– Мне нужно ещё пару минут, – сказал Ватсон более сдержанным тоном.
– Они сказали, что не могут ждать. По их словам, речь о Доре.
Ватсон попытался подавить резкий всплеск тревоги. «Дора» была не той женщиной, чью визитку хотелось бы обнаружить у своей входной двери. ДОРА. Закон о защите королевства.
– Вы позволите, джентльмены? – Он снова указал на столик. – Там заметки, которые вы можете просмотреть, пока я вернусь.
Они сидели в фойе здания, оба курили. Высокий поджарый ирландец с суровым веснушчатым лицом и грузный бывший минёр. Койл и Гибсон. Так называемые «прохвосты» Вернона Келла[27]. Часть того, что было известно Ватсону как Бюро секретной службы, затем МО-5 и теперь, вот уже пару месяцев, МИ-5[28]. Эта необычная пара была тайными агентами.
Гибсон выбросил сигарету и затушил каблуком.
– А-а, майор Ватсон. Извините за вмешательство. Вы бы не могли пройти с нами, пожалуйста? Снаружи ждёт машина.
– Мистер Гибсон, я веду необычайно важное…
– Это подождёт, майор, – тихо, но твёрдо ответил Койл. – Вас вызывают.
– Вызывают, да что вы говорите? И кто же?
Гибсон вручил ему сложенный лист бумаги. Саутвортская профессиональная, машинально отметил Ватсон. Раскрыл лист и прочитал напечатанные на машинке слова: «Ватсон, немедленно отправляйтесь с этими джентльменами. Берите медицинский саквояж. Это дело чрезвычайной важности».
Чуть ниже стояла подпись, сделанная дрожащей, но мгновенно узнаваемой рукой:
«Шерлок Холмс».
Семь
Мисс Пиллбоди, школьная учительница без школы, не сомневалась, что запомнит этот день на всю оставшуюся жизнь. Джентльмены очень редко приходили к ней в гости. Но в тот знойный августовский полдень, когда даже её коттедж с толстыми стенами покинула прохлада, сразу двое едва не оттоптали друг другу ноги на вымощенной каменными плитами дорожке, что вела к её двери.
Она только что завершила урок музыки с Эмили Торрент, которая была на самом деле весьма одарённой, когда появился первый из них. Одетый в кремовый парусиновый костюм и соломенную шляпу-канотье, он был чужаком во всех смыслах слова: незнакомым ей и куда более ярким существом, чем те, к кому привык посёлок. Она как раз положила в карман медяки и трёхпенсовики, с которыми прислали Эмили, – не хватало целого флорина, однако стоило послушать, какие звуки эта девочка извлекала из запущенного пианино мисс Пиллбоди, – когда в дверь постучали.
Он приподнял шляпу, когда она ответила, и рассыпался в извинениях за то, что потревожил её. Его выговор тоже был чужим для этих краёв.
– Вы американец.
– Именно так, мэм. Брэдли Росс. В прошлом – сотрудник «Нью-Йорк геральд». Я снял маленькое жилище в нескольких домах от вашего, с намерением написать книгу за следующие шесть недель или около того.
– Книгу, – повторила она. – Как интересно. Роман?
Он рассмеялся.
– Я писатель, но не в этом смысле. Нет, книга будет о том, почему Америка должна присоединиться к Британии в сражении с Германией и её союзниками. «Славная битва» – такое у неё рабочее название.
Она одобрительно кивнула.
– Мне нравится. А она это сделает? Присоединится?
– Если я вложу свою скромную лепту, возможно. Ну так вот, по американскому обычаю, я просто знакомлюсь со своими новыми соседями. – Он поморщился. – Хотя всё проходит совсем не так гладко, как я себе представлял.
Она рассмеялась, услышав это. Мисс Пиллбоди легко могла вообразить, как кое-кто из наиболее замкнутых сельских жителей мог отреагировать на эту яркую птицу, что приземлилась среди заурядных голубей.
– Могу ли я предложить вам чаю? Можем посидеть в саду, – поспешно прибавила она, когда Чарльз, пожилой почтальон, проехал мимо и чуть не упал с велосипеда, потому что вывернул голову, наблюдая за ними через плечо. Несомненно, об этом позже будут говорить в пабе: мисс Пиллбоди принимает в своём доме мужчину!
– Отлично. Однако мне бы не хотелось причинять вам неудобство, ведь вы, должно быть, заняты, мисс?..
– Мисс Пиллбоди. И едва ли я занята. Не теперь. Присаживайтесь, пожалуйста. – Она указала на ту сторону коттеджа, возле которой под айвовым деревом расположились кованый стол и три таких же стула. – Вам придётся стряхнуть листья и проверить, не лежит ли там какой-нибудь упавший фрукт. – Она сделала мысленную заметку: надо собрать с дерева созревший урожай. У неё предостаточно времени, чтобы сделать варенье. – Мне бы не хотелось, чтобы вы испачкали этот прекрасный костюм.
