В Индии, когда наступает Праздник Света, люди могут играть в азартные игры. Это странная традиция: три дня азартные игры законны; после этого вас могут поймать и наказать.
Я сказал моей бабушке: «Я хочу сыграть».
Она спросила меня: «Сколько денег ты хочешь?»
Даже я не мог поверить моим ушам. Я думал, она скажет: «Никаких азартных игр». Вместо этого она сказала: «Итак, ты хочешь сыграть?» Итак, она дала мне сторупиевую бумажку и сказала, что я могу идти и играть, когда хочу, потому что человек учится только на опыте.
Таким образом, она помогла мне чрезвычайно. Однажды я захотел пойти к проститутке. Мне было только пятнадцать, и я узнал, что проститутка приехала в нашу деревню. Моя бабушка спросила меня: «Знаешь ли ты, что означает проститутка?»
Я сказал: «Точно не знаю».
Тогда она сказала: «Ты должен пойти и увидеть, но сперва посмотри на ее песни и танцы».
В Индии проститутки сперва поют и танцуют, по пение и танец были такими третьесортными, и женщина была такая противная, что меня стошнило! Я вернулся домой в середине, до окончания танцев и песен. Моя Нани спросила: «Почему ты пришел домой так рано?» Я ответил: «Это было тошнотворно».
Только когда я читал книгу Жана-Поля Сартра «Тошнота», я понял, что случилось со мной той ночью. Но моя бабушка разрешила мне даже пойти к проститутке. Я не помню, чтобы она хоть когда-то сказала мне нет. Я хотел курить; она сказала: «Помни одну вещь: курение — это хорошо, но всегда кури в доме».
Я спросил: «Почему?»
Она сказала: «Другие могут возражать, поэтому ты можешь курить в доме. Я снабжу тебя сигаретами». Она продолжала давать мне сигареты, пока я не сказал: «Достаточно! Мне больше не нужно».
Моя Нани была готова пройти любой путь, только для того, чтобы помочь мне пережить это самому. Единственный путь узнать это испытать все самому; это нельзя передать. Тут родители становятся тошнотворными; они постоянно говорят вам. Ребенок - это возрождение Бога. Его нужно уважать, и ему должны быть даны все удобства для роста, и для бытия — не в созвучии с вами, но в созвучии с его собственным потенциалом.
Если мое время истекло, это хорошо. Если мое время не истекло, это даже лучше. Сейчас это зависит от вас, насколько вы продлите его. Все зависит от вас.
БЕСЕДА ПЯТАЯ
Я говорил о смерти моего Наны, моего дедушки. Только сейчас я вспомнил, что ему никогда не приходилось ходить к зубному. Какой счастливый человек! Он умер со здоровыми зубами. А посмотрите на меня. Когда вы проверяли мои зубы, я слышал, что вы сказали, что одного нет. Возможно, поэтому мне так трудно: тридцать один зуб вместо тридцати двух. Возможно поэтому я бью так беспощадно. Естественно, когда даже одного зуба недостаточно, что мне еще делать, кроме как бить беспощадно все?
Так я делал в те первые годы, когда я жил с моим дедушкой, и все же я был полностью защищен от наказаний. Он никогда не говорил: «Делай то» или «Не делай это». Наоборот, он предоставил своего самого верного слугу, Бхуру, чтобы защищать меня. Бхура имел привычку носить с собой очень примитивное ружье. Обыкновенно он следовал за мной на расстоянии, но этого было достаточно, чтобы напугать деревенских жителей. Этого было достаточно, чтобы позволять мне делать все, что мне хотелось.
Все, что можно представить… например, кататься задом наперед на буйволе, которого вел Бхура. Только позднее, в музее университета, я увидел статую Лао Цзы, сидящего на буйволе задом наперед. Я смеялся так громко, что прибежал директор музея и сказал: «Что-то не так?» Из-за того, что я держался за живот и сидел на полу, он сказал: «Вам плохо?»
Я сказал: «Нет, и не беспокойте меня, и не смешите меня больше, иначе я начну плакать. Просто оставьте меня. Со мной все в порядке. Я просто вспомнил свое детство. Именно так я обычно ездил на буйволе».
В моей деревне особенно, и во всей Индии, никто не ездит на буйволах. Китайцы странные люди, а этот человек, Лао Цзы, был самым странным из всех. Но Бог знает, и только Бог знает, как я открыл эту идею — даже я не знаю — сидеть на буйволе на базарной площади задом наперед. Я думаю, что это потому, что я всегда любил все абсурдное.
Те ранние годы — если бы они могли быть даны мне снова, я был бы действительно готов родиться снова. Но вы знаете, и я знаю, ничто не может повториться. Вот почему я говорю, что я был бы готов родиться вновь, иначе кто бы захотел? И все же те дни были прекрасны.
