Но, несмотря на зловещие краски местности, полные красных тонов и темно-серых пейзажей, вид, в целом открывался живописный. Я несколько минут рассматривала его, изучая каждую значимую деталь местности. Долина Лок'Ракх, окружённая с трёх сторон горами, выглядела довольно красиво, хотя и слегка пугала - в основном тем, что растительность пребывала на ней в мёртвом состоянии.
"Выглядит... Не очень живительно," - не удержалась я от комментария, когда закончила беглый осмотр долины. Признаться, я ожидала от местности, которая была так названа, несколько большего.
- Сейчас Лок'Ракх переживает упадок. Но мы живём здесь уже много лет. И ты будешь, Атакама. Здесь выживать нелегко, и тебе придётся многому научиться, если не желаешь погибнуть, - добавил Эрдарион, прижимая меня обратно к груди.
Я мысленно усмехнулась. Многому научиться, чтобы банально выжить. Оно и очевидно - в каменном веке даже одну неделю прожить не так-то и просто. Здесь, конечно, нет школы, ЕГЭ, обязательной военной службы, не нужно платить налоги и думать о дипломе, однако взамен ты каждый день подвергаешь свою шкуру опасности, а твоя жизнь зависит от того, насколько сегодня успешная охота и каково твоё самочувствие, а если ещё ты вдруг заболеешь или получишь рану, то дракх'кханы разве что смогут прижать к больному месту аналог подорожника, и не более того. Вон - даже Эрдарион весь изувечен, и является живым доказательством того, насколько опаснен мой новый мир.
Но всё же мне было интересно узнать больше подробностей про быт и выживание.
"А что это будут за знания? Какая роль будет у меня?" - спросила я у Эрдариона.
- Знания об охоте. Боевые навыки. О традициях. О дракх'кханах. Я ши'хсад нашего дор'манда - смотритель вождя племени и предводителя. Он самый сильный из дракх'кханов и ведёт нас. Он признаёт только сильных членов клана. Слабых не имеет возможности защищать и кормить.
"Понятно", - мрачно вздохнула я. Мне никогда не нравились коллективы, где царствовал закон джунглей: "выживает сильнейший". Эти структуры с жёстким социальным дарвинизмом хоть и являются весьма устойчивыми, но если тебе не повезло в ней оказаться полностью здоровым и подготовленным существом, то тебя просто выкинут оттуда. А в моём случае это означает, очевидно, верную смерть.
Будет непросто - и я это уже знала.
"Чему ты научишь меня в первую очередь?" - решив отвлечься от неприятных мыслей, спросила я. Эрдарион некоторое время молча стоял у подножия башни, вглядываясь вдаль, и ответил лишь тогда, когда мы направились обратно.
- Языку. Хотя мы и понимаем друг друга с рождения, но ты уже заметила, что говорить так же, как мы, не можешь, - хмуро ответил золотой драконид, - требуется немало сноровки и тренировки, чтобы в правильной интонации произносить слова.
"А как правильно произносить вашу речь? Почему я твою воспринимаю правильно, а чужую - лишь примерно и словно обрывками?" - вспоминая, как я воспринимала слова первого встретившего меня в новой жизни дракх'кхана, задала закономерный вопрос.
- Я общаюсь с тобой не просто звуками, а дополняю свою речь ментальным общением с тобой, Атакама. Без этого Эрдарион звучать так же, как любой другой дракх'кхан, - удостоил меня ответом золотой, наглядно показав верность своего утверждения, перейдя под конец на простое шипение. - Чтобы правильно говорить на нашем языке, тебе необходимо научиться менять тембр и высоту голоса. Научиться менять уровень испускаемых горлом вибраций.
Я в ответ удивлённо хлопнула глазами, чувствуя, что все равно не понимаю.
"Вибраций?" - задалась я вопросом. Шаман в ответ издал похожий на смешок рык.
- Мы слышим благодаря ушным пластинам и подвижному шейному гребню. Чувствуешь ли это? - с этими словами он легонько тронул мои натянутые перепонки за щеками. От прикосновения я сразу почувствовала глухой стук у себя в голове и испуганно вздрогнула, схватившись за то место, куда золотой драконид коснулся до этого. Это было неожиданно - как будто прямо под ухом лопнул воздушный шар.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Эрдарион чуть приподнял свой шейный гребень с явным с намерением продемонстрировать его мне и затем продолжил:
- Наши органы слуха расположены снаружи. Мы улавливаем колебания этими перепонками и воспринимаем их как звуки. Иными словами - мы ощущаем любые вибрации ими, даже самые слабые. Береги перепонки на шее и морде и не позволяй никому тебя туда бить. Удар в них болезнен для дракх'кхана.
