— Ой ли? — промолвил мистер Пиджин.
Он помолчал немного.
— Энид, безусловно, весьма дурно воспитана, — наконец сказал мистер Пиджин с подкупающей прямотой. — Ее все время заносит. Интуитивно ощущать, где начинается рисовка, и не переходить эту грань — вот основа хороших манер. Энид этого лишена. А вот у мисс Кросспатрик, похоже, с этим все в порядке. Дорогой мой Шерингэм, не буду скрывать от тебя, что я, и сам крайне дурно воспитан. Я такой как я есть и открыто говорю об этом. И потому мне доставляет удовольствие, как ты видишь, наблюдать невоспитанность в других вместо того чтобы считать себя обязанным что-то с этим делать. Да-да, произнес мистер Пиджин с видимым удовольствием, — на берегу я пасую, хотя это и может показаться тебе странным, Шерингэм, что не вполне воспитанный человек, скажем, Энид, пасует перед по-настоящему воспитанной женщиной. Нужно выйти в море, чтобы внутренняя банальность человека выплыла наружу. Мне казалось, что так оно и будет. И думаю, тебе как писателю это должно быть страшно интересно, дорогой мой друг. Но что же это Брэй не идет? — с беспокойством добавил мистер Пиджин.
Он окликнул его еще раз.
Повисла короткая пауза. Леди Дарракот, будучи хорошо воспитанной дамой, заговорила с капитаном Твифордом о Лиге Наций и Японии. Ее племянница, имевшая преимущество в виде дурных манер, с легкой усмешкой ожидала прихода мистера Брэя.
— Мистер Брэй играет в бридж в курительной, — прозвучал женский голос с прогулочной палубы. — Я чем-то могу быть вам полезной?
— Да, спасибо, миссис Брэй. Не могли бы вы подняться к нам на минутку? Мы обсуждаем наши планы.
Появилась миссис Брэй. Она с трудом поднялась по короткому трапу, пытаясь скрыть это, что сделало ее усилия лишь более явными. Миссис Брэй тоже была в белом, при этом казалось, что вся одежда ей маловата: белый трикотажный джемпер, туфли из оленьей кожи, крошечная белая шляпка, белые перчатки, которые она не надевала, но считала нужным носить с собой. Отчего, спросите вы? Оттого, что миссис Брэй была довольно дородной женщиной, но никак не могла в это поверить.
— Как вы отдохнули после ленча, миссис Брэй? — заботливо осведомился мистер Пиджин.
Миссис Брэй мгновение колебалась:
— Ох, спасибо.
— Я рада, — любезно сказала миссис Фэйри. — Я и сама хотела было подремать, а денек разгулялся на славу.
— Да я и не спала, знаете ли. Сидела на палубе. Читала, — лаконично присовокупила миссис Брэй.
Мисс Сент-Томас подошла к группе, на ходу что-то записывая в черный блокнот, с которым она не расставалась.
— Какая скука, — сказала она, скользнув по миссис Брэй равнодушным взглядом. Так она смотрела на все, что было вне круга ее интересов.
— А куда подевались стулья? — спросила она, на ходу продолжая записывать что-то в блокнот.
Миссис Брэй деланно рассмеялась и повернулась к мистеру Пиджину:
— Мистер Брэй говорит, что они уже заканчивают роббер. Он сейчас подойдет.
— Жалко отвлекать его, — вежливо повторил мистер Пиджин. — Мы обсуждали, стоит ли на день-два сделать стоянку на Мадейре, и хотели выяснить, как он на это смотрит. Как вы думаете, миссис Брэй?
Миссис Брэй оказалась в затруднительном положении, поскольку ее собственное мнение в данном случае явно шло вразрез с мнением мужа. Не придумав ничего лучшего, она решила сказать правду:
— Право, не знаю, захочет ли мистер Брэй куда-то еще… Мы ведь были на Мадейре.
Энид Фэйри этот ответ явно застал врасплох:
— Но он же…
Она овладела собой:
— В таком случае Мадейра отменяется, — сказала она приятным голосом.
Миссис Брэй, не вполне уверенная в правильности своего ответа, ко надеясь, что попала в общий тон, с облегчением огляделась.
— А вот и мистер Брэй, — сказала она.
Над уровнем пола, словно восходящее солнце, будящее пастухов, показалось крупное багровое лицо мистера Брэя, который поднимался по трапу с нижней палубы. Вослед за восходящим солнцем показалось двубортное голубое пальто, белые брюки и белые туфли из оленьей кожи с коричневыми штрипками. Восход солнца предваряло появление элегантной аккуратной бейсболки.
— Вы меня звали, старина? — прогудел мистер Брэй столь энергично, что всем показалось, что хрупкий на вид мистер Пиджин сейчас распадется на куски — как изящная ваза от звука трубы. Роджер уже знал, что мистер Брэй является финансовым советником мистера Пиджина, причем занимал этот пост, сам того не ведая. Тем не менее мистер Пиджин сообщил Роджеру, что советы мистера Брэя крайне эффективны. Делая прямо противоположное тому, что советовал мистер Брэй, и никогда не прибегая к его услугам в заключении сделок, мистер Пиджин заработал немало денег.
