Нервно приблизившись, я тоже останавливаюсь в паре шагах.
Стоит прибывшему лифту открыть двери, как выходящие оттуда люди один за другим произносят почтительное «Мистер Сент», здороваясь, после чего он заходит внутрь.
Мужчины следуют за ним. Опустив взгляд, я тоже захожу, занимая ближний угол справа.
Сент стоит прямо по центру, занимая втрое больше места, чем на самом деле нужно его телу.
— Мистер Сент, — нарушает тишину один из мужчин, — я бы хотел сказать, что для меня честь работать с вами. Я Арчи Вайнштейн, один из новичков, специализируюсь по анализу бюджетных вопросов...
— Что вы, я рад, что вы с нами, — слышу я голос Сента.
Уверена, Сент пожимает его руку. И теперь, уверена, он меня заметил. Абсолютно уверена. Я чувствую его взгляд на своем затылке. Слышу это в его голосе, пока он говорит с сотрудником. Мужчины выходят на девятнадцатом этаже. Осталось всего лишь тридцать девять этажей.
Черт, черт, я не была готова к совместной поездке в лифте.
Стоит дверям лифта закрыться, как в воздухе повисает искрящееся напряжение.
— Я ожидаю, что и ты присоединишься к команде «М4».
Закрываю глаза. Не верится, как на меня влияет его присутствие, его близость. Как обжигает один лишь его краткий взгляд. И как во время разговора его голос проходит сквозь меня. Я заставляю себя развернуться боком. Он смотрит на меня взглядом своих зеленых глаз. Таким глубоким. Будто ищет ответ на свой вопрос на моем лице.
Я краснею. Как обычно.
— Я... — прокашливаюсь. — Это весьма щедрое предложение, но...
Дзинь!
Жестом он пропускает меня вперед, приходится заставлять ноги работать, а когда он выходит, я едва ли не спотыкаюсь, путаясь в ногах, пытаясь поспеть за его длинными шагами.
Ассистентки суетятся при его появлении. Кэтрин, главная ассистентка, возглавляет их шествие, вооружившись стопкой сообщений и записок.
— Мистер Сент, звонили Индия и Британия, — тихонько отчитывается Кэтрин так, чтобы слышал только он, выходя из-за стола, затем перечисляет длинный, очень длинный список других звонивших и перенесенные встречи, а также людей, просящих о встрече.
— Новости о встрече правления Interface? — спрашивает он, просматривая протянутые Кэтрин записки.
— Отчет на вашем столе, сэр.
— Хорошо.
Он заканчивает изучать записки, а я ловлю одну из его ассистенток на рассматривании моего наряда, от чего мне хочется все переиграть.
О боже. Хочу развернуться, выйти в холл, уехать домой и переодеться.
Вместо этого я стою тут под взглядами уже двух ассистенток. Весьма тщательными. С ног до головы.
Я чувствую волну нервозности, проносящуюся по телу, когда, отдав последнее распоряжение Кэтрин, он открывает дверь своего просторного офиса и, на мгновение сцепив зубы так, что заиграли желваки, обращается ко мне.
— Заходи, Рейчел.
Если я полагала, что мне удастся сохранить ясную голову при встрече с ним, я ошибалась, сииильно ошибалась. Системы всего моего организма сбоят, когда я переступаю порог, входя внутрь. Его взгляд на мне. Не отрываясь, такой невыносимо зеленый.
— Эм, спасибо.
Инстинкт выживания умоляет меня не касаться его тела, проходя мимо.
Закрыв дверь, он оставляет нас в уединении, и направляется к столу. Он указывает на два стула напротив.
— Выбирай.
Напрягшись, я замираю, не решаясь выбрать.
Он звучит так... по-деловому.
Выбрав стул справа, ближе к нему, я наблюдаю, как он снимает пиджак, накинув его на спинку кресла. Сердце ощутимо подпрыгивает при виде его тела (как я знаю, такого накаченного, подтянутого и красивого), в этой свежей белой рубашке.
Садясь, Сент откидывается в кресле. Котировки на экране продолжают сменять одна другую, а Чикаго окружает нас, будучи, как на ладони, в этих окнах по периметру.
У Сента огромный офис, но центром является он сам. Говорю себе, что тот мужчина, который был со мной, все еще здесь, под маской устрашающего бизнесмена, внутри этих холодных зеленых глаз. Но сейчас он скорее беспощадный, амбициозный Малкольм Сент. Как уж тут девушке набраться храбрости?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Выпьете что-нибудь, мистер Сент? Мисс Ливингстон? — спрашивает вошедшая Кэтрин.
