3 апреля.
Такие дела. Только вчера я рассуждал о неисчерпаемости музыкальных программ, и вот сегодня за обедом, кто-то заявил, что музыка первого дня повторилась. Его поддержали другие знатоки: «Героическую симфонию» Бетховена они уже слушали 21 марта. То же самое сказали и любители леткой музыки, хотя не могли точно вспомнить, какой именно шлягер передавали сегодня снова.
Итак, записей хватает на двенадцать дней. Неплохо, конечно, и в то же время грустно. Узнав об этой цикличности, никто из сидящих за столом не скрывал своего огорчения. Должен признаться, мне опять стало тяжело на душе. Сам не знаю почему.
Раньше музыка меня не очень привлекала. Мне нравилось несколько классических произведений, остальные оставляли меня равнодушным либо потому, что были вообще новыми, либо новыми для меня. То, что я слушал до сегодняшнего дня, мне нравилось, так что лично для меня двенадцатидневный запас — более чем достаточно.
Тем не менее то, что наша программа ограничена, опечалило меня. Думаю, что если бы она оказалась более длительной, результат был бы таким же. Пусть программа длилась бы месяцы или даже годы, мне все равно было бы грустно сознавать, что рано или поздно она начнет повторяться. Одним словом, разочаровывал не объем записей, а сам факт, что он ограничен.
Мне хотелось, чтобы на седьмом уровне хоть что-то было бы безгранично. На мой взгляд, человек испытывает тягу к долговечным или вечным вещам, поскольку сам он смертен. Думаю, поэтому люди любят свежий воздух: его бесконечно много, по крайней мере, там, наверху. Поэтому мы жадно глядим в морскую даль, зная, что она простирается и за горизонтом. Наверное, поэтому человек преодолевает водные пустыни и открывает новые берета.
У нас же, на седьмом уровне, все конечно, ограниченно и узко. Пространство здесь в большой цене, и тесные комнатушки обозначают границы нашего существования. Меню также ограниченно. Возможности выбора друзей — тоже. И наконец даже запасы энергии не безграничны: если даже атомный реактор и будет работать, как утверждают, тысячу лет, это все-таки не бесконечность.
И лишь магнитофонные записи казались нам бесконечно длинными, огромными, как океаны и небеса, ожидающие путешественников, или как необъятные джунгли, в которые не ступала нога человека. И даже если мы сознавали, что это смешно, тем не менее в этой кажущейся неисчерпаемости музыкальных программ виделся нам символ бессмертия.
И вот выходит, что их хватает ровно на двенадцать дней. Бобина разматывается до конца, затем все начинается сначала.
4 апреля.
Итак, забавы ради мы сами можем составлять радиопрограммы на следующие двенадцать дней, месяцев или лет. Чтобы знать, что мы будем слушать впредь, надо лишь записать в календаре мелодию, которая звучит сейчас: ее будут передавать через двенадцать, двадцать четыре, тридцать шесть дней…
Насколько мне известно, никто еще не составил такого списка, хотя и вчера и сегодня о записях говорилось много. Даже на Икс-107 это подействовало угнетающе, хотя он и не произнес ни слова. У него пропала охота слушать любимую программу. Когда это делаю я, он просит меня выключить радио. Видно, для него музыка означала нечто большее, чем для меня.
И все же я не могу его заставить открыто заявить о бедности наших музыкальных программ. Он продолжает твердо стоять на своем, что седьмой уровень — лучшее место на свете. Когда я попытался внушить ему, что было бы неплохо заготовить столько записей, чтобы их хватило хотя бы на одну человеческую жизнь — без остановок и повторов — он сказал, что это было бы нелепо.
— Седьмой уровень, — объяснил он, — по площади очень ограничен. Ты знаешь это не хуже меня. Для роскоши здесь нет места. Учти только трудности с размещением оборудования, которое должно обеспечить существование 500 человек в течение 500 лет. У нас здесь, на глубине более 1000 метров под землей, достаточно пищи и всего остального, чтобы ни от кого не зависеть, чем не могут похвастать многие страны там, наверху. Поэтому я считаю седьмой уровень чудесным детищем творческого человеческого духа и технического прогресса.
— Другими словами, — саркастически заметил я, — мы должны быть признательны тем, кто составил нам столь бедные музыкальные программы?
— Думаю, что да, — сказал Икс-107. — Они сделали все, что могли. В нашем распоряжении есть общий салон для бесед. Но тебе подавай еще и концертный зал!