— Итак? — выдохнул мистер Брэй, одолев трап. — Какие трудности, старина?
— О, ничего существенного, — застенчиво сказал мистер Пиджин. — Мы просто говорили о том, стоит ли заходить на Мадейру, и хотели бы знать ваше мнение.
— Мадейра? Это не для нас. Видели мы ее. Уж слишком ее превозносят. Ничего там нет, кроме старых "калош" в Купальнях. Напоминает мне Борнмут. Нет уж, только не это. Пустая трата времени.
— Именно так я и сказала мистеру Пиджину, Гарри, — довольная, произнесла миссис Брэй.
— Похоже, пора с этим решать, — сказал мистер Пиджин. — Извини меня, Энид, но…
— О, конечно, Гай, — слегка натянуто улыбнулась миссис Фэйри, крутя своим зонтиком от солнца.
— А? — протянул мистер Брэй. — Что-что?
— Боюсь, я должна принести вам свои извинения, мистер Брэй, — произнесла миссис Фэйри со сладкой истомой в голосе. — Хотя вчера вы говорили, что хотели бы остановиться на Мадейре. Действительно, я поставила себя в глупое положение.
— Вчера? — Мистер Брэй был изумлен. Затем он зажмурился: — Я вспомнил! Забавно, у меня все вылетело из готовы, начисто. Вы ведь хотели посмотреть Мадейру, миссис Фэйри?
— О, это несущественно. Ни в коей мере. Мы должны следовать пожеланиям большинства. И в конце концов, — добавила миссис Фэйри, доверительно понизив голос и обаятельно улыбаясь, — в конце концов хозяйка должна жертвовать собой.
— Ничего подобного, — непререкаемым тоном возразил мистер Брэй. — В этом нет никакой нужды. Я все устрою. Все стороны должны уступить дамам, не правда ли? — добавил он, льстиво строя глазки. — А вот и Фэйри! Вы согласны со мной?
На палубе как раз появился мистер Фэйри. Он улыбнулся, как бы извиняясь, своему крупному, нависшему над ним собеседнику.
— Простите, я пока что-то не уловил… — Мистер Фэйри частенько чего-то не улавливал. Вот и сейчас он был сбит с толку, пытаясь понять, чего хочет его утонченная жена.
— Миссис Фэйри хочет провести день-два на Мадейре. Вы не против этого, как я полагаю?
— О, конечно, конечно, — закивал в ответ мистер Фэйри. — Прекрасная идея. Точно.
— Спасибо тебе, Вилли, дорогой, — пропела миссис Фэйри. — Это так любезно с твоей стороны. Но это не важно, и я не думаю, что другие хотят остановиться здесь.
— Меня устраивает любой выбор, — с присущей ей медлительностью произнесла мисс Сент-Томас.
— Уверяю вас, у меня нет возражений, — вторила ей мисс Кросспатрик.
— Да и у меня тоже, — присоединился к ним Роджер.
— Мадейра? — уныло произнес мистер Комбе. — Думаю, здесь-то нам получше будет, а?
— Мадейра! — повторила Юнити Винсент, которая тоже подошла, привлеченная шумом. — Давайте пристанем! Это должно быть чудесно!
— Значит, решено, — громко объявил мистер Брэй. — Старина, мы встаем на Мадейре, ведь ты любезно предоставил нам право выбора. Все согласны?
— Нет! Как можно принуждать людей к тому, чего они не хотят? — почти плакала миссис Фэйри.
— Очень хорошо, Энид, — сказал мистер Пиджин. — Вынесем это на голосование.
— Хорошо. Но я буду голосовать против, потому что знаю, что большинство не хочет останавливаться здесь.
— Тогда я буду голосовать "за", чтобы нейтрализовать ваш голос, улыбнулась мисс Кросспатрик, не желая уступать ей в великодушии.
— Но я вовсе не возражаю…
— Я тем более…
— Но действительно…
— Я уверяю вас…
Спор продолжался. Все, кто был за Мадейру, утверждали, что вовсе не хотят туда; те, кто побывал там, уверяли остальных, что Мадейра — последнее место, где они хотели бы вновь оказаться; каждый проявлял трогательную заботу о других, и никто не желал, чтобы чужие предпочтения приносились в жертву. Буря альтруизма набирала силу.
Мистер Пиджин перехватил неразговорчивого бородатого субъекта, который проходил мимо спорящих, направляясь в машинное отделение:
— Капитан Соамс, у нас тут возник спор… — и изложил суть проблемы.
Неразговорчивый субъект вынужден был заговорить. Речь его звучала на шотландском:
— Мадейра? Карашо. Никогда не слышал, штоп приставали здес. А кроме того, ми же отклонимся от курс!