Он ждет, пока я отвечу. Я отрицательно качаю головой, он отвечает, даже не взглянув на Кэтрин.
— Ничего не нужно. И никаких звонков.
Она уходит, но напряжение между мной и Сентом остается.
С чего же начать извинения?
— Как ты? — спрашивает он.
Я едва ли не вздрагиваю от его голоса. Простые пара слов, вполне обыденный вопрос. Но тот факт, что он озаботился спросить, заставляет артерии в моем сердце сжиматься, словно кренделек.
— Я в порядке. Стараюсь отвлечься на работу и друзей.
— От чего отвлечься?
— Ну, — я пожимаю плечами. — Ты знаешь.
Тишина.
— Что насчет тебя? Как ты?
— Хорошо. Тоже занят делом.
— Занят заполучением Луны? — я легонько ухмыляюсь.
Он ухмыляется в ответ.
— Всегда.
Но моя улыбка быстро гаснет, мне не нравится, что нас разделяет стол. Мне не нравится, что он смотрит на меня, будто видит впервые, ведь это не так. Он единственный, кто правда видит меня, когда смотрит.
— Продолжаешь ходить на те ночевки? — спрашивает он, откидываясь в кресле.
— Конечно. Все так же, кроме, разве что, палатки.
Он негромко смеется.
— Можешь делать вид, что тебе не понравилась палатка, но она укрыла тебя от всего лишнего.
Я помню.
Я помню, что не было ни дождя, ни ветра, только он.
Внезапно боль, моя новая добрая знакомая, вырывается из сердца, проносясь по всему телу.
— Ты, должно быть, ненавидишь меня. Зачем на самом деле ты хочешь, чтобы я здесь работала?
— Того, что ты хороший сотрудник, не достаточно?
Я краснею.
— Не настолько я хороша, — я убираю прядь волос за ухо. — Сент... — я поднимаю на него взгляд. — Почему ты продолжаешь защищать меня от… всего лишнего? Или от врагов?
Он подается вперед, на лице снова замешательство.
— Потому что мне это было нужно. Видишь ли, мне это правда было нужно. А тебе нужно позволить мне сделать это, Рейчел.
— Не могу, — я запинаюсь.
— Еще как можешь.
Мне хочется ответить, что я бы согласилась на что угодно, чего бы он не захотел, кроме этого.
Скрестив ноги, медленно сделав вдох, стараясь сохранить приличие и спокойствие, я наконец отвечаю.
— Я не могу принять предложение о работе. Это работа мечты, с волшебной зарплатой, вот только... я не хочу работать на тебя.
— А я хочу, чтобы ты работала на меня. Очень хочу, — отвечает он негромко.
Боже, этот мужчина. Мой персональный Бермудский Треугольник, я потерялась в нем и меня никогда не отыщут. Почему он делает это со мной?
— Я не хочу работу, — повторяю я, слегка улыбаясь собственному упрямству. А затем добавляю, умоляющим шепотом, — Я хочу тебя, Малкольм. Только тебя. Как раньше.
Спокойствие в его взгляде исчезает, сменяясь чем-то диким и темным, отчего у меня ощущение, будто содрогается вся комната.
— Когда мы в последний раз говорили по телефону и я сказала, что чувствую по отношению к тебе... — начинаю я.
Внутри меня всю колотит, когда я заставляю себя поднять взгляд и посмотреть в эти глаза, что встречают меня с таким яростным гневом.
— Я хотела сказать тебе, правда, но до твоего возвращения не успела. Видишь ли, у меня тоже есть амбиции. Я хотела... что ж, хотела дать моей маме немного финансовой стабильности, чтобы она могла сконцентрироваться на рисовании, а не торчать на нелюбимой работе. У нее сейчас не особо надежная страховка. Думаю... Сент, я хотела чувствовать уверенность, зная, что смогу позаботиться о ней. Хотела спасти свой журнал, потому что другого и не знала. Хотела историю для статьи, но, когда начала, то хотела только больше времени проводить с тобой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Колотящееся сердце так громко отдается в ушах, что я не слышу собственных слов.
— Малкольм, когда я согласилась на это задание, то и представить себе не могла, что ты окажешься таким, какой ты есть, — я качаю головой, сгорая от стыда. — Мне нужно было разузнать, откуда у тебя такое пристрастие... к числу четыре. Статья должна была строиться на этом, четыре факта о тебе...