Я родился не под той звездой. Я жалею, что забыл спросить великого астролога, почему я был таким непослушным. Я не мог жить без этого; это было моей пищей. Я могу понять старого человека, моего дедушку, и проблемы, которые причиняло ему мое непослушание. Он будет сидеть целый день на своем гадди — так в Индии называется место, где сидит богач — больше выслушивая жалобщиков, чем заказчиков. Но он имел обыкновение говорить им: «Я готов заплатить за любой вред, который он сделал, но помните, я не собираюсь наказывать его».
Возможно, само его терпение ко мне, непослушному ребенку… даже я не могу выносить это. Если ребенок, такой, как тот, был бы дан мне и на годы… Боже мой! Даже на минуту - и я бы выбросил ребенка за дверь навсегда. Наверное, те годы сотворили чудо для моего дедушки; то безграничное терпение отплатило. Он становился все более и более молчаливым. Я видел, как это росло каждый день. Однажды я сказал: «Нана, ты можешь наказать меня. Нет нужды столько терпеть». И, можете ли вы поверить в это, он заплакал! Слезы появились на его глазах, и он сказал: «Наказать тебя? Я не могу сделать это. Я могу наказать себя, но не тебя».
Никогда, даже на мгновенье, я не видел ни тени гнева по отношению ко мне в его глазах — и поверьте мне, я делал все то, что может делать тысяча детей. Я был непослушным с утра и до поздней ночи. Иногда я мог придти домой так поздно — в три часа утра — но что он был за человек! Он никогда не говорил: «Ты пришел слишком поздно. Детям не положено приходить домой так поздно». Нет, ни единого раза. В действительности, при мне он даже избегал смотреть на часы на стене.
Вот как я научился религиозности. Он никогда не брал меня в храм, куда он любил ходить. Я тоже любил ходить в тот храм, но только когда он был закрыт, только для того, чтобы красть кристаллы, потому что в том храме было много канделябров с прекрасными кристаллами. Я думаю, постепенно, я украл почти все из них. Когда моему дедушке сказали об этом, он сказал: «Ну и что! Я пожертвовал эти канделябры, и я могу пожертвовать и другие. Он не крадет; это собственность его дедушки. Я построил этот храм». Священник прекратил жаловаться. Зачем? Он был просто слугой Наны.
Нана обычно ходил в храм каждое утро, однако он никогда не говорил: «Иди со мной». Он никогда не навязывал мне никаких идеологий.
Это великолепно… не навязывать. Это присуще людям заставлять беспомощного ребенка следовать вашим верованиям; но это его не коснулось. Да, я называю это великим искушением. В тот момент, когда вы видите, что кто-то зависит от вас каким-то образом, вы сразу начинаете навязывать ему что-то. Он никогда даже не сказал мне: «Ты — джайн».
Я точно помню — это было время, когда проводилась перепись. Офицер пришел в наш дом. Он спрашивал о многих вещах. Спрашивали о религии моего дедушки; он сказал: «Джайнизм». Спрашивали о религии моей бабушки. Мой Нана сказал: «Вы можете спросить ее об этом сами. Религия — это личное дело. Я сам никогда не спрашивал ее». Что за человек!
Моя бабушка ответила: «Я не верю в какую-либо религию вообще. Все религии являются детскими для меня». Офицер был шокирован. Даже я был захвачен врасплох. Она не верит ни в какую религию вообще! В Индии невозможно найти женщину, которая не верит ни в какую религию вообще. Но она родилась в Кеджурахо, возможно, в семье тантристов, которые не верили ни в какие религии. Они практиковали медитацию, но никогда не верили в какую-либо религию.
Это звучит очень нелогично для западного ума: медитация без религии? Да… в действительности, если вы верите в какую-нибудь религию, вы не можете медитировать. Религия — это препятствие в вашей медитации. Медитации не нужно ни Бога, ни рая, ни ада, ни страха быть наказанными, ни обольщения удовольствиями. Медитация не имеет ничего общего с умом; медитация лежит за его пределами, тогда как религия - это только ум, она внутри ума.
Я знаю, что Нани никогда не ходила в храм, но она дала мне одну мантру, о которой я скажу сейчас впервые. Это джайнская мантра, но она не связана с джайнами, как таковыми. Это чистая случайность, что она относится к джайнизму…
Намо арихантанам намо намо Намо сиддханам намо намо Намо уваджхайанам намо намо Намо лойе савва сахунам намо намо Аесо панч наммокаро Ом, шанти, шанти, шанти…
Эта мантра так прекрасна; ее должно быть трудно перевести, но я сделаю все возможное… или невозможное. Сперва послушайте мантру в ее первозданной красоте:
