– Держу пари, не скоро этот гад опять приступит к своим делишкам.
Внезапно лицо ее приняло серьезное выражение, и она пристально посмотрела Бучеру в глаза, натягивая на себя тонкое платье.
– Повторяю: если Свиному Брюху и Хо-Хо станет известно, что я говорила с тобой, можешь ставить на мне крест. Но думаю, ты и сам это знаешь.
– Знаю. И не порви я с тобой тогда же, когда я разорвал с Синдикатом, крест можно было бы ставить еще тогда.
У Сьюзен Шенли отвалилась челюсть, и она уставилась на Бучера с глуповатым от удивления видом.
– А я-то, дура, не могла сообразить, – прерывисто прошептала она наконец. – Так вот, значит, в чем дело было. Вот почему ты бросил меня. Чтобы защитить от... от...
– Ее серые глаза наполнились слезами. – Ах ты мой большой, гадкий, милый... – Она уже готова была броситься в его объятия, но Бучер поднял руки и показал ей на телефон – времени предаваться эмоциям у них не было.
– Позвони в бар и скажи Свиному Брюху и Хо-Хо, что я, должно быть, пришил Лэппи и Икки, потому что ты точно видела меня в коридоре только что. Сделаешь?
– Сделаю ли я? – Она стиснула зубы. – Ты чертовски прав, я сделаю это. – Прежде чем снять трубку, она помедлила. – Знаешь что? На следующей неделе мне исполняется тридцать лет, но для меня еще не поздно родить ребенка. Если бы я сумела вырваться из лап Синдиката наверняка, то при первом удобном случае я сменила бы имя и внешность, вышла замуж за простого парня в глубинке и нарожала бы ему с полдюжины детей. Вот такая жизнь была бы по мне. – Она сняла трубку: – Бар, пожалуйста.
– Возьми, – Бучер протянул ей пачку стодолларовых банкнот, когда она кончила говорить и положила трубку. – Здесь пять тысяч. Можешь их считать подарком ко дню рождения в память о былом. Когда я покончу со Свиным Брюхом и Хо-Хо, сматывайся в Сан Мигель де Альенде, это в Гуанахуато. Найдешь там Флета Мэркина. Ежедневно около четырех он бывает в Куль-де-Сак. Скажешь, что ты от меня, и объяснишь, что тебе надо лечь на дно. Флет позаботится обо всем остальном. Когда...
Резким жестом Бучер остановил вырвавшийся было из ее груди возглас благодарности.
– Тсс-с, – прошептал он. – Спрячься вон в тот шкаф.
По-моему, сюда идет теплая компания.
Сьюзен моментально забралась в шкаф, прикрыв за собой дверку.
Прислушавшись, Бучер шагнул в небольшую нишу слева от входной двери. Из коридора послышались тяжелые приглушенные шаги, приближающиеся к номеру. Лишь на секунду они затихли перед дверью, после чего в номер плечом к плечу ввалились Йорт Свиное Брюхо и Текумсе Хо-Хо. У каждого убийцы в руках было по стволу.
Пых-х! – тихо выдохнул "вальтер" с глушителем. Издав истошный вопль, Йорт Свиное Брюхо выронил свое оружие, схватившись левой рукой за раздробленную правую.
Пых-х!
Текумсе Хо-Хо издал такой же отчаянный вопль и тоже схватился левой рукой за правую.
– Лучше прикончи меня, Бучер, сукин сын, сволочь, – проскрежетал зубами Йорт Свиное Брюхо, корчась от нестерпимой боли.
– Сунешься за вторым, сразу прикончу, – пообещал Бучер. Он вложил "вальтер" в кобуру, переведя взгляд на Текумсе. – К тебе это тоже относится, Хо-Хо. Начнешь доставать ствол из рукава, и тебе крышка.
Оставшееся у убийц оружие Бучер даже и не пытался отобрать, прекрасно зная, что это бесполезно: со своими пушками они не расстанутся ни за что. Но он все же надеялся успеть допросить хотя бы одного из них, прежде чем возобновится перестрелка.
Его надеждам не суждено было сбыться. Йорт и Текумсе были профессионалами, инстинкт убивать слишком прочно и глубоко укоренился в них, а сейчас и подавно он был обострен до предела.
– Стреляй! – заорал Йорт, метнувшись за спину своего напарника.
Текумсе бросился на пол, вытряхивая из рукава револьвер, а Йорт уже успел выхватить из-под правой подмышки пистолет тридцать восьмого калибра.
Пых-х! – "вальтер" чуть слышно выдохнул, мозг Йорта прошила пуля, и он рухнул замертво.
Пых-х!
Стоя на коленях, Текумсе Хо-Хо опустил револьвер, напряженно глядя на алую струю, пульсирующими толчками бьющую из отверстия у него в горле. Рухнув лицом вниз, он больше не двигался, как и его напарник, лежащий позади.
– Все... все кончено? – раздался испуганный голос Сьюзен Шенли, которая выглядывала в щелочку приоткрытой дверки шкафа.
