Мяч пролетел несколько ярдов и упал в траву. Дети с воплями бросились к нему, вытянув руки и изготовившись хватать пальцами.
Мужчина, улыбаясь, прошел упругой походкой с футбольного поля обратно, к своим спутникам.
К полю вниз по склону вела тропа. Роджер пошел по ней и оказался недалеко от того места, где сидели взрослые. Они заметили его. Одна из женщин вытянула шею, чтобы рассмотреть его получше, потом все разом повернулись в его сторону.
Не обращая на них внимания, Роджер смотрел на детей. Учителя, решил он. Его положение тут не из лучших. Он на чужой территории. Грегг не имеет права носиться по их футбольному полю, играть их мячом. От этого он чувствовал себя неловко. Хотелось забрать Грегга и немедленно уехать.
Но для ребенка место отличное. С этим не поспоришь.
Он так и стоял один, беспокойно глядя на детей, пока, наконец, один из взрослых не встал, перебросившись несколькими словами с сидевшими, и не подошел к нему.
— Вы ведь мистер Линдал? Отец Грегга?
— Да, — ответил он.
— Я — Ван Эке. Преподаватель арифметики.
Учитель пожал ему руку. Держался он покладисто, непринужденно — вероятно, это было профессиональное. Он, как и другой учитель, был одет в спортивную гавайку с короткими рукавами и легкие брюки. Оба они и еще три женщины тут отдыхали. Все приветливо улыбались Роджеру. У них был с собой переносной радиоприемник, настроенный на популярную музыку, и поднос с кувшином и стаканами.
— Присоединяйтесь к нам! — предложил Ван Эке. — Ваша жена тоже здесь? Я познакомился с ней вчера, когда она приезжала с Греггом. Мы даже пообедали вместе.
— Они были не вдвоем, — вставила одна из женщин, и все засмеялись. — Миссис Альт тоже с ними обедала.
Роджеру ничего не оставалось, как подойти к ним вместе с Ван Эке. Учитель арифметики представил его всей компании.
— Это миссис Макгиверн, преподаватель естественных наук. Мисс Тай, преподает у нас английский и физкультуру. А это мистер и миссис Боннер. Родители, как и вы. Их дети там, вместе с вашим.
— Мы — рангом ниже. Сначала идут учителя, потом родители, — пошутила миссис Боннер.
— А потом дети, — добавил ее муж.
— Они на нижней ступени иерархии, — сказал Ван Эке.
— А как же опоссум?
— Виноват, на нижней ступени — он.
Ван Эке поинтересовался:
— Миссис Линдал тоже приехала?
— Нет, — сказал Роджер, неловко присев рядом. — Только я и Грегг.
— Сколько лет вашему мальчику? — спросила миссис Боннер.
— Семь с половиной. — ответил он и добавил: — Он у нас ростом пока не вышел.
— Вот побудет здесь — подрастет до шести футов и выше.
И снова все засмеялись, кроме мистера Боннера, внимательно изучавшего его. Все казались открытыми, добродушными, кроме, пожалуй, Боннера. Но Роджер ощущал все большую неловкость. Ему придется рассказать им о своей ситуации и выставить себя в дурацком свете.
Учителя продолжили беседу, наблюдая за игрой детей. Мистер и миссис Боннер были приблизительно его возраста, старше учителей, которые походили скорее на студентов колледжа. Ван Эке точно еще не было тридцати. У мисс Тай было бесцветное мягкое лицо. Она, скорее всего, получила диплом сразу после войны. Из всех учителей миссис Макгиверн казалась самой опытной и зрелой. У Боннера были пухлые волосатые руки, розовое лицо, редеющие, но вьющиеся волосы. Рядом с ним сидела его жена, положив руки на подтянутые колени и вертя пальцами травинку. В отличие от учительниц, сидевших в джинсах, она была в юбке и блузке. Благодаря ленточке в волосах она выглядела моложе мужа и учителей, но когда подняла взгляд, Роджер понял, что ей за тридцать. У нее было привлекательное круглое лицо и хорошие глаза. Глаза ему понравились.
— Это с вами я должна договориться о мальчике? — спросила она.
— Вряд ли, — ответил он.
— Миссис Альт что-то такое говорила о том, что я могла бы подвозить вашего мальчика по выходным.
— Мне об этом ничего неизвестно, — признался Роджер.
— Может, речь шла о ком-то другом, — предположила миссис Боннер, подбросив травинку и поймав ее. — Я думала, она говорит о вас. Надо будет спросить у нее. — Она обратилась к мужу: — Разве она не «Линдал» сказала? По-моему, «Линдал».
— Насколько я помню, — вставил Ван Эке, — об этом говорила миссис Линдал. Во время обеда. Мол, ей это неудобно.
— А, да, это миссис Линдал была, — подтвердила миссис Макгиверн.
Все в ожидании повернулись к нему.
