В отличие от Ивана и меня, у которых уже появилась своя жилплощадь, Игорь в свои тридцать по-прежнему жил в университетской общаге - устроился работать в профкоме и ему выделили двухместку. Он с удовольствием бы завел семью и переселился в нормальную квартиру. Но, увы, добрая фея с городской пропиской и свободной жилплощадью не находилась.
Сейчас Игорь как раз переживал очередную любовную неудачу. Правда, она не была связана с поисками подходящей партии - все-таки эти "поиски" относились скорее к области бравад, которыми мы порой потчуем своих старых знакомцев, еще помнящих нас удачливыми юнцами. Очередная девушка отказала Бацу, и потому он очень обрадовался визиту друзей. И радовался до тех пор, пока не уразумел, что у нас со Иваном с головами не все в порядке. В такой ситуации любой из нас старается выкинуть проблему из головы, раз уж решить ее не в силах. Поэтому предложение полезть по балконам за водкой было своего рода прошением о тайм-ауте. И мы его приняли - с благодарностью, поскольку с недавних пор тайм-аута испуганное сознание просило постоянно.
Я накинул куртку и метнул в Баца его огромной ушанкой из зайца черно-белой расцветки. Однажды наш щекастый друг задал вопрос: "Ну, ответьте, почему меня не любят девушки!?". И сердцеед Иван посоветовал ему устроить молитвенные песнопения о ниспослании слепоты на род женский. Ну, или хотя бы организовать ритуальное сожжение этой шапки. Бац не послушался.
- Я не пойду... - Иван остался сидеть на продавленном диване, щекоча лиса по синему пушистому горлу. Вид у него был какой-то... скомканный.
- Ты чего?
- Не знаю... Не хочется как-то. - Сван зачем-то ощупал свое левое плечо, поморщился. Потом вытащил из лопатника сотку и протянул мне. - Моя доля.
- А с плечом что?
- Упал неудачно, - Сван отвел глаза, и это мне не понравилось. Что еще произошло, и почему он не хочет об этом говорить? Считает, что по сравнению с остальным случившееся не достойно внимания, или наоборот - не хочет пугать нас еще сильнее?
- Упал?
- На лестнице. В глазах помутилось, у меня в последние дни частенько мельтешит как-то... Надо бы давление померить. О ступеньку каблуком запнулся и полетел.
Мы только пожали плечами и пошли вниз - на четвертый этаж. Именно отсюда, с балкона, которым заканчивался общий коридор, вел путь на улицу. "Ночные ворота", если хотите. Проходить ими было немного опасно, - приходилось спускаться до самой земли на руках, хватаясь за решетки перил. Но поколения студентов пренебрегали риском свернуть шею. В свое время за одну ночь сам я поднялся и спустился в общежитие восемь раз.
Стоит сказать, что несчастные случаи хоть и редко, но случались. То один, то другой студент срывались с балконных поручней и падали на бетонный тротуар, ломая руки-ноги. Чаще всего виной всему было чрезмерное желание повторить и добавить, толкавшее неокрепшие организмы на поиски алкоголя. Но раз или два задержавшийся молодняк просто не поспевал вернуться к 23-м часам и оказывался перед закрытой дверью общаги. Вахтерша то ли слишком крепко спала, то ли пошла на принцип, и в результате студент получал переломы, а руководство вуза - неприятности. Но, тем не менее, ничего лучшего, кроме как усложнить подъем, сии ученые мужи не придумывали. Сначала закрыли на навесной замок дверь на второй этаж, а люк, ведущий с балкона второго на балкон третьего этажа, заколотили досками. Народ, разумеется, стал лазить выше. Потом та же участь постигла четвертый этаж, затем пятый. Общежитовских под роспись ознакомили с приказом о санкциях, которые обрушатся на головы тех, кого уличат в "вертикальных перемещениях", не говоря уже о порче университетского имущества - срыве замков с балконных дверей и раскурочивании люков.
Толку было мало. Комендант не уставал писать жалобы на таинственных негодяев, сбивавших замки. Навесы становились все прочнее и массивнее, дверным решеткам уже завидовало начальство расположенного неподалеку вытрезвителя. После пары лет борьбы не на живот, а насмерть, когда счет испорченным замкам достиг размеров, достаточных для покупки среднего возраста отечественного автомобиля, руководство вуза сменило коменданта. Возможно, как раз из-за среднего возраста отечественного автомобиля, который за это время у него появился...
Его преемник, а точнее преемница, пошла другим путем. Ловкости, с которой эта немолодая женщина с крупной зернистой бородавкой на лице устраивала засады, позавидовал бы ГУпЧК. Вместо того, чтобы сидеть на мягком диване перед телевизором, Коменда, как называли ее в общаге, часами наживала себе геморрой на неудобных крышках унитазов. Стратегия состояла в том, чтобы затаиться в соседней с гуляющей компанией секции (четыре комнаты с общими туалетом, душем и умывальником) и дождаться, когда кто-то полезет вниз за выпивкой. На обратном пути его уже ждал "ночной дозор" - патруль студенческой милиции. Но, как говорится, ничего так не радует противника, как ваше тайное, ставшее для него явным. Двери туалетов в общагах закрывались не только изнутри, но и снаружи. Должно быть, Коменда не раз прокляла эту прежде казавшуюся ей несущественной деталь.
Когда общага отсмеялась, одна добрая душа все же выпустила врага из сортира. И первое, что он сделал - накатал заяву... на добрую душу. Бедняга Бац еще долго жалел о своем милосердном поступке, логика же Коменды была проста, как логика любого тюремщика. Первое - отомстить за унижение любому, кто мог быть причастен к этому безобразию, а уж дебошир и выпивоха Бац-то точно мог. Второе - поставить Баца в такие условия, когда ему под угрозой отчисления из университета придется выдать настоящих виновных. От подлости такого поступка стены общаги вздрогнули. Если раньше война с Комендой велась строго по правилам, то теперь готовилось нечто, далекое от них. На адрес профкома ушло заявление о том, что комендант общежития неоднократно вымогала подарки и деньги от родителей студентов. Свидетельские показания родителей прилагались. К частью или нет, но заявлению этому ход дан не был. В профкоме замяли оба дела - и против Баца, и против Коменды. Как ни странно, они не стали лютыми врагами. Бац даже пресек несколько наших попыток подложить врагу какую-нибудь свинью. К примеру, Данька предлагал наложить кучу экскрементов на картонку (эту часть плана он соглашался взять на себя), затем все это великолепие засыпать бумагой и окропить бензином. "Мину" следовало поместить на пороге комнаты коменданта, потом поджечь и позвонить в дверь.
- Представьте, - брызгал слюной восторженный Даник, - Коменда выходит, видит горящую бумагу и начинает ее топтать!..
Бац представил и с мрачным видом пообещал набить Дане морду, если он это сделает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
