Орки вновь вскинули луки – и тут стали падать на землю, выбиваемые малолетними стрелками из созданного самой природой окопа. У мальчишек также с личным временем были проблемы, так как они тоже тренировались, но несколько иначе. Андрей в их подготовке использовал свой опыт обучения солдат в той, прошлой жизни. Они учились использовать малейшую складку местности, канаву, пень, колесо телеги и тому подобное, из всех этих экзотических положений они тренировались бить из арбалетов. Двигались перекатами, ведя стрельбу, прикрывая друг друга. Били и из седел – как со стоящих лошадей, так и в движении. Учились садить на звук, правда, особых успехов в этом пока не было, но в радиусе метра от источника звука болты ложились. За день каждый из них выпускал по сотне болтов – могли и больше, но не меньше. Как говорится, если долго мучиться, то что-нибудь получится.
Пацаны стреляли не залпом, а бегло. С расстояния в полста шагов по практически неподвижному противнику. Как любил говаривать один знакомый Андрея: «Не смешите мои валенки». Ребята уже давно тренировались в поражении качающегося бревна на расстоянии в сотню метров, причем попасть из десяти болтов восемью уже не рекомендовалось – могло плохо закончиться. Десятники были весьма изобретательны по части различных наказаний или нарядов на работы.
Всадники еще не успели сойтись с орками, а мальцы уже успели разрядить все десять самострелов и ссадить десяток степняков. Сейчас, скрывшись в промоине, они спешно перезаряжались.
Наконец степняки ударили из луков. Несколько стрел летит в сторону атакующих, одна стрела бьет Андрею в щит, отсушив руку, но вреда не причиняет. Он слышит вскрики своих людей: кому-то не повезло, с такого расстояния стрелы пробивают даже стальную кольчугу, превосходящую по прочности обычную. Но люди быстро смещаются, заполняя бреши: многодневные тренировки не проходят даром.
Удар был страшен. Опрокинув своих противников и оставив в их телах копья, бойцы вырвали из ножен шашки, с ходу нанося рубящие удары. Находящийся справа от Андрея Яков мощным ударом разрубает щит, которым успел прикрыться степняк, и добирается до плоти, глубоко врезаясь в нее клинком. Остро отточенная сталь вязнет в теле, но человек-гора обратным движением вырывает из седла уже бездыханное тело, оно наконец соскальзывает с шашки и под действием центробежной силы, как снаряд из пращи, врубается в коня другого степняка, отчего лошадка едва не падает, но орк справляется с управлением, хотя ему это мало помогает, так как в следующее мгновение шашка Якова, проломив кожаный шлем с металлическими пластинами, разрубает его голову надвое, словно тыкву.
«Такого учить фехтованию – только портить, – почему-то успевает подумать Андрей, нанося удар своему противнику, который тот удачно парировал, но в следующее мгновение откидывается назад с арбалетным болтом в груди. – Паршивцы, работают на грани. Но молодцы, мать их». – Это уже о стрелках, которые и не думали успокаиваться на достигнутом, продолжая поддерживать своих старших товарищей.
Мощные высокие кони бойцов Андрея легко сбивали с ног мелких лошадок орков, беспрерывно мелькающие клинки беспощадно впивались в плоть, стрелки из своего укрытия, находясь на некотором возвышении, точными выстрелами ссаживали орков одного за другим. Наконец орки не выдержали этого комбинированного натиска и побежали. Возможно, причина была в том, что крупный воин в дорогой кольчуге и шлеме, украшенном белым конским хвостом, пал на землю одним из первых, заполучив сразу два болта в грудь. Но мелкие лошадки степняков, обладающие высокой выносливостью, проигрывают в скорости, а потому люди настигали орков и рубили их спины. Однако чуть больше десятка все же ушли.
Быстрый осмотр показал, что, хотя убитых и не было, двое получили довольно серьезные ранения стрелами в плечо, бойцы из них сейчас были никакие, но в седле они все же держаться могли. Один из воинов заполучил удар ятаганом по голове – шлем спас ему жизнь, – но в настоящий момент он был без сознания: налицо было сотрясение головного мозга, а возможно, и с шеей не все в порядке. На всякий случай его обездвижили: путешествовать ему придется на носилках, подвешенных между двумя лошадьми. Один подозрительно держался за бок – кольчуга выдержала удар и даже смогла смягчить его, но парень болезненно морщился при каждом вздохе. К счастью, ребра оказались целыми – скорее всего, имел место сильный ушиб или трещина. Царапины как ранения не воспринимались и вовсе. Наблюдая за своими людьми, Андрей пришел к выводу, что потери могли быть куда большими: помогла стальная рубаха.
