1928
25. Цирк
Цирк сияет, словно щит,Цирк на пальцах верещит,Цирк на дудке завывает,Душу в душу ударяет
С нежным личиком испанкиИ цветами в волосахТут девочка, пресветлый ангел,Виясь, плясала вальс-казак.Она среди густого параСтоит, как белая гагара,То с гитарой у плечаРеет, ноги волоча.То вдруг присвистнет, одинокая,Совьется маленьким ужом,И вновь несется, нежно охая, —Прелестный образ и почти что нагишом!Но вот одежды беспокойствоВкруг тела складками легло.Хотя напрасно!Членов нежное устройствоНа всех впечатление произвело.
Толпа встает. Все дышат, как сапожники,Во рту слюны навар кудрявый.Иные, даже самые безбожники,Полны таинственной отравой.Другие же, суя табак в пустую трубку,Облизываясь, мысленно целуют ту голубку,Которая пред ними пролетела.Пресветлая! Остаться не захотела!
Вой всюду в зале тут стоит,Кромешным духом все полны.Но музыка опять гремит,И все опять удивлены.Лошадь белая выходит,Бледным личиком вертя,И на ней при всем народе
Сидит полновесное дитя.Вот, маша руками враз,Дитя, смеясь, сидит анфас,И вдруг, взмахнув ноги обмылком,Дитя сидит к коню затылком.А конь, как стражник, опустивВысокий лоб с большим пером,По кругу носится, спесив,Поставив ноги под углом.
Тут опять всеобщее изумленье,И похвала, и одобренье,И, как зверок, кусает завистьТех, кто недавно улыбалисьИль равнодушными казались.
Мальчишка, тихо хулиганя,Подружке на ухо шептал:«Какая тут сегодня баня!»И девку нежно обнимал.Она же, к этому привыкнув,Сидела тихая, не пикнув:Закон имея естества,Она желала сватовства.
Но вот опять арена скачет,Ход представленья снова начат.Два тоненькие мужикаСтоят, сгибаясь, у шеста.Один, ладони поднимая,На воздух медленно ползет,То красный шарик выпускает,То вниз, нарядный, упадетИ товарищу на плечиТонкой ножкою встает.Потом они, смеясь опасно,Ползут наверх единогласноИ там, обнявшись наугад,На толстом воздухе стоят.Они дыханьем укрепляютДвойного тела равновесье,Но через миг опять летают,Себя по воздуху развеся.
Тут опять, восторга полон,Зал трясется, как кликуша,И стучит ногами в пол он,He щадя чужие уши.Один старик интеллигентныйСказал, другому говоря:«Этот праздник разноцветныйПосещаю я не зря.Здесь нахожу я греческие игры,Красоток розовые икры,Научных замечаю лошадей, —Это не цирк, а прямо чародей!»Другой, плешивый, как колено,Сказал, что это несомненно.
На последний страшный номерВышла женщина-змея.Она усердно ползала в соломе,Ноги в кольца завия.Проползав несколько минут,Она совсем лишилась тела.Кругом служители бегут:– Где? Где?Красотка улетела!
Тут пошел в народе ужас,Все свои хватают шапкиИ бросаются наружу,Имея девок полные охапки.«Воры! Воры!» – все кричали.Но воры были невидимки:Они в тот вечер угощалиСвоих друзей на Ситном рынке.Над ними небо было рытоВеселой руганью двойной,И жизнь трещала, как корыто,Летая книзу головой.
1928
Смешанные столбцы
26. Лицо коня
Животные не спят. Они во тьме ночнойСтоят над миром каменной стеной.
Рогами гладкими шумит в соломеПокатая коровы голова.Раздвинув скулы вековые,Ее притиснул каменистый лоб,И вот косноязычные глазаС трудом вращаются по кругу.
Лицо коня прекрасней и умней.Он слышит говор листьев и камней.Внимательный! Он знает крик звериныйИ в ветхой роще рокот соловьиный.
И зная всё, кому расскажет онСвои чудесные виденья?Ночь глубока. На темный небосклонВосходят звезд соединенья.И конь стоит, как рыцарь на часах,Играет ветер в легких волосах,Глаза горят, как два огромных мира,И грива стелется, как царская порфира.
И если б человек увиделЛицо волшебное коня,Он вырвал бы язык бессильный свойИ отдал бы коню. Поистине достоинИметь язык волшебный конь!
Мы услыхали бы слова.Слова большие, словно яблоки. Густые,Как мед или крутое молоко.Слова, которые вонзаются, как пламя,И, в душу залетев, как в хижину огонь,Убогое убранство освещают.Слова, которые не умираютИ о которых песни мы поем.
Но вот конюшня опустела,Деревья тоже разошлись,Скупое утро горы спеленало,Поля открыло для работ.И лошадь в клетке из оглобель,Повозку крытую влача,Глядит покорными глазамиВ таинственный и неподвижный мир.
1926
27. В жилищах наших
В жилищах нашихМы тут живем умно и некрасиво.Справляя жизнь, рождаясь от людей,Мы забываем о деревьях.
Они поистине металла тяжелейВ зеленом блеске сомкнутых кудрей.
Иные, кроны поднимая к небесам,Как бы в короны спрятали глаза,И детских рук изломанная прелесть,Одетая в кисейные листы,Еще плодов удобных не наеласьИ держит звонкие плоды.
