Ламар
{10}
Гайдуки
Перевод А. Гатова
Мои братьяюнаки,белогривым Балканамволю подвигом браннымдайте,дайте,юнаки!
Свободой душа не согрета,живем и поем мы невесело,в печаль неизбывную этувплетая старинные песни.
Роща, ты,сестра родная,зашуми листвоюбуковой.Ворон каркает, вещаянашим вдовам скорбь и муку.
Мои братьяюнаки,белогривым Балканамволю подвигом браннымдайте,дайте,юнаки!
Взволновала Дунайэта буря.Бунт —как вьюгана зимней дороге.То, гайдуки,огненный бунтпротив царя,против бога!
Горы седы и суровы,и в слезах сироты-дети.Иго сбросить, сбить оковымы выходим на рассвете.Хлеб лежит неубран в поле,некому взмахнуть косою.И скорбит бедняк в неволенад иссохшей полосою.
Роща, ты,сестра родная,зашуми листвоюбуковой.Ворон каркает, вещаянашим вдовам скорбь и муку.
Дятел
Перевод С. Маршака
На морщинистом клене сухомпестрый дятел упорно хлопочет —знает, старый, кто дерево точит!
А потом, оглядевшись кругом,меж ветвей прошумит он, как пламя,и взлетит высоко над ветвями.
Вот таким же упорным трудомвсех червей доконать бы и слизней,все, что гибельно дереву жизни!
Старая водяная мельница
Перевод С. Маршака
Мукомольня стоит за деревней,вся обросшая мхом и мукой.Вот он — дедовский замок наш древнийпод навесом ветвей над рекой.
Здесь недавно еще мукомолыдо рассвета мололи зерно.И под грохот и говор веселыйв добрых кружках кипело вино.
А теперь, словно в сказке старинной,дремлет мельница, скрыта листвой,В ней души не найдется живой…
Где же люди со старой плотины?Там, где стук раздается машинныйновой мельницы — паровой.
Окно
Перевод Т. Макаровой
В час утренний ко мне легко заря влетела.Нет занавеси на окне моем.Пусть гость любой в мой дом приходит так же смелои видит, как порой бывает тихо в нем.Быть может, я к нему навстречу грустным выйду —то давнюю печаль припомнила душа.Пусть он простит меня. Пусть не таит обиду.В своей судьбе и я ошибки совершал.Но здесь, перед окном, открытым в сад зеленый,я добрых жду друзей. Они придут ко мне,а с ними радости их жизни обновленной.Пусть все печали их дотла сгорят в огне!И лишь одна любовь пусть нас ведет, как прежде,к тем сокровенным дням, к их свету, к их надежде!
Гора
Перевод Л. Дымовой
Я на горе стою, где море света,где столько рек берет свое начало!А по земле идет хмельное лето,травой зеленой покрывая скалы.
И звезды тихо падают в озера.Лес напевает песенку простую.А я пришел в задумчивые горы,чтоб встретить свою осень золотую.
Я вековую мудрость в песне слышу,я чувствую в ней свежесть и прохладу.… Зовет гора меня все выше, выше,вселяя в сердце дерзость и отвагу.
Стоит гора в величье молчаливоми утопает в сини беспредельной.А там, внизу, поля неторопливосплетают золотое ожерелье.
И вот оттуда, сверху, из вселенной,гора седые реки шлет на землю,чтоб напоить своей водою пеннойлеса и долы, что под солнцем дремлют.
Я остаюсь наедине с природойи не могу на горы наглядеться.Я думаю: «Великая свободадана здесь человеческому сердцу!»
Болгария моя шумит лесами.И слушают задумчивые горы,как реки озорными голосамипоют,и звезды падают в озера.
Никола Фурнаджиев
{11}
Всадники
Перевод О. Шестинского
Всадники, всадники… Кровь лишь сочится болгарская,отчие долы и отчее небо в огне.Где наш народ, где земля наша вечно бунтарская,скорбное, ровное поле, ответишь ли мне?
Сук над повешенным ветры качают со скрипами,пусты равнины, чадит пепелищами тьма;всадники мчат, мать-земля провожает их всхлипами,словно поет и рыдает там гибель сама.
Брошено дерзко копье над полями и стогнами,кровью обрызгано, светит в полуденный час;мечено небо огромными красными окнами,словно и небо разгневалось, глядя на нас.
Всадники, всадники, — бездной дорогу обрезало —отчие долы и небо огнем замело!Ветер гудит… Мне и страшно, о мама, и весело,с песнею гибнет просторное поле мое!
Дождь
Перевод П. Антокольского
Александру Жендову
Ты, родная земля, моя плоть, моя мать и жена!Звонкой глиной прельщен, зноем этих пустынь околдован,темный дождь налетел, заголил твое лоно косматое,и всю ночь переспит он с тобою на выжженных пашнях,
Чешуя его блещет, зеленые очи сверкают,залучился, запенился в брызгах коричневый дьявол.Так раскрой свою грудь, отзовись протяженными гулами,моя радость — земля, моя плоть, и душа, и жена!
Что за страсть полыхает, какая зеленая влагаразмывает и мнет твою черную глину во мгле, —о, каким мятежом дождевая душа переполнена, —он поет, и целует, и пляшет, и плачет, и блещет!
О родная земля, моя плоть, и душа, и жена,обними его жарко, забейся под тяжестью ливня.Как самец-жеребец, распалился он, вздыбился бешено.А земля веселится, и пляшут деревья и камни.
Поток
Перевод В. Соколова
Горная, за завитком завитоктропка бежит то подъемом, то спадом.Утро. Я слышу: струится потокза можжевельником, ельником, рядом,стонет и гневается, попадетв плен к бурелому, в завал каменистый —выйдет на волю и дальше поет,дерзкий и радостный, быстрый и чистый,
В водовороте, бушуя, кипит.Прыгает. И неожиданно круто,вспенившись, в темную бездну летит.Греется на солнцепеке с минуту.Мох похищает у скал и, летя,ловит листву, унося безвозвратно,что-то лопочет свое, как дитя,что-то лопочет, но все мне понятно.
Я понимал его раньше вполне,мне и теперь он понятен, когда явижу, как движется он в тишине,каждый изгиб берегов повторяя,мерно струится — полезен, спокоен,там, где не знают, как в юности золбыл он порою и как непокорен,сколько он бился и сколько он шел.
Октябрь
Перевод И. Кашежевой
Мне не забыть вовек об этом.Как страшен мрак перед рассветом!Я шел на ощупь, как слепой…Но вдруг твои поднялись крылья,и, вмиг прозрев, глаза раскрыл яи взглядом встретился с тобой.И ввысь волнующе знакомовзметнулись красные знамена,и отступил столетний страх.Твоим приходом осчастливлен,пульсирует мой тихий Сливен —бунт! Женщины на площадях.Стрельба и кровь… Но город светел,и даль прямая, как стрела,и молода, и весела,и ветер, всюду майский ветер.Я нищим был и был солдатомв угоду сытым и богатым,но верила моя душа,что есть борьба, борьба святая.И с ней меня заря связала,на севере она взошла!Ты стал для нас зарею этой,ты каждый бой венчал победой,не сосчитать твоих побед.И мы с тобой непобедимы,и навсегда для нас едины:рассвет — Октябрь,Октябрь — рассвет.
Христо Радевский