В ситуации повального бегства что люди, что орки спасали самое ценное, а что может быть ценнее жизни? Поэтому людям Андрея перепала немалая добыча. Да что там, такой большой добычи им еще не доставалось ни разу. Больше полутора сотен только коней, так как им достались и лошади убитых орков, и заводные кони сразу двух отрядов. Больше полусотни комплектов воинского снаряжения, а самое главное – орочьи составные луки, которые несколько превосходили оружие их лесных собратьев. В общем, добыча была весьма впечатляющей. Лошади пользовались большим спросом в пограничных крепостях, так как были неприхотливы и выносливы. По большому счету только отряды разведчиков пользовались людскими породами. Андрей предпочел посадить свой отряд на высоких стройных красавцев чистых кровей – дорого вышло, не без того, но денег на экипировку своих людей он не жалел. Для него было самым главным вернуться из этого похода живым и по возможности здоровым, а это могли обеспечить только его люди, никому другому он просто не доверял. Так что степные лошадки, несмотря на свою неказистость, были весьма ценной добычей.
Однако вместо радости на лице Андрея отражалась тревога и обеспокоенность. Он не раз слышал истории о том, как пересыщенные добычей воины погибали, не в состоянии вовремя остановиться, или же были вынуждены бросать добытый приз, спасая свою жизнь. Впрочем, пример последнему он только что видел, как говорится, наглядно, в исполнении орков.
Именно по этой причине, едва закончился бой, он отправил разведчиков во главе с Джефом, чтобы проследить за поведением первого отряда, который хотя и считался номинально разбитым, в действительности все еще представлял серьезную опасность для людей. Такое удачное место для засады, как это, встречается не так часто.
Новак справедливо полагал, что сбежавшие орки могут присоединиться к первому отряду, а затем они вместе навалятся на людей. Поэтому они не расслаблялись в течение еще пары часов, но Бог миловал. То ли взаимная вражда у двух родов была слишком велика, то ли для переговоров должен был присутствовать вождь, а возможно, первый отряд имел слишком много раненых, которые просто смогли удержаться в седле, – но ответа на свои действия люди так и не получили. Теперь можно было позаботиться и о трофеях.
Занятие весьма привлекательное. Если на севере трофеи целиком и безраздельно доставались воинам, то здесь, на юге, это выглядело несколько иначе. Все трофеи в первую очередь досматривались священником-инквизитором, который учинял форменный обыск, кое-что он забирал себе, и это что-то было небольшим и зачастую хранилось в кошелях. Не доставайся содержимое этих кошелей солдатам – Андрей решил бы, что священник забирает деньги, но в кошелях было и золото, а порой, осмотрев их содержимое, священник и вовсе ничего не забирал. И такая процедура со всем – с одеждой, всеми вещами переметных сум. Сам падре Томас говорил о том, что забирает сатанинские знаки, которые потом передавались дальше по иерархии.
Это тем более было удивительным, что на севере-то в трофеи забирались даже золотые браслеты воинов орков, а это были те еще украшения. Если даже слегка всмотреться в изображенный на браслете тотем, то изображенный зверь приобретал объемное изображение, похожее на голограмму, словно зверь на браслете оживал, разве только был золотым, – при этом были отчетливо видны самые мельчайшие детали, такие как, например, вставшая на загривке дыбом шерсть, хотя сами рисунки были выполнены весьма неказисто. И еще. Даже если ты смотрел на, казалось бы, одного и того же зверя на двух браслетах, то и само изображение на браслете, и то, что ты видел на голограмме – ну не знал он, как это еще можно назвать, – отличалось друг от друга, даже при всей схожести ты просто понимал, что видишь другое животное, и все тут.
Андрей в свое время, последовав совету Эндрю и всмотревшись повнимательнее в браслеты, был сильно удивлен увиденным. Он пытался взглянуть на это глазами человека двадцать первого века, но не смог ничего понять – ну не было там никаких следов технологий. Вот где, казалось бы, сатанинское колдовство, но Церковь почему-то не придавала этому никакого значения, мало того – это было знаком доблести, и по предъявлении двадцати таких украшений воину вручалось звание рыцаря. Кстати, почему-то это правило не работало в отношении степных орков: те-то не носили ничего подобного. Андрей подозревал, что это связано с тем, что люди поначалу столкнулись именно с северными орками, и закон был принят именно тогда, потому что на степных рубежах люди сражались с орками куда чаще, и многие стоящие воины могли похвастать не одним десятком поверженных врагов. Что же такое могло быть у степных орков, чего людям нельзя было даже видеть, причем не у каждого воина? Вопрос.