Так сквозь века, селенья и садыМерцают нам удобные плоды.
Нам непонятна эта красота —Деревьев влажное дыханье.Вон дровосеки, позабыв топор,Стоят и смотрят, тихи, молчаливы.Кто знает, что подумали они,Что́ вспомнили и что́ открыли,Зачем, прижав к холодному стволуСвое лицо, неудержимо плачут?Вот мы нашли поляну молодую,Мы встали в разные углы,Мы стали тоньше. Головы растут,И небо приближается навстречу.Затвердевают мягкие тела,Блаженно дервенеют вены,И ног проросших больше не поднять,Не опустить раскинутые руки.Глаза закрылись, времена отпали,И солнце ласково коснулось головы.
В ногах проходят влажные валы.Уж влага поднимается, струитсяИ омывает лиственные лица:Земля ласкает детище свое.А вдалеке над городом дымитсяГустое фонарей копье.
Был город осликом, четырехстенным домом.На двух колесах из камнейОн ехал в горизонте плотном,Сухие трубы накреня.Был светлый день. Пустые облака,Как пузыри морщинистые, вылетали.Шел ветер, огибая лес.И мы стояли, тонкие деревья,В бесцветной пустоте небес.
1926
28. Прогулка
У животных нет названья.Кто им зваться повелел?Равномерное страданье —Их невидимый удел.Бык, беседуя с природой,Удаляется в луга.Над прекрасными глазамиСветят белые рога.Речка девочкой невзрачнойПритаилась между трав,То смеется, то рыдает,Ноги в землю закопав.Что же плачет? Что тоскует?Отчего она больна?Вся природа улыбнулась,Как высокая тюрьма.Каждый маленький цветочекМашет маленькой рукой.Бык седые слезы точит,Ходит пышный, чуть живой.
А на воздухе пустынномПтица легкая кружится,Ради песенки стариннойНежным горлышком трудится.Перед ней сияют воды,Лес качается, велик,И смеется вся природа,Умирая каждый миг.
1929
29. Змеи
Лес качается, прохладен,Тут же разные цветы,И тела блестящих гадинМеж камнями завиты.Солнце жаркое, простое,Льет на них свое тепло.Меж камней тела устроя,Змеи гладки, как стекло.Прошумит ли сверху птицаИли жук провоет смело,Змеи спят, запрятав лицаВ складках жареного тела.И загадочны и бедны,Спят они, открывши рот,А вверху едва заметноВремя в воздухе плывет.Год проходит, два проходит,Три проходит. Наконец,Человек тела находит —Сна тяжелый образец.Для чего они? Откуда?Оправдать ли их умом?Но прекрасных тварей грудаСпит, разбросана кругом.И уйдет мудрец, задумчив,И живет, как нелюдим,И природа, вмиг наскучив,Как тюрьма стоит над ним.
1929
30. Искушение
Смерть приходит к человеку,Говорит ему: «Хозяин,Ты походишь на калеку,Насекомыми кусаем.Брось житье, иди за мною,У меня во гробе тихо.Белым саваном укроюВсех от мала до великаНе грусти, что будет яма,Что с тобой умрет наука:Поле выпашется са́мо,Рожь поднимется без плуга.Солнце в полдень будет жгучим,Ближе к вечеру прохладным,Ты же, опытом научен,Будешь белым и могучимС медным крестиком квадратнымСпать во гробе аккуратном».
«Смерть, хозяина не трогай, —Отвечает ей мужик. —Ради старости убогойПощади меня на миг.Дай мне малую отсрочку,Отпусти меня. А тамЯ единственную дочкуЗа труды тебе отдам».
Смерть не плачет, не смеется,В руки девицу беретИ, как полымя, несется,И трава под нею гнетсяОт избушки до ворот.Холмик ву поле стоит,Дева в холмике шумит:«Тяжело лежать во гробе,Почернели ручки обе,Стали волосы как пыль,Из грудей растет ковыль.Тяжело лежать в могиле,Губки тоненькие сгнили,Вместо глазок – два кружка,Нету милого дружка!»
Смерть над холмиком летаетИ хохочет и грустит,Из ружья в него стреляетИ склоняясь говорит:«Ну, малютка, полно врать,Полно глотку в гробе драть!Мир над миром существует,Вылезай из гроба прочь!Слышишь, ветер в поле дует,Наступает снова ночь.Караваны сонных звездПролетели, пронеслись.Кончен твой подземный пост,Ну, попробуй, поднимись!»
Дева ручками взмахнула,Не поверила ушам,Доску вышибла, вспрыгнула,Хлоп! И лопнула по швам.
И течет, течет бедняжкаВ виде маленьких кишок.Где была ее рубашка,Там остался порошок.Изо всех отверстий телаЧервяки глядят несмело,Вроде маленьких малютЖидкость розовую пьют.
Была дева – стали щи.Смех, не смейся, подожди!Солнце встанет, глина треснет,Мигом девица воскреснет.Из берцовой из костиБудет деревце расти,Будет деревце шуметь,Про девицу песни петь,Про девицу песни петь,Сладким голосом звенеть:«Баю, баюшки, баю,Баю девочку мою!Ветер в поле улетел,Месяц в небе побелел.Мужики по избам спят,У них много есть котят.А у каждого котаБыли красны ворота,Шубки синеньки у них,Все в сапожках золотых,Все в сапожках золотых,Очень, очень дорогих...»
1929