Это меня насторожило. Получается, это почти как паховая область у людей - слабая точка, которая приведёт к печальным последствиям, если пропустишь удар туда. Да, возможно, благодаря этим перепонкам при желании можно уловить почти любой звук, даже очень тихий, но иметь такую большую слабую точку... Теперь понятно, что в драке необходимо защищать в первую очередь.
На этот раз Эрдарион не обратил внимания на мои мысли, увлёкшись рассказом о местном языке:
- Определённый рык, который ты издаёшь, обозначает отдельное слово. Меняя интонацию и частоту звуков, мы воспроизводим речь, а второй дракх'кхан улавливает её своими перепонками. Когда ты научишься различать частоту и такт наших звуков, ты будешь понимать речь всех дракх'кханов так же, как и мою. Правильно.
"Значит, мне просто недостаёт каких-то знаний о вашем языке?" - мысль о том, чтобы как можно скорее научиться чужому языку, заставила меня загореться желанием уже сейчас приступить к обучению, однако Эрдарион остановил меня жестом ладони:
- Не гони уор'крабов, Атакама. Я обучу тебя языку, но не раньше, чем у тебя окрепнет горло. Сейчас ты не можешь говорить и изучать язык клана Рокхана.
Я нахмурилась, однако не могла не согласиться с ним: я могла сейчас только пищать, как только что вылупившийся птенец. Но чтобы убедиться в этом окончательно, я решила напрячь гортань так, как сделала бы это будучи человеком, и издать хотя бы что-то похожее на рычание. В горле что-то на секунду запершило, и оно болезненно завибрировало, но из моей приоткрытой пасти вырвался лишь сдавленный писк, после чего я сорвалась в кашель. Взрослый дракх'кхан, который всё это время наблюдал за мной, громко фыркнул:
- Тебе пока рано. Позволь лучше рассказать о нашем мире, где мы живём.
Я, едва откашлявшись и восстановив дыхание, согласилась послушать его.
Дальнейшая беседа больше напоминала диалог между мной и ши'хсадом, где я задавала вопросы, а он отвечал. За то время, пока мы говорили, Эрдарион рассказал, что мы живём в мире, по большей части покрытом пеплом и действующими вулканами. Везде текут лавовые реки, в воздухе витает запах сажи, серы и чего-то горелого, а живность в тех местах такая опасная и ядовитая, что она сама охотится на местных дракх'кханов. Однако и ящеры, среди которых повезло мне оказаться, адаптировались к опасным условия, привыкли к жаре и недостатку влаги.
Далее он рассказал немного о долине Лок'Ракх. Эрдарион подметил, что нам повезло поселиться здесь. Я хотя и не заметила, в чём здесь было везение, однако согласилась, что без лавовых рек и источника серных испарений жить лучше. Но мысль о том, что мне придётся всю свою новую жизнь лицезреть лишь пепельные равнины, горы и жить в сухом горячем климате, меня совершенно не радовала. Я уже сейчас ощущала, как при каждом вдохе в лёгких оседает какой-то пепел, а трахея вся горит от горячего воздуха. Конечно, со временем я привыкну к такому - раз уж дракх'кханы адаптировались к этому, то чем я хуже? Но я предпочла бы более гостеприимный климат и не насиловать своё новое тело экстремальными условиями с самого рождения.
Под конец рассказа Эрдариона мне даже стало грустно, когда я узнала, что фауна этой новой планеты, которой суждено было стать моим новым домом, представлена в основном членистоногими и рептилиями, на которых дракх'кханы регулярно охотятся. Причём сама охота сопровождается огромным риском, и многие дракониды зарабатывают шрамы, травмы, а кто-то даже лишается конечности. Но это зато объясняет, почему у них царит культ силы: кто сильнее, тот и приносит больше пищи, а это путь к почету и уважению. Естественно, если ты слаб и не способен умертвить добычу или хотя бы помочь в этом остальным, то вряд ли тебя будут долго кормить остальные. Но Эрдарион отметил, что до старости никто практически и не доживает, ибо смертность на охоте весьма высока.
