу на улице. Мы спросим у твоей мамы, нельзя ли тебе пообедать у нас.
Стремясь поскорее избавиться от взгляда Бена, Карлин пошла прочь, засунув руки в карманы, чтобы он не заметил, как сильно они дрожали.
1975
3
«Здесь все для нас…» — эта душещипательная мелодия наполняла Карлин, пока она спускалась по тропинке от средней школы Вестерфилда. Однажды в конце октября, вечером, когда уже начинало темнеть, слова этой песни приобрели для нее новый смысл, а месяцем раньше они с Наташей стояли в глубине школьного зала, с волнением ожидая услышать, получат ли они роли в «Вестсайдской истории». Когда мистер Дуглас объявил, что Карлин будет играть Марию, Наташа возбужденно запрыгала, радуясь за подругу, а Карлин от изумления открыла рот: главная роль — ей?
