Ого… а вот и РПГ…
Леха, видимо, решил, что его закрепленному, то есть мне, вот-вот придет хана, и начал стрелять из трофейного пулемета, но после первой же очереди едва не слетел и судорожно схватился за соседа. За нами выскочил «Хаммер» и упорол по селу из крупнокалиберного, мы видели просверки в серой предрассветной хмари. По нам никто не стрелял, и я вдруг понял почему – из-за БМП! Они же видят тактические знаки и думают, что мы свои.
Проблема в том, что мы идем в село, в котором человек сто. А нас всего восемь человек, не считая «водителя кобылы». И то, что при нас два пулемета, ничего не решает. Сомнут на хрен, и все.
Попадем на подвал – и привет…
Прежде чем я додумал, что в таком случае делать, БМП ворвалась на околицу. Впереди была улица с невысокими сельскими домишками, я увидел, как от джипа разбегаются люди, и кто-то открыл огонь, и разбежались они не все – кто-то и лежать остался. А потом водила в триплексы что-то заметил и попытался уклониться от машины, но попытался напрасно. БМП чиркнула по джипу боком, протиснулась мимо, с хрустом проломила чей-то забор, оказалась в чьем-то давно не копанном огороде, ввалилась гусеницей во что-то, взвыла и, наконец, остановилась. А мы полетели вперед, и кто-то удержался на броне, а кто-то нет.
Последнее, что я видел, это белые джипы у дома напротив. Две штуки.
Я слетел, но слетел так, что ничего не сломал и не выронил оружие. Понимая, что я тут единственный офицер и что достаточно короба ПК или хорошей очереди из АГС, чтобы мы все тут легли, я заорал: «За Родину!» – и ломанулся обратно к пролому, перехватывая поудобнее запасное оружие – ВСС.
Украинцы, похоже, от нашей кавалерийской атаки охренели не меньше нашего. Я попал как раз вовремя – из дома через дорогу выбегали люди, на одной из машин стоял пулемет, кто-то доберется до него – и ляжем все. Хорошо, что, готовясь к штурмовым действиям, я примкнул к ВСС магазин – двадцатку, теперь он был в самый раз. Я открыл беглый огонь по разбегающимся в предрассветной хмари силуэтам, менять позицию было некогда, и все, что я мог, – это стрелять, пока кому-то не повезет попасть в меня. Но тут рядом плюхнулся на колено Крым и открыл огонь из пулемета, и тут уж нацгады или кто вообще это такие начали больше думать об укрытиях, чем о том, как попасть в меня.
– Прикрой!
По-прежнему плохо соображая, что я, снайпер, тут делаю, я перебежал улицу (с пустой винтовкой), увалился под забор и только потом перезарядился. На улице уже никого не было, если кто и был – то попрятался, а по селу с дороги вел огонь крупняк и восьмидесятидвухмиллиметровый миномет. Щас еще немного – и нас тут на улице накроет…
Перезарядился, пополз ползком. Мне надо было попасть в дом или во двор или куда там – не знаю куда. Калитка, ведущая во двор (забор, кстати, кирпич, что здесь редкость, здесь часты заборы из какого-то плоского, как блин, камня, который кладется один на один без раствора), была открытой, и прежде чем я заполз туда, на меня выскочил хохол. Высокий, рослый, он, видимо, бежал к машине и не ожидал, что враг так близко и лежит на земле. Потом он сообразил и медленно-медленно, как в кино, начал наводить на меня винтовку, а я так же медленно-медленно перевернулся на спину, направил на него ствол «Винтореза» и нажал на спуск. Боевик рухнул, а я рванул чеку гранаты и отправил ее через калитку во двор. Во дворе глухо грохнуло, и чей-то голос мучительно, надрывно закричал…
– Уй… матка боска.
Поляки!
Крым опять оказался рядом, в отличие от меня он не лежал, а пробежал мимо и, сунув ствол в калитку, окатил все огнем. Подбежал еще кто-то, помог подняться.
– Цел?!
Не отвечая, я почапал во двор – именно почапал, потому что нога при каждом шаге зверски болела, хотя как я умудрился – не помнил. Дорогу перебегали и остальные мои отморозки, один на моих глазах впрыгнул в кузов «Тойоты» и ударил по улице длинной очередью из СГМ, установленного в кузове.
Мина подняла фонтан земли совсем рядом, в воздух полетели кирпичи из забора и земля. Метром правее – и осколками бы по нам.
Вспомнив, что у меня есть охотничий огонь для подачи сигнала, я выдернул его и отправил в небо красную звездочку – для нас это условный сигнал «я свой». Мои были уже во дворе – я машинально пересчитал: восемь человек. Один на пулемете молотит. Все, что ли? Удивительно. Учитывая то, как мы уже начудили…
– Двое на улицу, – прокашлял я, – Крым, приготовились к штурму.
Штурмовать без меня тоже не получится. Кинул назад ВСС и перехватил «противособачий» УЗИ – к нему только три запасных магаза, которые он с его диким темпом стрельбы сожрет в мгновение ока, но этого для штурма хватит. Миномет теперь крыл намного левее, там же разгорался настоящий бой.
