Летто заседал в роскошном кабинете — один, чернющий, сгорбленный над столом. Вокруг было столько света — и дневного, и искусственного, что я прищурилась. Самым темным пятном был Летто. Сегодня его одежда была почти полностью в темно-красных и бордовых тонах, разве что шейный платок — золотой. «Под цвет глаз», — мысленно хихикнула я, но тут же себя одернула. После нашего первого разговора что-то хорошее ждать было бы глупо.
Карвер замер где-то за моей спиной, а я прошла вперед. Постепенно глаза привыкли к яркости. Стены помещения казались ледяными из-за светло-голубых и прозрачных вставок. Пол тоже был выложен каким-то белым камнем. Звук моих шагов гулко разнесся по комнате. Я не стала обувать тапочки из гардероба, а осталась в удобных и привычных ботинках. Странно, что шагов того же Карвера не было слышно, а ведь он и вовсе был в сапогах. Я заинтересованно поглазела на переливающиеся фрески и какие-то мелкие гобелены на стенах: ощущение, что я в музее, пришло и никуда не хотело деваться. Но красивые инкрустации могли подождать, я уже была у длинного стола.
Летто работал, иначе не скажешь. С одного края стола все было завалено бумагами, какими-то свитками, книгами и письменными принадлежностями, на втором — на высоте где-то десяти сантиметров над выпуклым рисунком — горел бордовый огонь, почти такой же, как мне показал Карвер. Только этот был больше. Летто скармливал ему бумаги, но листы не распадались пеплом, а… больше всего это походило на проставление подписи на документах. Я настолько зациклилась на темной фигуре князя, что не заметила еще одного присутствующего. Да и как ее заметить — эту женщину, если она практически слилась со стенами. Эта дама — на первый взгляд она казалась молодой, но то ли движения, то ли слегка нечеткий овал лица выдавали ее возраст — умела привлечь внимание: фигура высокая и узкая, белые волосы, отброшенные за спину, платье летящего силуэта — льдисто-голубое, накидка чуть темнее платья. Особенно эффектно смотрелись ярко-голубые, искусно подчеркнутые глаза на бледном лице, такого же цвета были камни в ожерелье на шее. Мне сразу стало интересно, что из этого реально, а что снова какая-нибудь магия. Женщина едва удостоила меня взглядом, ее интересовал Летто.
— Жди комиссию по магической безопасности к третьей декаде этого года.
— Нет, — дернул он головой. — Я сам справлюсь с печатью. Так же, как и всегда.
— Насколько бы ты ни был силен, мальчик, но твоя родовая печать не проходила проверку уже двадцать один год. Со времени правления твоего отца. Если с Багряным огнем что-то случится…
— Только не читай мне нотаций, — упрямо сжал челюсти Летто. — Только в твоем магикусе продолжают верить в эти сказочки. Остальной мир относится к Великим элементалям без лишнего пиетета. Я справлюсь сам!
— Как знаешь, мальчик, как знаешь, тогда не буду тебе мешать, — она изобразила этакую заботливую тетушку, с грустью и тяжелым вздохом качнула головой и летящей походкой прошла мимо меня. Двигалась она так плавно, так неестественно, что я как зачарованная повернула голову вслед за ней. У самого выхода женщина слегка обернулась и сказала на прощанье: — Но я тебя предупредила. Не соверши тех же ошибок, что и в прошлый раз.
— Без тебя разберусь, — Летто скрипнул зубами и продолжил сверлить ее тяжелым взглядом. Он вернулся к бумагам, только когда дверь за белой женщиной закрылась — абсолютно бесшумно. Я постояла перед Летто, наверное, минуту, прежде чем мое терпение закончилось. Следующий же документ, за которым он потянулся, был прижат моей рукой.
— Что? — зыркнул в мою сторону Летто. А я даже растерялась. То есть позвать позвал, а зачем забыл? Очень это все весело, я так бы сказала.
— Зачем хотел меня видеть? — напомнила ему. — Решил отпустить нас домой?
— Нет, — просто сказал Летто.
— Тогда говорю тебе: оставь нас в покое! Ты что, не можешь найти себе нормальную девушку? — меня начало все это бесить. — Или тебе нравятся девицы старшего школьного возраста?
