В годы, предшествовавшие Второй Пунической войне, большую проблему для римлян представляли галлы, населявшие северную часть Апеннинского полуострова. Армии, действовавшие в этом регионе, находились слишком далеко от Рима, и их становилось крайне трудно снабжать на таком удалении от дома, поскольку доставлять грузы даже по реке По было весьма небезопасно. С другой стороны, страна была богата зерном, составлявшим основу рациона римских легионеров, и мы вполне можем предположить, что римляне устраивали склады зерна на удаленных базах снабжения. Во всяком случае, Ганнибал обнаружил такие склады, заполненные провизией, когда он вторгся в Северную Италию. Во время операций, завершившихся битвой при Треббии, Рим доказал свою способность снабжать одновременно две консульские армии, действующие совместно, для чего пришлось, правда, доставлять грузы по рекам Северной Италии. Стратегия Фламиния в следующем году объясняется стремлением разбить Ганнибала в решающем сражении объединенными силами обеих консульских армий, подобно тому как восемью годами ранее были разбиты при Теламоне галлы. Пока Фламиний гонялся по Италии за Ганнибалом, его коллега Сервилий готовил в Ариминуме свою армию к походу на юг. Вполне возможно, что своим поворотом на восток Ганнибал сознательно заманил Фламиния в ловушку. Римский полководец ухватился за возможность нанести врагу поражение, результатом чего стала битва при Тразименском озере, закончившаяся для римлян катастрофой. Римской обороны больше не существовало, и некому было помешать Ганнибалу двинуться на юг. Как бы то ни было, но даже и после сокрушительного поражения при Каннах римская диспозиция в Центральной Италии вполне себя оправдала. Опираясь на многочисленные города и крепости, брать или осаждать которые Ганнибал не имел достаточных сил, римские армии могли контролировать регион, даже не вступая в сражение. Когда Капуя, второй по величине город Италии, перешла на сторону Карфагена, римляне оказались вполне в состоянии провести успешную осаду и не поддаваться паническим настроениям. Более того, Карфаген не мог перебрасывать подкрепления своей армии из Цизальпинской Галлии, а блестящий бросок консула Гая Клавдия Нерона, успевшего присоединиться ко второй консульской армии Марка Ливия Салинатора перед сражением при Метавре, был возможен лишь благодаря тому, что римляне прочно контролировали центральное Адриатическое побережье Италии. Нисколько не принижая силу и достижения республики, следует отметить, что она в этой ситуации многим была обязана своей прошлой политике и успехам в Центральной Италии. Необходимость поддерживать снабжение армий в Испании и Сицилии, а затем и в Африке дала римлянам весьма полезный новый опыт в военном деле. На примере осады Сиракуз мы можем отметить, что римляне старались поддерживать на высоком уровне санитарные условия в расположении своих войск, что позволило им избежать чумы, от которой страдали союзники Сиракуз [42] . В Испании армии при продвижении вдоль берегов поддерживались с моря римским флотом, а в боевых действиях на Балканском полуострове римляне впервые использовали воинские контингенты своих заморских союзников.
В ходе Второй Пунической войны Рим вполне успешно справлялся с проблемами, возникавшими в хорошо знакомых ему регионах – в Италии к югу от реки По и на Сицилии. Испания же представляла собой новый и малознакомый римлянам театр военных действий. Рим сконцентрировался на приморских равнинах юго-востока Испании, которые составляли ядро карфагенских владений в Испании. Сами испанцы, особенно жители горных районов страны, кажется, совершенно не вмешивались в борьбу Рима и Карфагена, предоставив их самим себе, хотя часть из них и служила наемниками в карфагенской армии. После победы Рим легко присоединил те территории, которые раньше принадлежали карфагенянам. Однако в следующем столетии Рим восстановил испанцев против себя, хотя временами сочетанием твердой руки с уступками местному населению и удавалось ненадолго принести мир в Испанию. Есть свидетельства, что для охраны дорог римляне устраивали укрепленные лагеря [43] , но покорить нагорья им все-таки не удавалось. Рим потерпел несколько поражений, частью от недостатка разведывательных данных, частью по причине недостатка в дисциплине, усугубленного ошибками полководцев, прежде чем успехи, достигнутые Сципионом-младшим, не принесли относительного спокойствия. В следующем веке римский полководец Серторий доставил своему правительству немало проблем, по существу образовав в Испании независимое государство. Окончательное же покорение Испании – и прежде всего горных районов [44] – осталось на долю Августа.