– Дверь!
Дверь оказалась открыта – а светошумовых у нас не было, поэтому внутрь бросили обычную РГДшку. Никакой реакции – заходим. Домик богатый – и это при том, что само село выглядит как обычное украинское село, то есть бедные глинобитные мазанки. Интересно, кто тут жил, такой богатый Буратино?
– Справа.
– Чисто.
– Гранаты отставить.
Лестница на второй этаж – винтовая. Только сунулись:
– Слава Украине!
Визг рикошетов, ухо различает шлепок:
– Граната!
Все повалились, кто где был, – рвануло. К счастью, слабенькая была, типа РГД. Тут не сплоховал опять Крым – он тупо разрядил в потолок остатки того, что было в ленте «Негева». Уж на что крепка может быть потолочная плита, но очереди в упор она не выдержала. Нацгад, который был вверху, свалился и застрял, заблокировав лестницу.
Один он там? Или еще есть?
– Здавайтеся! Стріляти не будемо! – крикнул кто-то, хотя я понимал, что фигня все это. Никто здесь и не сдается и в плен не берет.
– Чистим! Пошли!
В голове только одно – пока работает пулемет на улице, еще можно держаться. Если загасят пулемет – кранты. Окружат дом, врежут несколько раз из граника или «Шмелем» попотчуют, а «Шмели» у них есть, выпуск они наладили, – и кранты котенку. Больше срать не будет.
– Там еще лестница! Внешняя!
О, а это дело. Что-то мне совсем неохота пытаться сдвинуть с места труп этого нацгада.
Выходим. В стеклах защитных очков колышется мутная хмарь рассвета, то ли туман, то ли еще что. Видимость метров пятьдесят-семьдесят, не более того. Поднимаясь по лестнице, мы видим дорогу и наши огневые средства – как минимум два крупняка, работающие по селу, левее нас. В голове мысль – сюда бы БМП-3. На учениях я видел, как работают машины огневой поддержки, – семь-восемь километров на прямой наводке, пушка калибра пятьдесят семь миллиметров за несколько выстрелов частный дом по кирпичику разбирает.
Лестница – широкая, вдвоем запросто расходишься, – ведет на террасу. На террасе я с удивлением вижу подготовленную позицию снайпера – стул, тренога и «Барретт М82» на ней. С ужасом понимаю, что этот снайпер мог вести нас по дороге на протяжении как минимум полукилометра. И если бы они разобрались, кто на самом деле шпарит по дороге в дикой БМПшке, то сейчас мы все или почти все были бы мертвы.
– Заходим!
Заходим. Двери двойные, распашные – широко домик строили. Мебели тут почти нет, не заметно и то, чтобы тут долго стояли постоем – ни спальных мешков, ни следов на полу, ни вони – ничего. Видать, Бармалей прав был – снимались быстро, по дороге сюда заскочили. Проходим комнату и выходим в коридор. Тут по нам начинают стрелять через дверь, но ни в кого не попадают. Мы дружно отвечаем…
– Чисто!
– Дверь!
Замок на двери уже вынесен, цепляем тросик и дергаем. Бывает всякое, например, противник может из последних сил выдернуть кольцо гранаты. Но тут – нет, тушка чистая, лежит на полу. Тем не менее по трупу бьет короткая очередь. Контроль.
– Двое заходят!
– Плюс!
Сигнал «плюс» – что-то нашли.
Захожу и я. Фонарь высвечивает человека в углу, бойцы держатся поодаль, боятся подходить ближе. Подхожу я. Человек грязен, в некоем подобии камуфляжа, зарос щетиной с проседью. Он с трудом поднимает голову, вглядывается в меня, а я вглядываюсь в него. Узнаем друг друга почти одновременно.
– Саша…
Да… я тоже вспомнил. Именно с ним встречался отец в украинском военном санатории в Пятигорске…
– Да.
– А я-то думал… кто будет… моим билетом на волю…
– Идти можете?
– Я… и воевать еще смогу.
– Еще повоюем… – Я поднимаюсь с корточек. – Головой отвечаете.
Выхожу на террасу, достаю спутниковый, набираю номер. Другой рукой отстегиваю магазин от «Барретта» – полный!
– Да, кто это?
– Брусникин.
– Понял. Что?
– Странник у нас.
– Живой?
– Говорит, что даже воевать сможет…
– Так, принял. Держи трубу тридцать секунд, потом отключи, понял? Мы запеленгуем и пошлем вертолеты.
– Я отрубаю прямо сейчас. Мы в адресе, укропы со всех сторон. Колеса у нас есть, попробуем выйти. Как выйдем – отзвоню.
Отрубаю связь, не слушая возражений. Снимаю с креплений тяжеленный «Барретт», рядом – раскрытая сумка, спортивная, а в ней магазины. Видимо, неплохо американцы укропам помогают – «Барретт» у них за оружие огневой поддержки вместо «Утеса» или ПК.