— Хорошо, пусть будет так. Но где книги, приятель? Я бы с радостью прочитал что-нибудь, кроме своего дневника. Может, я должен благодарить и за бумагу и карандаш, которыми пишу?
— А ты предпочел бы умереть от голода в библиотеке?
Я промолчал: продолжать спор было бесполезно. По-моему, Икс-107 из той породы людей, которых невозможно убедить ни в чем, пока они сами не захотят в том убедиться. Для него очень важно верить в непогрешимость седьмого уровня, чтобы легче было не замечать его изъянов…
5 апреля.
Сегодня, стоя под душем, я с благодарностью думал о строителях, которые сочли необходимым соорудить для меня и Икс-107 отдельную ванную комнату.
Спустя полчаса я встретился в общем салоне с П-867, которая тут же полезла ко мне с разговорами. Может, по чистой случайности или потому что от меня еще пахло хорошим мылом, она пожаловалась, что сегодня ей не удалось помыться. Я спросил: почему? Оказалось, что у них одна душевая на пятьдесят женщин, так что каждая может принять душ один раз в два с половиной дня в строго отведенное время. Она случайно упустила свою очередь и теперь ей придется ждать еще два с половиной дня. Упомянула, между прочим, и о том, что туалет у них один на двадцать персон.
Мне это показалось странным, о чем я и сказал ей, добавив, что у нас, пусковиков, полный комфорт: душевая на двоих и прочие удобства.
П-867 это нисколько не удивило, у нее на все было готовое объяснение:
— Тип человека, подготовленного для работы на пусковой, ощущает потребность ежедневно принимать душ. Для тебя и твоих товарищей отсутствие душа — не просто мелкая неприятность, но может стать опасным раздражающим фактором. Это может привести к расстройству внутреннего тонуса и еще бог весть к чему. Поэтому к офицерам-пусковикам особое отношение…
Я вспомнил, что часто и с удовольствием мою руки, но никогда не приходило мне в голову давать этому психологическое объяснение. Я считал это просто элементарной гигиенической привычкой. Как бы то ни было, ее комментарии смутили меня, и я пробормотал что-то о равенстве для всех.
— На седьмом уровне подобное равенство невозможно и неуместно, тут же возразила она. — У каждого здесь своя миссия.
Значит, те удобства, которыми я располагаю, являются не привилегией, а моей естественной потребностью, чтобы я смог выполнить должным образом свою миссию…
Ну, а какова ваша миссия? — спросил я. — Неужели в вашей жизни комфорт не играет роли?
Играет, но не такую, как в твоей. Конечно, мало радости в том, что у нас всегда переполненная душевая, но, поверь мне, я не сойду с ума, если даже целый месяц останусь немытой.
И она хихикнула.
Ее последняя реплика мне не понравилась, на какое-то мгновение я даже почувствовал к ней физическое отвращение. Даже если она хорошо знает свое дело, подумал я, все равно нельзя так откровенно заявлять о своем безразличии к гигиене, тем более, если она ищет моего расположения. А судя по всему, ищет она его настойчиво.
б апреля.
Сегодня утром по радио сообщили, что кроме уже известных нам программ, вводится еще одна. Она будет состоять из цикла лекций на тему «Познакомьтесь с седьмым уровнем». Получасовые лекции-передачи будут транслироваться ежедневно и отразят все стороны здешней жизни.
Объявление возбудило всеобщий интерес. Всем вдруг захотелось узнать обо всем, что их окружает. Хотя, мне думается, ими движет желание поскорее свыкнуться с тем, что они инстинктивно ненавидят. Кроме того, у нас появилась возможность хоть как-то развеять скуку…
По мнению Икс-107, передачи в любом случае будут полезны:
— Ведь мы должны хорошо знать место, в котором живем, не так ли?
Я же думаю о том, не является ли новая программа попыткой успокоить умы, раздраженные недолговечностью двух предыдущих: командование кровно заинтересовано в том, чтобы поддерживать в нас бодрость духа.
Причина может быть иной. Не исключено, что эта информационная программа была подготовлена загодя, но ее не выпускали в эфир, пока мы хоть немного не адаптируемся. В первые дни нашего пребывания на седьмом уровне мы, очевидно, были слишком заняты собой, размышлениями о собственной участи и навряд ли были способны прослушать целый цикл лекций. Однако сегодня, когда первый шок миновал, подробная информация о нашей новой среде обитания может, вероятно, оказать благотворное влияние на адаптационный процесс.
