Ксане Андреевне показалось, что родственная цепочка, связывавшая ее с героиней Барбары Картланд, стала вдруг намного короче, и что теперь она по праву может считать себя не просто пожилой компаньонкой молодой красавицы, а ее старшей подругой, которая достойна отдельной сюжетной линии. Пусть даже эта линия не будет в произведении самой главной!..
– Оксана, вы замужем? – спросил Николай после небольшой паузы.
– Да! – ответила Ксана Андреевна без запинки. Потому что, во-первых, близкая родственница героини Барбары Картланд в возрасте Ксаны Андреевны обязана иметь мужа. А во-вторых, замужество как-то защищало.
Николай замолчал. Ксане Андреевне показалось, что он расстроился. Ее это обрадовало. На радость накладывалось страшное любопытство, но Ксана Андреевна медлила и тоже молчала. Спустя какое-то время Николай ответил сам:
– А я вдовец. Уже больше десяти лет. Джулия была доброй женщиной. Она оставила мне двоих сыновей… А у вас есть дети?
– Да, дочь Полина, она юрист. А еще внучка Анечка. – Скоро и споро ответила Ксана Андреевна, обрадовавшись тому, что разговор переключился на детей, и ей не нужно реагировать на сообщение о его вдовстве. А то она, во-первых, не знала, в каких выражениях это нужно делать, а во-вторых, трагический факт кончины этой Джулии почему-то вызывал у нее какое-то странное воодушевление.
– Моих сыновей зовут Джованни и Джузеппе. Они уже взрослые, но жениться не торопятся и совсем не говорят по-русски. Они тоже в семейном бизнесе и живут вместе со мной…
В холле гостиницы они чинно прощались. Николай был вообще-то не прочь пригласить новую знакомую куда-нибудь еще, но потом вспомнил, что на завтра запланирован серьезный разговор с представителем транспортной компании, обслуживавшей его предприятие, и он должен быть в форме, а разговоры на языке, которым пользуешься не каждый день, весьма утомительны…. «Она очень милая, – подумал он по-русски и, перебрав четки слов – бледная? блеклая? – нашел нужное: – Светлая!»
Ксана Андреевна была искренне рада возвращению в гостиницу, ей хотелось поскорее остаться одной и обстоятельно обдумать все, что с ней приключилось. Она искренне не хотела никакого продолжения, но, прощаясь, вдруг так разволновалась, что сердце ее, казалось, вот-вот выпрыгнет и разобьется на мраморных ступенях гостиничной лестницы.
«Вежливо пожелал спокойной ночи и руку поцеловал», – рассуждала она чуть позже в номере, сидя в кресле и осторожно касаясь одновременно трепетной и сочно-мясистой плоти диковинных южных цветов.
«Роскошный букет… Мне никогда ничего похожего не дарили. Впрочем, у нас такие цветы и не растут… И руки мне давно никто не целовал… Ну Стас Полинкин на день рождения и Восьмое марта, так это не считается… Хорошо, что я маникюр успела сделать! Хотя успела – не – успела… разве это важно? Ведь вся эта история ровным счетом ничего не значит! Случайная встреча двух людей, оба в чужом городе, знакомых нет… К тому же ему нужна языковая практика…»
Ксане Андреевне захотелось пить. Она открыла бар, нашла в нижней охлаждаемой части пакет апельсинового сока, открыла и налила себе полный бокал. На верхней полке бара располагалась батарея разодетых в яркое бутылок-иностранок. Ксана Андреевна узнала любимый Полинкин мартини, вытащила его из шеренги, повертела в руках. Потом вспомнила, что героини Барбары Картланд после каких-нибудь переживаний обязательно что-нибудь пьют: «А я чем хуже? Я же родственница! Мне тоже нужно выпить коктейль!» Ксана Андреевна решительно открыла бутылку, но звук лопающихся перепонок на металлической пробке как-то вдруг погасил ее пыл. Плеснув в бокал с соком ровно каплю мартини, она почувствовала странную жалость – то ли к себе самой, то ли к бутылке, которую она совершенно напрасно распечатала.
В дверь неожиданно постучали. Ксана Андреевна вздрогнула и уронила бокал на пол. Он не разбился, но на гладком дереве образовалась приличных размеров лужа. «Как же это я так?! – разнервничалась Ксана Андреевна, – тут же, наверное, и тряпки никакой нет!»
Стук между тем повторился, прозвучав требовательнее, чем в первый раз.
«Боже, кто же это может быть?» – подумала Ксана Андреевна и обреченно направилась к двери.
За дверью стояла служащая гостиницы Марина. С панорамной улыбкой на лице и большой матово-стеклянной вазой в руках.
– Оксана Андреевна, я видела вас внизу и подумала, что вам понадобится что-нибудь более вместительное, чем та вазочка, которая стоит у вас на комоде. Вам ведь подарили такой роскошный букет!
Протягивая вазу, Марина сделала два шага вглубь комнаты и заметила валявшийся на полу бокал и лужу.