– Кончено, – успокоил ее Бучер. – По крайней мере, самое худшее. Но рано или поздно полиция обнаружит эти трупы и те два, на улице, так что тебе лучше всего сматываться отсюда как можно скорее. Если доберешься в Сан Мигель к Флету Маркину, ты спасена.
– А ты куда, Бучер?
– Назад в Рено, – не моргнув глазом, солгал он. – Надо расквитаться с Жирным Витторио.
У Бучера были очень веские основания скрывать свое намерение направиться по следам Джонни Просетти в Ирак. Каждый его шаг был под наблюдением, а в Багдаде ему хотелось, по возможности, избежать очередной схватки с громилами из Синдиката, в ходе которой ему опять пришлось бы стрелять первым, чтобы не стать трупом самому.
Когда Бучер вернулся, Анна Хелм, целая и невредимая, сидела в машине с лицом, залитым слезами. Вид у нее был несчастный.
– Наверняка считаешь, что я вела себя ужасно, – шмыгнула она носом.
– Нет, – отрезал Бучер, заводя мотор, – не ужасно. А чертовски глупо. Теперь будешь делать, как скажу.
– Н-но, но тебя же могли убить!
– И ты спасла мне жизнь, высунув свою задницу, так что ли? – прорычал он, пропуская перед собой грузовик-бетономешалку, прежде чем выехать на проезжую часть. – Такое со мной проделывали столько раз, что я со счета сбился, а все еще живой, как видишь! Ну какого черта ты вылезла из машины?
– Я... из-за того ужасного типа с ружьем в руке. Я увидела, как он стрелял в тебя. – Ее тугая высокая грудь приподнялась, когда она прерывисто вздохнула. – А сейчас мы куда?
– В Багдад. К Джонни Просетти. – С минуту Бучер молчал, выруливая на свободную полосу движения. Затем продолжил: – Анна, ты никогда не слышала, как кто-нибудь в "Алмазной Тиаре" упоминал имя Ибн-Вахид?
Анна ответила не сразу, пытаясь вспомнить, она от напряжения даже нахмурилась.
– Ибн-Вахид? – переспросила она наконец и покачала головой. – Нет, не помню. Разве это имя?
– Что-то вроде, – кивнул Бучер, – но скорее неофициальный семейный титул. В буквальном переводе – это "сын номер один", – по-арабски, кстати, – и обычно употребляется для обозначения первенца, сына, родившегося первым, ну а в переносном смысле оно может обозначать очень важную шишку.
– Это имя означает что-то особое для тебя?
– Пока не знаю. Может, выясним, когда прилетим в Багдад. Между прочим, в аэропорту держись от меня подальше, пока не сядем в самолет, поняла? Билетами и всем остальным я займусь сам, а ты стой на расстоянии.
Анна раскрыла от ужаса рот.
– Потому что в аэропорту тебя могут поджидать другие убийцы? – робко спросила она.
– Именно, – ответил Бучер.
Однако в аэропорту никто из гангстеров Синдиката Бучера не поджидал, поэтому обошлось без насилия.
Первое, что сделал Бучер, сдав взятую напрокат машину и купив билеты на самолет, это – связался по телефону с "Белой Шляпой" и попросил, чтобы кто-нибудь, хорошо знающий преступный мир Багдада, встретил его в аэропорту сразу по прибытии туда.
– И еще, – сказал он в заключение, – возьмите Луиджи Витторио, Жирного, задайте ему жару и выжмите из него все, что можно. Каким-то концом он тоже замешан в этом наркобизнесе, нажмите на него покрепче. А если понадобится законное основание для задержания, используйте как предлог убийство Сэма Уиннинга в Нью-Джерси тринадцать лет назад. Витторио сидит в этом по уши. – Точно описав место, где должны покоиться останки Уиннинга, Бучер повесил трубку.
Несколько минут спустя, когда, весь в напряжении, он прохаживался по залу ожидания, высматривая боевиков из Синдиката, а держащаяся поодаль Анна Хелм не спускала е него настороженного взгляда, его внимание привлекла жирно набранная шапка на первой полосе мексиканской газеты в киоске – "СМЕРТЬ ОТ АТОМНОЙ РАДИАЦИИ". Бучер заинтересовался, вспомнив, что видел похожие газетные заголовки в Рено, в "Алмазной Тиаре", и внимательно прочитал статью.
В ней сообщалось о трех мексиканских рыбаках, обнаруженных мертвыми на пляже Манзанилло, на западном побережье Мексики. Согласно медицинскому освидетельствованию, полученному в результате вскрытия, все трое скончались от чрезмерного воздействия атомной радиации. Расследование, предпринятое полицией, зашло в тупик.
И сейчас, как тогда в "Алмазной Тиаре", где он читал подобную же статью, что-то шевельнулось у него в памяти, готовое всплыть на поверхность и обрести зримые очертания, но Бучер опять не стал напрягаться и вспоминать. И тем не менее статья никак не выходила у него из головы, когда час спустя они с Анной заняли свои места в салоне самолета.
