Рейтинговые книги
Читем онлайн Под твоим небом - Михаил Чернолусский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11

Андрей так разволновался, вспомнив Павлу, что поднялся с места и потянулся за своей новой коричневой шляпой, что лежала на полке. Хотелось тотчас покинуть электричку, чтоб не сидеть на месте, не бездействовать. Но глянув в окно, понял, что еще не Москва. Они ехали опять мимо какого-то дачного поселка. Он сел на место...

Павла! Только сейчас он ощутил как много они друг о друге знают, какие они в сущности давние друзья. Все то радостное, яркое, свежее, что увидел и пережил Андрей за короткие дни на Куйбышевской ГЭС, знает Павла, из знакомых - одна Павла! А он? Разве не один он пока посвящен в ее заводские дела, такие сложные для нее и важные? Это одна их общая тайна. Не надо говорить уже о том, что Петро любил и ее, Павлу, и Андрея! "И как это мы, зная друг друга, существуем друг без друга?" Как это он, Андрей, прошел мимо ее большой любви? Вечное притворство, игра в жизнь, вместо самой жизни. "Да, да! Она, только она - моя жизнь! - восклицал про себя Андрей. Все теперь так ясно!.. Почему это вполне очевидное открытие я не сделал для себя раньше?! Болван, самовлюбленное ничтожество!"

Он больше не мог сидеть на месте. Не терпелось сойти с электрички. Зачем, что последует дальше, он пока в деталях не знал. Знал лишь, что следует срочно что-то предпринимать, что надо действовать, чтобы не потерять Павлу. Как именно, он должен поступить, что конкретно сделать - он сообразит потом, а сейчас главное было выскочить из этого движущегося бездействия.

Раздражали дома, постройки, мелькающие за окном, раздражала рукоятка автостопа на розовой стенке между окнами и совсем уже бесили непрерывно хлопающие двери, ведущие в тамбур, пассажиры на передних сиденьях, переговаривающиеся между собой, как те две недавно покинувшие вагон старухи. "Все о Сталине, о Сталине", - думал Андрей. И вдруг, сам того не ожидая, он вспылил: "А мне-то что? Что мне-то?.. Я жить хочу! Жить!"

Словно в ответ на это горячее восклицание, электричка сбавила ход. Приближалась Москва.

Позабыв на полке шляпу, Андрей чуть ли не бегом кинулся в тамбур.

На второй и третий день смерти Сталина Андрей несколько раз звонил на квартиру Макара Зацепина. С единственной целью - узнать почтовый адрес Павлы. Ситуация ему самому казалась странной: отлично знает, где Павла работает, живет, стоит перед глазами белое общежитие на окраине города, а послать письмо не может - записал в Ставрополе адрес на клочке бумаги и потерял этот клочок или, возможно, даже выбросил. Он воспринимал теперь это как зловещее предзнаменование. "Выбросил... выбросил", - не покидала его мысль.

На звонки из квартиры Макара никто не отвечал. Тогда Андрей позвонил Люде, но и ее телефон молчал. Он понял - Зацепин на даче. А где же Люда? Неужели с детьми уехала к матери в Среднюю Азию, даже не предупредив об этом друзей?

Андрей нервничал. Дачного телефона Макара он не знал. Так не раз в его жизни бывало: не запишет чей-либо телефон, на всякий случай, а вскоре как раз этот "всякий случай" ему и потребуется. Надо сказать, предчувствие его обычно не обманывало, внутренний голос подсказывал - запиши, запиши этот адрес, телефон, но он почему-то часто поступал вопреки собственному предчувствию, то есть так, как ему не следовало поступать. Его мать, помнится, нередко с ехидцей говорила об отце - "сам себе враг". Вот и Андрей - сам себе враг.

В конце концов, в растерянности не зная, что предпринять, Андрей пошел к Куропатову с заявлением, в котором просил послать его снова в командировку на строительство Куйбышевской гидроэлектростанции, чтоб собрать, как он написал, дополнительный материал, необходимый для очерка.

Бледнолицый Куропатов (он поспешил выйти на работу, встревоженный внезапными событиями), прочитав заявление, снял со своего тонкого носа очки и удивленно пожал плечами:

- Куда ты торопишься, Баныкин? Давай прежде похороним товарища Сталина. Разве ты не видишь?

Андрей не понял - чего он не видит. Толпы людей, идущих к Колонному залу прощаться с великим вождем? Но попрощается ли он с покойным, не попрощается - разве от этого что-либо изменится?

Впрочем, он, должно быть, чего-то действительно недопонимает. Эти три дня живет как в тумане. Его охватил страх за Павлу. Не может освободиться от мысли, что теряет ее навсегда. Вряд ли она простила ему дурацкое поведение прошлым летом на берегу Серебрянки. Но он пытался себя успокоить. Страх, родившийся в его душе, идет от всеобщего страха всех за все. Этот страх в эти дни висит на страной, он вызван смертью Сталина. Страх всех за все как бы повис на людьми. Что будет дальше? Людям будущее без Сталина не представлялось. И пока он, покойный, лежит в Колонном зале - это еще день сегодняшний, привычный, день вместе с ним. А куда и как идти без него? Кто поведет? Это тоже был вопрос вопросов. Никто не говорил себе - почему народ должен обязательно кто-то вести? Все лишь спрашивали - кто поведет? И не очень пока доверяя этому "кому-то", спешили к Сталину, пусть к мертвому, диктатору. Но другого пока не хотели, не признали бы.