«Я… хотела… только…» – промямлила Ксана Андреевна, проследив за ее взглядом. Улыбнувшись еще шире, Марина утешительно произнесла:
– Я сейчас пришлю к вам Лусию, она всё устроит.
Ксане Андреевне ее «утешение» показалось несколько неуместным. Она даже разозлилась, но развить раздражение в какую-нибудь внятную претензию не успела, потому что буквально через несколько секунд в комнате появилась глазастая пожилая итальянка в голубой униформе и резиновых перчатках. Она молниеносно управилась с лужей, вынесла свой инвентарь в коридор, тут же вернулась, уже без перчаток, прошла в ванную, вымыла руки и приготовила Ксане Андреевне новый коктейль с соблюдением всех рекомендуемых пропорций.
«Я, наверное, должна ее отблагодарить, – перепугано подумала Ксана. – А как? Что, просто так взять и дать ей доллар? Но у меня, кажется, нет по одному, только по пять. А пять это уже слишком!» – возмутилась она, вспомнив зарплату учителя районной музыкальной школы.
«Господи, ну зачем я вообще сюда приехала?!!» – вздохнула она про себя, а Лусия тем временем, улыбнувшись Ксане Андреевнее на прощанье, закрыла за собой дверь, не получив за свои труды даже какого-нибудь акцентированного «грацио». И то ли от этой своей неблагодарности, то ли от чего-то еще, Ксане Андреевне стало очень тоскливо. Она ходила по комнате, пыталась смотреть телевизор, читать роман, но внимание ее, ни на чем не удерживаясь, встревоженной птицей улетало в окно и кружило в черном небе, призывая сон. Сон же к ней не торопился, потому что был красивым и, как все красивые, хотел, чтобы его подождали-помучились.
Ей снился танец красок с зыбким сюжетом. Черно-белая зебра с гитарной линией крупа грациозно бегала по густо-зеленому лугу, с неба спускалось царственное солнце, где-то вдали мерцало зерцало моря, и розмарин нескромно себя расхваливал роскошным своим ароматом. Ксана Андреевна точно знала, что это был именно розмарин. А не какой-нибудь там орегано или фенхель…
Утро было легким и радостным. О вчерашнем знакомом Ксана Андреевна почти не вспоминала, но наряд для пляжа выбирала с особым тщанием. А что – она же впервые выходит на заморский пляж! Примеряя купальники, жалела, что их у нее только два: черно-белый раздельный и зеленый в желтую клетку закрытый. Раздельный был самого модного в этом сезоне фасона, ей его Полина купила, но зато с прикрытым животом она выглядела стройной, как девчонка. Повертевшись перед зеркалом минут десять, она всё же остановилась на втором варианте. Красиво повязала зеленоватую в зыбких рыбках юбку-парео и надела длинную шелковую желтую майку. Плюс изящные шлепанцы, большая соломенная сумка с деревянными ручками, модные солнечные очки и, разумеется, пляжная шляпа с ее широкими и немного меланхоличными полями.
Нет, она вправду не думала, что может повстречаться с Николаем в холле или за завтраком – но море у нее в душе волновалось. Ксана Андреевна пыталась строить какой-нибудь волнорез из трезвости, но волны не сдавались – устроили себе укромную бухту в какой-то там селезенке, которая ёкала и лишала аппетита. Увидев за завтраком феерическое разнообразие фруктов, сыров, соков, колбас и всего прочего диковинного и экзотического, Ксана Андреевна скромно взяла себе малиновый йогурт, манго – Полинка как раз покупала на ее недавний день рождения! – и кофе с маленьким круассаном. Села за столик на террасе с совершенно открыточным видом на море, которое, впрочем, доказывало факт своего реального существования легким шелковым ветерком.
Позавтракав, Ксана Андреевна спустилась к воде. Прошлась вдоль моря, осваивая пространство. Выбрала шезлонг в тени под навесом, обстоятельно расположилась и раскрыла новый роман Барбары Картланд. Читать старалась внимательно, но буквы суетились перед глазами, как муравьи, и всё норовили разбежаться по сторонам. Пыталась их, убегающих, ловить, Ксана Андреевна то и дело отрывала взгляд от книги и осматривалась. Себя она при этом убеждала, что вовсе никого не ищет… Просто рассматривает публику…
Впрочем, ищи – не – ищи, но на пляже его всё равно не было! А публика… Публика как публика! В Сочи такая же. Полинка как всегда была права: и толстые здесь были, и старые – всякие, в общем. Кстати, мужчины соответствующего возраста производили гораздо менее выгодное впечатление, чем ее вчерашний знакомый. «Неужели мне достался самый красивый итальянец?» – не без самодовольства подумала Ксана Андреевна, но тут же опомнилась и строго себя одернула: «Это кто тебе достался? И с какой стати ты вообще себя с ним объединяешь? Ну погулял с тобой человек по бульвару, и что с того?..»
