Людмил Стоянов
{7}
Гуслярская
Перевод М. Цветаевой
Едва лишь сел я вином упиться,вином упиться — друзьям на здравье,друзьям на здравье, врагам на гибель —над ровным полем взвилися птицы,что было грезой — то стало явью,от страшной яви — волосья дыбом.
Глашатай кличет по Будим-Граду,по Будим-Граду, Демир-Капии,по всем-то стогнам, путям и селамего я слышу, и горше ядавино, и думы, что тучи злые,застлали мраком мой пир веселый.
Соленой влагой полны колодцы,рыдают нивы, рыдают хаты,всему народу — лихая туча!— С торгов Афон-гора продается!Мчат богатеи в Солунь треклятый,не повторится счастливый случай!
Гора, где каждый-то камень — подвиг!Здоровье хворых, свобода пленных,защита сирых, опора слабых!На райских пастбищах овцы бродят,в святых обителях белостенныхмонахи черные бога славят.
Меня в колыске качало Худо,качало Худо у мерзлой печки,за мною Худо ходило тенью.Как не скучать мне в ночи без свечки,коль ничего мне и ниоткуда,ни в будний день мне, ни в воскресенье!
Каб богатеем глядел на солнце,все откупил бы долины-горы,златые нивы, златые руды…Эх, потекли бы мои червонцына радость здравым, на здравье хворым,на сласть и радость простому люду…
Русскому народу
Перевод Н. Асеева
Словно Балкан, что суровым гайдукомнашей земли стережет небосвод,в страшные годы доблестным другомв помощь нам — русский великий народ.
Помнят отцы наши Шипку и Плевну.Русская кровь пламенела, как мак.«Едут!» — будили девчата деревню,в розах тонул за казаком казак.
На площадях о Столетове, Гуркостарцы поют до сегодняшних дней.Прялки молодок, жужжащие гулко,с песней о русских кружатся дружней.
Рабство и мрак ты, как рыцарь, пронзаешь,жизнь возвращаешь и счастья оплот,правды источник из скал высекаешьлюдям земель всех, о русский народ!
В мужестве, в доблести — кто тебе равен?В верности — с кем бы тебя я сравнил?Я бы упал, задыхаясь, бесправен,если б тебя не узнал, не любил.
Нет величавее русского слова,нет русской речи звучней и мудрей.Все, что высоко, правдиво и ново,слышимо всюду, рожденное в ней.
Разве из пропасти черной вторичнок свету смогли б мы подняться опять?Разве нам стало бы снова привычнопесни свободы в рядах распевать, —
если б не братья, что шли неуклоннов помощь нам, старый и молодой,молот и серп укрепив на знамена,в шлемах под пятиконечной звездой?
Шли на подмогу и все нам простили,братская к нам протянулась рука;русская ярость — безудержной силы,русского чувства бездонна река.
Честность, товарищество, сердечностьне потускнеют во все времена,русская правда есть всечеловечность,в рост и меня поднимает она.
Словно Балкан, что суровым гайдукомнашей земли стережет небосвод,в страшные годы доблестным другомв помощь нам — русский великий народ.
Великий день
Перевод А. Глобы
Этот день, он пришел к нам с безлюдьем полей,с тишиною лугов, отзвеневших косою,с позолотою персиков и с синевоюнад садами и рощами, с плачем детей.
Этот день, молчаливый, пропахнувший мятой,и пустующим стойлом, и потом рабов,вдруг расцвел по дорогам над нивою сжатой:загорелись знамена над морем голов.
Тишину колокольный трезвон разорвал,словно из дому вышел веселый гуляка.Прогремели замки, — из тюремного мракалюди хлынули, песнями дом зазвучал.
И на площади, прежде безлюдием страшной,пред телами казненных столпился народ.Благодарность и вечная слава отважным,тем, чье мужество к светлой нас жизни ведет!
Пролетает по улицам и площадямветер радости, буйно шумящий в знаменах, —из лесов и оврагов на крыльях зеленыхдолгожданная весть прилетела сюда.
Партизанские шапки заломлены браво,на винтовках — султаны зеленых ветвей,поминается Ботев, гайдуцкая славаразливается песней, огня горячей.
Говорит командир, и звучна его речь,и летит его слово крылатою бурей,что не будет ни виселиц больше, ни тюрем,что свободу должны мы, как око, беречь.
А «катюши» идут, и проходят солдаты,и вокруг ликование, смех и молва.«Красной Армии слава!» — и ярки плакаты,и горят, и сияют над аркой слова.
Этот день, он взошел небывалой зарей,развернувшейся в небе, как алое знамя,и над миром зажег благодатное пламя,и рассеялись тучи над нашей землей!
От Дуная до Странджи — кипенье народа.Над землей небывалые грозы прошли.Держит власть сам народ над страною свободной,он сегодня — хозяин счастливой земли!
Элисавета Багряна
{8}
Зов
Перевод А. Ахматовой
Здесь я замкнута, крепки засовы,и в окне решетки черной прутья,ни запеть не в силах, ни вздохнуть я,ни в родной простор умчаться снова.
Как томятся в тесной клетке птицы,зов весенний слышу сердцем ясно,но огонь мой гаснет здесь напраснов душном сумраке глухой темницы.
Так разбей замки — пора насталапрочь уйти по темным коридорам.Много раз по солнечным просторамя веселой птицей улетала.
Унесет меня поток певучий,что из сердца трепетного льется,если до тебя он донесется…— Слышишь из темницы зов мой жгучий?
Правнучка
Перевод М. Цветаевой
Нет ни прародительских портретов,ни фамильных книг в моем роду.Я не знаю песен, ими петых,и не их дорогами иду.
Но стучит в моих висках лихая,темная повстанческая кровь.То она меня толкает к краюпропасти, которая — любовь.
Юная прабабка жаркой масти,в шелковом тюрбане ниже глаз,с чужеземцем, тающим от страсти,не бежала ли в полночный час?
Молнию-коня, чернее врана,помнят придунайские сады!И обоих спас от ятаганаветер, заметающий следы…
Потому, быть может, и люблю янад полями лебединый клич,голубую даль береговую,конский бег под хлопающий бич…
Пропаду ли, нет — сама не знаю!Только знаю, что и мертвой явосхвалю тебя, моя родная,древняя болгарская земля.
Забытье
Перевод А. Ахматовой
Говори, говори, говори —опускаю ресницы и внемлю:гор дымятся внизу алтари,вижу смутные море и землю…
Там закат багровеет, горя,здесь пожарища, дым и тревога, —где нас встретит сегодня заряи куда эта вьется дорога?
О, туда ль, где мы, полные сил,можем, словно два пламени, слитьсяи в ночи средь небесных светилкак двойная звезда засветиться?
— Я конца не предвижу пути,позови — я согласна идти.
Безумие
Перевод А. Ахматовой