Над всей Москвой плыли звуки траурного Бетховенского марша. Казалось, даже пышные весенние облака, проплывающие над столицей, разбухли, пропитавшись звуками этой музыки. Андрею вспомнился портрет Бетховина, сердитый волевой взгляд композитора.

Лишь в день смерти Сталина Андрей понял, что может самым дорогим заплатить за прошлые свои метания и грехи. Страх народа за свою дальнейшую судьбу передался и ему.

Народ, думал Андрей, сегодня это я. Это один человек.

В обеденный перерыв, устав от безрезультатных телефонных звонков, от спора с Куропатовым, он решил пройтись по улице, побыть одному. И как это не раз уже бывало, - вскоре оказался у Донского монастыря.

Устав от размышлений, он вошел на территорию кладбища, опустошенный. Прошел по привычке мимо разобранной Триумфальной арки с заплесневевшими, в беспорядке лежащими плитами, мимо старых заброшенных могил с поржавевшими крестами и остановился возле памятника Гоголю. Еще не скоро перевезут памятник во двор дома на гоголевском бульваре, где умер великий писатель. Одинокая фигура великого поэта, сгорбившегося под тяжестью страданий - так гармонировала видам заброшенного кладбища, что Андрей, впервые этим поразившись, остановился в тишине, чтоб не слышать шорох собственных шагов. Вот оно - прошлое. Но ведь и настоящее. Обрадовался, словно понял наконец, что не все смертно, как бы этого и не хотелось кому-то...

Он подумал, что рано замолк, устал от звонков, от ожидания, что надо бороться, что всякий конец - это очевидное начало для того, кто любит и не стоит на месте.

Эту мысль, родившуюся на кладбище сейчас, сию минуту он воспринял как приказ самому себе и решительным шагом пошел прочь из монастыря, все убыстряя и убыстряя ход.

Напротив монастыря увидел телефон-автомат и кинулся к нему. "Конец это начало", - повторил он про себя с улыбкой, отвергая мысль, что с нехорошего места звонит.

В трубке послышался чуть низковатый, но довольно приятный женский голос.

- Алло!

Андрей замялся - не туда попал.

Женский голос повторил:

- Алло! Слушаю... Вам кого?

Андрей повесил трубку. Подумал: "Нет, не может быть!.. Не может быть!.." Но тут же снова набрал номер телефона.

- Алло, - опять ответил ему тот же женский голос.

- Павла, это вы?.. Павла? - робко произнес Андрей, вдруг почувствовав, как бьется его сердце.

- Кто ее спрашивает?

- Павла! - повторил Андрей.

- Андрей, это вы?.. Вы, Андрей?..

Сердце его радостно забилось. Приехала! Приехала!.. Почему только этот старый, мало кому известный в Москве автомат мог сообщить Андрею столь радостную весть?

Позвони Андрей Зацепиным буквально тремя минутами позже - он бы опять никого не застал дома. Павла и ее отец спешили к Белорусскому вокзалу, где формировалась колонна министерских работников, направляющихся к Дому Советов.

На вопрос Андрея - "как нам встретиться?" Павла рассмеялась.

- Вы не знаете к нам дорогу?

- Я имею в виду - как побыстрее встретиться? - уточнил Андрей. - Мне тоже ехать на Белорусский?

Павла помолчала.

- Нет... Знаете, что? Обратно, с Колонного, я пойду в сторону рынка, к Трубной. Там мать собирает кой-какие вещи у дяди Феди на квартире, чтоб переслать их в деревню. А отец уезжает куда-то на совещание. Понимаете?

- Не очень. Где же вас встречать?

- Я же говорю - на Трубной. Давайте в начале Цветного бульвара, там мы не разминемся.

- Договорились. Через час я буду на Трубной.

- Это рано. Давайте - через два. - И, чуть помолчав, спросила. - А вы, Андрей, уже были в Колонном?

- Нет. Пойду после нашей встречи...

Но встретиться с кем-либо в центре Москвы в последний день прощания со Сталиным оказалось делом почти невозможным.

Весь центр и даже более того - все улицы лучами убегающие за пределы Садового кольца - были забиты толпами народа. С высоты птичьего полета, вероятно, этот поток людской массы, отороченной белыми крышами домов, казался ручьями, стекающими в одно огромное мутное озеро, образовавшееся вокруг ничем не примечательного внешне маленького дома в центре, недалеко от Кремля.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Под твоим небом - Михаил Чернолусский бесплатно.
Похожие на Под твоим небом - Михаил Чернолусский книги

Оставить комментарий