— Меня все устраивает, — на его лице не было даже и намека на сочувствие или какие-то сомнения. — Молодая жена — проще будет влиться в наше общество, и здоровые дети. У меня не было братьев и сестер, так что я планирую, по крайней мере, четырех детей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А невесте ты об этом сказал? Или отмахнулся как обычно? — я уперлась, так сказать, рогом. — Да как до тебя достучаться? Что у вас за мир такой шибанутый? Захотел невесту — взял невесту? А еще корчишь из себя благородного!
— Отлично! — оттолкнул от себя бумаги Летто. — Твоя взяла! Я звал тебя, чтобы сказать, что отправлю домой после нашей с Риной свадьбы. Но теперь ты выиграла, я выкину тебя завтра же. А после этого мы отправимся в мое княжество…
— Я без Ринки не вернусь! — я оперлась на стол и нависла над Летто. — Найди себе другую невесту! Или что, здешним девкам твоя рожа не мила? Какие-то проблемы?
— Не тебе говорить о моих проблемах! — он тут же вскочил с кресла, и мы снова оказались нос к носу. Огонь над столом зашипел, увеличился в размерах. Мне показалось, что я чувствую его жар. Не особо приятная ситуация. Но отступать было поздно.
— Мне плевать на твои проблемы так же, как тебе плевать на наши чувства и желания, — прошипела я в ответ.
— Пошла вон! — заорал он. Да так что я подпрыгнула на месте и заорала в ответ:
— Свадьбы не будет! Вот не будет и все!
Гадкие нервные слезы закапали из моих глаз. Я не хотела плакать, так вышло. Мне было обидно и больно из-за моей беспомощности и бесправности в сложившейся ситуации. Мне хотелось вернуться к простой жизни, к известным бедам, к надуманным проблемам. И Ринку вернуть. Ах, если бы Летто оказался волшебным принцем из сказок, может, я бы и оставила крестницу с ним. Не сразу, но, наверное, оставила. Увы, так не вышло, а значит, надо пытаться по-другому.
— Нет, будет! — чуть ли не прорычал Летто.
Он сейчас был откровенно страшен. Валька никогда не кричал на меня, предпочитал ужалить больнее неприятным замечанием или несмешной шуткой. Мы не бросали друг в друга посуду, не выясняли отношения, просто расходились по комнатам. Орал на меня только отец в далеком детстве, и то время, к моему счастью, быстро закончилось. Это были не самые приятные воспоминания. И вот теперь Летто. Его глаза сверкали, на виске билась в такт пульса вена, руки сжаты в кулаки, а челюсти плотно сжаты. Я почти представила, как он коротко замахивается и бьет меня по щеке. Если крадут невест, то и такое возможно? Все возможно с этой магией и силой? Огонь над столом вспыхнул еще сильнее и изогнулся причудливо в воздухе, будто выкрученная на максимум газовая горелка.
И я испугалась. Всхлипнула, резко отступила, а мгновение спустя рванула к выходу из комнаты. Сердце билось как сумасшедшее, перед глазами расплывалась картинка, дыхание застряло в горле комом. Вот и поговорили.
7
Я остановилась почти сразу — за дверью, сглатывала слезы, пыталась прекратить истерику. Ужас и только! Нет, не могла я быть настолько сильной. Должна, но не могла. Были пределы моих сил: сколько я выдерживаю, сколько могу отразить. Сейчас они закончились. Спрятаться бы под стол и переждать бурю, да только была ли возможность?
— Вот, приведи себя в порядок, — в мои руки вложили отрез мягкой ткани. Я раскрыла опухшие глаза и опознала в предложенном красивый, расшитый узорами платок. Даже жаль пачкать такую прелесть. Но я не отказалась, с силой протерла щеки, хотя и знала, что буду после такого выглядеть как запойный алкоголик — опухшая и красная.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В роли доброжелателя выступила та самая белая женщина. В мою голову закралось подозрение, что она здесь не просто так. Или ждала Летто, а может, и меня, или подслушивала. Но озвучивать свои мысли я не спешила, просто кивнула в благодарность и представилась:
— Рина.
— Интересно, — вместо своего имени проговорила эта дама, обходя меня по кругу. Мое настроение упало окончательно, потому что эта женщина тоже не была нормальной, хотя сначала и показалась мне адекватной. Наверное, этот мир такой: каждый пытается здесь показать свою власть над другим. Я зыркнула в ответ — все-таки лицо дамы красивое, но слегка нечеловеческое — то ли дело в высоких скулах, то ли в широком рте. Даже Летто, несмотря на свой цвет глаз, выглядел более обычным.