— Прошу прощения, — сказал Роджер, — мне она об этом ничего не сказала.
Боннер повернул руку внутренней стороной и взглянул на часы. Густо поросшее волосами запястье было перехвачено темным кожаным ремешком.
— Сходи-ка лучше, Лиз, да спроси у нее. Нам уж уезжать скоро.
— Она, наверное, наверху, у себя в кабинете, — подсказала миссис Макгиверн.
— Пойду, узнаю все-таки, о ком был разговор, — согласилась Лиз Боннер. — Она говорила, что хочет сегодня это уладить.
Взяв сумочку, она легко встала и пошла вверх по тропинке. Пройдя половину пути, она оглянулась и сказала:
— О ком-то ведь шла речь.
И скрылась из виду.
«Поеду-ка я отсюда», — решил Роджер. Окружающим он сказал:
— Приятно было со всеми познакомиться. Может быть, еще увидимся. — Он поднялся. — Пора возвращаться в Лос-Анджелес.
— Грегга вы сегодня оставляете? — спросил Ван Эке.
— Нет, на неделе, — ответил он и, не оглядываясь, пошел к полю. — Грегг! — позвал он. — Пора ехать домой.
— Еще чуть-чуть! — прокричал Грегг. — Пожалуйста, еще немного, ладно?
Повернувшись к нему спиной, мальчик исчез среди детей.
Роджер разозлился и прикрикнул:
— Ну-ка, быстро сюда!
Догнав сына, он схватил его за запястье и потащил прочь от других ребят. Грегг удивленно и обиженно заморгал, потом его расстроенное лицо сморщилось, он открыл рот и громко заплакал. Остальные дети притихли: все смотрели, как Роджер уводит сына с поля.
— Подожди, я тебе еще задам, — пригрозил Роджер. — Я тебя так выпорю, навсегда запомнишь. Я не шучу.
Грегг споткнулся и чуть не упал. Роджер поднял его и пошел дальше, вверх по тропинке. Земля скользила и осыпалась у них под ногами, вслед за ними летел вниз целый поток комьев вперемешку с травой и камнями. Взрослые молча наблюдали.
Сквозь слезы и рыдания Греггу удалось сказать:
— Пожалуйста, не надо меня пороть. — Его лишь раз в жизни наказали физически. — Прости меня, я больше не буду. — Он, очевидно, очень смутно понимал, что же такое он натворил. — Пожалуйста, папочка.
Школьные здания остались позади, и они добрались до дороги, которая вела обратно в город.
— Ладно, — смягчился Роджер, — пороть не буду.
Его гнев и тревога начали ослабевать.
— Но в следующий раз чтоб слушался меня. Понял, нет?
— П-понял, — пробормотал Грегг.
— Ты же знал, что я тебя жду.
Грегг спросил:
— А когда мы сюда вернемся?
— О, боже, — в отчаянии выдохнул Роджер.
— Может, завтра вернемся?
— Сюда ехать очень далеко.
— Я хочу сюда вернуться, — настаивал Грегг.
Они с трудом тащились по дороге. Роджер держал сына за руку. Оба вспотели, оба молчали.
«Ну и попал, — подумал он. — Все вверх дном».
— Мама сказала, можно будет, — сказал наконец Грегг.
— Далеко очень.
— Ничего не далеко.
— Далеко, далеко, — настаивал Роджер. — И слишком дорого. Так что хватит об этом.
Казалось, этому пути не будет конца, обоим становилось все хуже, оба уже не понимали, где они и что тут делают. Оба ничего перед собой не видели — просто поворачивали, куда вела дорога. Спустившись, они остановились: Грегг наклонился, чтобы завязать шнурок.
— Я куплю тебе содовой, — предложил Роджер.
Сын только шмыгнул в очередной раз носом и, даже не взглянув на отца, встал и пошел дальше.
— Ну и ладно, — сказал Роджер. — К черту все.
Они вошли в город, сначала шли по жилому району, потом вошли в деловую часть.
— Посмотри, там парк, — показал Роджер. — Хочешь, в парк сходим?
— Нет, — ответил Грегг.
В авторемонтной мастерской Роджер забрал машину, оплатил счет за смазку и задним ходом стал выезжать на улицу. Сын рядом ерзал на сиденье.
— Мне в туалет надо, — буркнул Грегг.
Дернув ручной тормоз, Роджер открыл дверцу машины и помог сыну выйти, чтобы вернуться в мастерскую. Он оставил машину и отвел Грегга в туалет. Когда они вернулись, машины на месте не было.
— Кто-то угнал, — предположил Грегг.
— Да нет, — сказал Роджер, оглядываясь в поисках кого-нибудь из персонала. — Где моя машина? — спросил он. — Я оставил ее здесь с заведенным двигателем.
— Наш работник припарковал ее на той стороне улицы, — ответили ему. — Она въезд перегораживала. Вон там, видите?
