Рейтинговые книги
Читем онлайн Золотые рыбки или Отец мой славный - Жан Ануй

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 20

Антуан (бросив взгляд на кровать). Полагаете, что мы ей не мешаем?

Врач (равнодушно). Да нет. Она спит.

Антуан. Вас больше не беспокоит её состояние?

Врач. Да нет же, совсем нет. (Он садится на стул.) Скажите, мон шер, этот новый театр, что вы о нём, на самом деле, думаете… как человек имеющий к нему непосредственное отношение?

Антуан. Признаюсь, что в настоящее время… мне не очень-то приводится об этом думать… (Он останавливается.) Она издала стон.

Врач (встаёт, обеспокоенный). Все стонут во сне! Хорошо. Я сделаю ей второй укольчик, он наверняка её усыпит. Без этого, вижу, нам не поговорить спокойно. (Открывает её и готовит новый шприц.) Вот. Так вам будет лучше.

Антуан. Но это не опасно?

Врач. Да нет же. Это безвредно. Вы боитесь уколов? Не стройте такое лицо оттого, что я проткну эту прелестную ягодицу, впрочем, проткну вполне медицинским образом… (Делает укол и накрывает женщину простынёй.) Так. Спите спокойно, бедная идиотка. Какое преувеличенное внимание вы уделяете людям, мон шер? Судя по вашим пьесам, я думал, что вы крепче. Красивое мясо. Кого это развлекает, пусть этим воспользуются… для того, собственно, оно и создано. Меня раздражает красота, даже немного отвращает. Я верю только в разум.

Антуан. Разум тоже подкачал. Сегодня им так злоупотребили, что, взгляните, куда он завёл… в самое бессмысленное столетие, которое когда-либо знало человечество! Древний культ красоты, со всеми его несправедливостями, давал всё-таки нечто другое…

Врач. Я не совсем придерживаюсь вашего мнения! Только благодаря разуму современный человек по-настоящему отдаёт себе отчёт в своём истинном положении…

Антуан. Неотложное ли это дело?

Врач. Ах, с атомной бомбой, которая нависла над нами…

Антуан. Она не страшнее, чем рак или старая добрая холера прежних времён! А, если нужно, чтобы человек однажды взлетел на воздух, так ли уж важно, чтобы он взлетал, отдавая себе отчёт в своём истинном положении? Я, видите ли, напротив, перед лицом опасности устроил скорее немыслимое гулянье, пир во время чумы, грандиозные оргии…

Врач. Но разум — самая редкостная из оргий!

Антуан. Не наш. Мыслящий тростник из левобережных кафе принимает за разум испражнения духа… понос. В наши дни разум кладёт под себя… Инструмент, который умели держать в руках, которым так осторожно пользовался Декарт, не имеет ничего общего с этим неведением духа.

Врач. Я не совсем придерживаюсь вашего мнения! Только ставя всё под вопрос, проводя перманентную революцию, наш современный разум в точности…

Антуан. Во-первых, что это значит, современный разум? Вы полагаете, что эта штука прогрессирует, как реактивный двигатель? Инструмент остаётся прежним, насколько мне известно! В наши дни первый кофейный мыслитель, под тем предлогом, что он пьёт кока-колу и сидит на пластике под неоновой трубкой, имеет тенденцию полагать, что он неизбежно знает больше, чем Платон!

Врач. Я не совсем придерживаюсь вашего мнения! Современная мысль, мужественно разрушая всё до основания (кроме марксизма-ленинизма, разумеется), поставил человека на его настоящее место в бренности нашего бытия… бренности религии, социальной морали, пола…

Антуан. Оставляю вам только пол. У него по крайней мере есть преимущество, он бессловесен. Никто пока, слава Богу, не слышал, чтобы он делал замечаний во время полового акта…

Врач (с горькой усмешкой). Чудовищная мысль! Бог знает, что бы он такое сказал! (Внезапно хмурится, с отвращением.) Женский половой орган — это безобразная бездна… В этом городе я вынужден заниматься общей терапией, но моя специальность гинекология… Это избавляет вас от недуга, сударь мой, поверьте. Если бы все мужчины были гинекологами, преступлений по страсти случалось бы куда меньше!