– О, не переживайте. Уверен, где-то поблизости есть прачечная.
– Мистер Росс, поблизости нет ничего, и вскоре вы в этом убедитесь. А к тому, что есть, нужно ехать кружным путём.
– Да, я видел. Главная дорога перекрыта. Должен заметить, мне в весьма неприятной форме велели поскорей убираться прочь. Я им говорю, дескать, любезность денег не стоит. Так этот малый в ответ пообещал засунуть штык мне в… В общем, ладно, с удовольствием выпью с вами чаю.
В ожидании пока закипит чайник, мисс Пиллбоди разглядывала своего гостя через кухонное окно со свинцовым переплётом. У него было открытое лицо с крупными чертами, широкие плечи, густые светлые волосы, коротко остриженные на затылке и по бокам, но с привлекательной чёлкой надо лбом, и он был где-то на четыре – шесть дюймов выше большинства мужчин из посёлка и окрестностей. Они выглядели так же, как и местные коттеджи, – приземистые, тёмные и с неправильными пропорциями. Только викарий был выше ростом, а он приехал из Оксфордшира. Наверное, решила она, причина того, что мистер Росс так гармонично сложен, заключается в американской диете.
Она бросила взгляд на чинный ряд викторианских кукол, занимавший верх буфета. Посмотрела в безжизненные глаза любимой и спросила:
– Что ты думаешь про мистера Росса, Хайди?
Разумеется, керамическое личико не ответило, так что мисс Пиллбоди собрала чайник, чашки, молоко, четыре абернети[29] и две креолы[30] – всё, что осталось после того, как она щедро раздала содержимое коробки с печеньем своим ученикам, – и понесла в сад.
Росс, приставив ладонь ребром ко лбу, глядел в небо, где маленькая точка выписывала пируэты.
– Это «Виккерс»? – спросил он. – Аэроплан?
– Не спрашивайте меня, мистер Росс, – ответила она. – Я ничего не смыслю в таких вещах.
– Прошу вас, называйте меня Брэдли. И я буду чай без молока, если позволите.
– Разумеется. Аэроплан с лётного поля в Тетфорде. Сюда иной раз залетают цеппелины и пытаются его бомбить.
– Правда? – Он не сумел скрыть волнение в голосе. – Как часто?
– Не очень. И не переживайте, они ни разу не нанесли ущерб посёлку.
– Понятно, но это хорошее начало для книги. Подлые гунны бомбят идиллические английские пастбища при помощи своих военных машин легче воздуха. Благодарю. – Он взял чай. – Итак, мисс Пиллбоди, вы знаете, чем я занимаюсь. А как насчёт вас? Вы рисуете, – он указал на пустой мольберт, стоявший посреди сада, – и играете на пианино.
– Кое-что смыслю и в том и в другом. – Вообще-то она весьма гордилась своими акварелями. – Но в основном преподаю, или, точнее, преподавала в сельской школе.
– Прошедшее время?
Немного поколебавшись, она рассказала ему про то, что местные называли расчисткой. От этого не могло быть никакого вреда. В конце концов, все поблизости знали о случившемся. Вообще-то некоторые люди только о нём и говорили.
– И вы понятия не имеете, что они там делают? В лесу? В имении? – спросил он, протягивая руку за печеньем.
– Нет. Нам велено не задавать вопросов. «Под страхом смерти». – Она хихикнула и понизила голос до шёпота, такого тихого, что случайное дуновение ветерка могло бы унести слова прочь: – Один из местных жителей, Джимми, который работает в кузнице, но ещё и занимался, то есть занимается браконьерством, он заявил, что пробрался туда как-то ночью. В имение. За теми жирными птицами, которых в этом году не будут отстреливать. Я слышала, что он стоял посреди паба и рассказывал всем желающим про какое-то новое оружие. Тепловой луч. Как у Герберта Джорджа Уэллса… ну вы понимаете.
– Чёрт возьми. У него были доказательства?
Она покачала головой:
– Нет. Это всё пьяная болтовня. Потом, через несколько дней, он исчез. Его не было три недели. Говорят, теперь он вернулся, потому что в его коттедже время от времени горит свет, но на стук в дверь никто не отвечает.
Росс выглядел сбитым с толку.
– Выходит, люди думают, что…
– Кто-то его забрал и поговорил с ним. Очень убедительно поговорил, мистер Росс. Так что я думаю, вам не стоит писать в своей книге о том, что там происходит, чем бы оно ни было.
– Похоже на то, – сказал он, нахмурившись. – Но вы сами ничего не видели?
Она отпила из чашки, осознавая, что рассказала этому длинноногому незнакомцу слишком многое. Больше, чем собиралась. В нём чувствовалась непринуждённость, которой большинство англичан были лишены.