Связь Рима с его новыми испанскими владениями зависела в основном от безопасности сухопутных дорог. В силу этого после окончания Второй Пунической войны Рим вынужден был в течение двух десятилетий заниматься покорением независимых альпийских племен и восстановлением власти и авторитета Рима в Северной Италии к югу от реки По, чтобы обеспечить себе надежное сообщение с Испанией. Описание этих событий у Ливия, хотя и содержит немало важных для нас подробностей, тем не менее не разъясняет основных положений римской стратегии. Впрочем, мы можем вполне обоснованно сделать вывод о том, что Рим главным образом стремился подчинить своему влиянию прибрежные и равнинные области, совершенно не интересуясь горными регионами. Основная часть Альп оставалась в руках их коренных обитателей, выполняя функцию дополнительной защиты для Рима на случай внезапного нападения более опасного неприятеля. Греческая Массилия, расположенная ровно посередине пути из Италии в Испанию, по-прежнему оставалась независимой, хотя теперь и была окружена со всех сторон римскими владениями. Прочие галльские племена Рим оставил в покое, заключив, правда, союз с наиболее сильным из южногалльских племен – эдуями.
На северо-восточном направлении Рим проявлял значительно меньшую активность. Аквилея, основанная в 181 году до н. э., служила для защиты восточной части долины реки По, а новые дороги позволяли быстро концентрировать армии в Северной Италии. Берега надежно охранялись от истрийских пиратов, а несколькими военными операциями в Далмации Рим продемонстрировал свою силу местным племенам, отбив у них охоту воевать с республикой. Но Рим не сделал даже попытки перейти за природный барьер в виде Динарского нагорья [45] . Романизации Северной Италии, и без того достаточно медленной, мешало отсутствие четкой оборонительной системы в этом регионе. В конце столетия в Каринфию вторглись кимвры и тевтоны. После поражения, которое римляне потерпели при Норе, для захватчиков был открыт путь в Италию, но они вместо этого двинулись на запад. Здесь, в Нарбонской Галлии, история повторилась, и опять кимвры не сумели воспользоваться плодами своей победы. Марий, таким образом, получил время для обучения армии и подготовки обороны на западе. Когда же варвары наконец решились двинуться в Италию, то они разделили свои силы. Тевтоны отправились в Прованс, кимвры постарались достичь Ломбардии, а их новые союзники тигурины в это же время ударили с востока по Аквилее.
Римляне грамотно использовали свои прекрасные дороги [46] . Марий одержал крупную победу на западе, в то время как его коллега, консул Катулл, во многом благодаря удаче избежал поражения на равнине реки По. Сулла ожидал одновременно с этим атаки с востока, которая, к счастью, оказалась слабой. Марий смог затем быстро перебросить свою армию на север Италии и нанести решающее поражение кимврам, не позволив им перейти линию реки По. Цизальпинская Галлия была сохранена, чтобы стать затем важнейшим источником пополнений и новых рекрутов для римской армии. Италия была спасена от нашествия извне, но власть Рима на полуострове вскоре подверглась новому испытанию – не прошло и десяти лет, как вспыхнула Союзническая война. В северной половине Центральной Италии Марий сумел организовать оборону. Однако в южной части полуострова Риму пришлось иметь дело с теми же затруднениями, которые он испытывал во время Самнитских войн, и применять в конечном итоге практически те же методы борьбы, что и против самнитов. Северо-восточные области прочно удерживались римлянами, что не позволяло соединиться их врагам на юге и северо-западе, а успешная осада Аскулума по своему эффекту может быть сравнима с победой при Сентиуме [47] . Победами, временами чередовавшимися с поражениями, и неохотными политическими уступками республика смогла в конце концов преодолеть и этот кризис.
Военные конфликты следующих десяти лет слабо освещены в источниках. Оборона Италии от Суллы, возвращавшегося с востока, была настолько ослаблена движением в его поддержку, начавшимся на севере полуострова, что последний смог беспрепятственно пройти из Брундизия в Кампанию. Затем, войной и уговорами, Сулла достиг ворот Рима и вошел в город. Но стать хозяином Рима еще не значило стать хозяином Италии. Центр военной активности сместился к северу – в Этрурию, Умбрию и Цизальпинскую Галлию. В Самнии еще оставались непримиримые враги Рима, решившие теперь воспользоваться моментом и отомстить Риму за прошлые обиды. Впрочем, самниты вскорости потерпели поражение, и это был последний всплеск их активности, после этих событий они окончательно сходят с исторической сцены. Разрушения в Этрурии и Умбрии не поддаются точному подсчету, но они были велики. С другой стороны, поселения ветеранов Суллы и Помпея, раскиданные по всему полуострову, давали значительный ресурс на случай мобилизации. Цезарь, быстро оценивший военный потенциал Цизальпинской Галлии, сумел быстро мобилизовать там войска, которые в противном случае могли присоединиться к Помпею, и с их помощью изгнать своего противника из Италии. Оба полководца быстро поняли, что обладание Римом было скорее призом победителю в этой войне, чем ее самоцелью. Военные действия, последовавшие за смертью Цезаря, развивались по тому же сценарию. Северная Италия с ее многочисленными поселениями ветеранов была жизненно важным регионом для обеих сторон.