Антуан (в нос ему, как говорят французы, начинает бить горчица, он вскипает). Но мужчины, слава Богу, не все ещё решили стать гинекологами! Заметьте, это определённо придёт со временем. Их уже потихонечку начинаю причёсывать со школьной скамьи. А ещё эти советчики по вопросам семьи и брака, которые со значительным видом дают советы супругам, пока те сидят в их лакированных кабинетах по команде смирно. Бедняги! Мне бы хотелось знать, как они придаются любви, эти советчики по половым вопросам. Весело, должно быть, смотреть! Нельзя ли оставить человека неловким и нечастным, которым он был всегда? Оставьте за ним право продвигаться наощупь, как он, с большим или меньшим успехом, всегда делал, чтобы заработать себе на жизнь, чтобы обрести свободу или любовь, по-своему! Нельзя ли оставить его немного в покое, пусть он сам разберётся? Он подыхает от вашей общественной помощи! Он больше ни вздохнуть не может, ни пёрнуть, боясь, что ему не возместиться это социальной страховкой! Он чахнет, будучи от всего застрахован, и теряет свою настоящую силу, которая была грандиозной! Человек был самым грозным из всех земных тварей.

Врач (тоже раздражаясь). Вы выражаете удивительно ретроградные взгляды, мсье дё Сан-Флур! Я не совсем придерживаюсь вашего мнения!

Антуан (в ярости). Да, но я придерживаюсь моего мнения! Я даже не собираюсь спорить! Вы хотели, чтобы мы поговорили? Так что дайте мне говорить! Я так понимаю полемику!

Врач (с раздражением). Но мне кажется, что противоположное мнение в демократическом обществе вещь допустимая!

Антуан. Не мной! Вот почему я никогда не спорю, ни о политике, ни о любви. На эти темы молчали веками, и с тех пор, как туда суётся каждый, кому не лень, всё пошло к чёртовой матери! В своё время политикой занимались министры, а любовью — шлюхи. Последние и консультировали по вопросам семьи и брака, и, поверьте мне, знали в этом толк куда больше, чем ваши советчики! Сегодня все хотят стать министрами, и все хотят быть блядями!

Врач. Это потому, что мы сейчас знаем, что всякий человек способен полностью взять на себя ответственность за свою судьбу, работать для человека, гуманистически и по-человечески!

Антуан. Таратата, чепуха и враки! У мужчины было ремесло, его семья и его пристрастия — это уже было довольно тонкое дело, которое забирало много времени, если хотелось сделать его хорошо, и ему этого было вполне достаточно, поверьте мне, чтобы брать на себя ответственность за его судьбу!

Врач. Я не совсем придерживаюсь вашего мнения! Человек отдал себе отчёт в том, что от него как личности что-то зависит…

Антуан. Та-ра-та-та! Вы полагаете, что обладание иллюзорным избирательским бюллетенем или, может быть, телевизор делают человека личностью? Вы лишаете вашего мужчину стати, господин хороший! И знаете, что не потому, что горстка искривлённых…

Врач (бледнея). Что вы такое говорите, сударь? Это намёк?

Антуан (удивлённый). Какой намёк?

Врач. «Искривлённый», сударь. Имели ли вы намерение оскорбить калеку, который, по меньшей мере, имеет право на уважение?

Антуан (немного обеспокоенный). Я говорил о духе и мозгах, мсье, о сознании, в переносном, то есть, смысле. Это, быть может, неудачное выражение, так что прошу вас покорно меня извинить, однако…

Врач (ледяным тоном). Довольно. Я вас понял, сударь. (Внезапно восклицает, выпрямляясь насколько возможно, пламенно.) Да, у меня горб! Мой позвоночник чертит кривую линию, как множество предметов, которые, кстати сказать, в природе мы находим красивыми! Не потому ли, что ваша спина нарисована прямой, вы имеете право надо мною возвышаться? Все люди, сударь, равны!

Антуан. Я никогда не говорил противоположного, и…

Врач (угрожающе приближаясь и трогая Антуана). Кстати, мне бы хотелось увидеть вас голым, целиком! Узловатые колени, плоскостопные ноги, тенденция к ожирению, бёдра слишком широки и мясисты… Не очень, видимо, тоже привлекательно…

Антуан (высвобождаясь). Перестаньте меня щупать? Вы мне, наконец, надоели! Я же ваш горб не трогаю!

Врач. Вы просто не можете себе этого позволить, но умираете от желания это сделать, мерзавец!

Антуан. Вовсе нет! Ужас какой!

Врач. Знаем мы ваши древние французские традиции, затасканные сальности грубого насмешливого и самого глупого народа, который считает себя самым изысканным в Европе! Да, бывают дни, когда мне просто стыдно быть французским горбуном!

Антуан (рассеянно). Мне тоже! (Опомнившись.) То есть, я хотел сказать..

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 20
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Золотые рыбки или Отец мой славный - Жан Ануй бесплатно.
Похожие на Золотые рыбки или Отец мой славный - Жан Ануй книги

Оставить комментарий