«Сверхчеловек» – написал пятнадцатилетний мальчик. Гусев был идеальным человеком. Где романист, который написал бы документально-биографический роман об этих людях? Никто бы не поверил такой правде романа «о любви, о доблести, о славе».
Нет, решительно не похожа эта интеллигенция на «чеховскую». Не похожи ни женщины, ни мужчины. Не похожи в главном. Чеховское население провинции – «полуфабрикаты». Они ничего о себе не знают. Та большая елисаветградская семья прежде всего (и без исключения) образованна и творчески одаренна. Эти люди были сами и завершенной формой, и матрицей.
Они знали, чего хотят. Их поступки не расходились с убеждениями, а убеждения формулировались ясно и точно. В известном смысле Александр Карлович Тарковский настолько точно попадает под определение просвещенного, передового человека последней четверти XIX века, он так адекватен времени и самому себе, что может быть назван литературным героем своего времени.
После женитьбы на Марии Рачковской семья Тарковских переехала в дом на Александровской улице. Белый дом утопал в зелени улицы и собственного сада. Вещей и фотографий интерьеров не сохранилось, но мы знаем эту обстановку конца XIX – начала XX века – обстановку достаточности, уюта, мебели, обитой плюшем, окон с плюшевыми же занавесками, непременным, хорошо настроенным роялем, ломберными столами, простой светлой детской, строгим, без излишеств кабинетом-библиотекой, низкими лампами и идеальной чистотой.
В 1903 году 12 октября родился первенец Валерий, Валя, Валюшка. Александр Карлович и Мария Даниловна были уникальной семьей. Отныне главное, внутренне главное для Александра Карловича – семья, дети. Вся его страстная натура отдалась безостаточно любви к детям.
В архиве А.А. Тарковского сохранился поразительный документ. Царский «Манифест» 1905 года. На «Манифесте» надпись:
Моему сыну.
Дорогой ценой досталась желанная свобода. За нее твой отец заплатил долгой тюрьмой, ссылкой, разорением, расстроенным здоровьем и испорченной жизнью. Когда ты, сын мой, полноправным гражданином войдешь в жизнь, помни как завет, что первое благо есть свобода: и защищай ее, береги и не забывай, что… (далее слова неразборчивы) папе в борьбе из-за нее. Я измучился, исстрадался, но я счастлив сознанием, что ты, мой дорогой, второе поколение создателей народной воли.
А. Тарковский, 18 октября 1905 г.
Вале всего два года, но для него написано духовное завещание.
Валя по тому, что мы о нем знаем, был незаурядным явлением, выдающейся личностью с раннего детства. Род Тарковских, прорезавший толщу времени и культуры, пересекал порог XX столетия. В 1907 году 12 июля родился в семье Тарковских Арсений, Арсен, Асик, как называли его в семье. Фотографии детей, дивно одетых, холеных, напоминают детские фотографии Владимира Набокова. Так же, как елисаветградские женщины ни одеждой, ни внутренне не отличаются от столичных дам Петербурга, не отличаются и дети. Елисаветград, как мы писали выше, был провинцией, но не был провинциальным.
В архивной папке «Тарковские Арсений и Валерий» читаем: «В раннем детстве я читал очень мало и сказок в книгах не любил. У меня была няня, которая заменяла мне всякую книжку». Сохранилась фотография Арсения с няней. Мы снова возвращаемся к точке отправления всех наших поездов – к Арине Родионовне, к традиции. Историк Соловьев, вспоминая свое детство, пишет буквально теми же словами: «Все книги мне заменяла няня. Я готов был слушать ее бесконечно, особенно перед сном». Неторопливые наивные голоса, были, небылицы, «образы, встающие из трав».
Я учился траве, раскрывая тетрадь,И трава начинала как флейта звучать,Я ловил соответствие звука и цвета,И когда запевала свой гимн стрекоза,Меж зеленых лазов проходил, как комета,Я-то знал, что любая росинка – слеза.
«Я учился траве…»
Мария Даниловна после рождения Валерия не работала, и все свое время и внимание отдавала детям. Спустя семьдесят лет отблески золотого сна детства возникают в стихах Арсения Тарковского.
Мария Даниловна воспитывала детей по самой передовой педагогической системе доктора Макса Фребеля. Он был чем-то вроде Спока наших дней. Согласно руководству Фребеля, всем детям до пяти лет полагалось носить девчоночьи платья, и наказывать повышением голоса, чуланом, линейкой по рукам категорически возбранялось. Никакого насилия над личностью.
«У детей должно быть золотое детство. У меня оно было… Меня очень любили. Мне на день рождения пекли воздушный пирог. Вы, наверное, даже не знаете, что это такое?… И прятали его в чулан. А я туда однажды пробрался и стал отщипывать корочку по кусочкам. Вошел папа, взял меня на руки и стал приговаривать: „Это у нас не Арсюша, это зайчик маленький…“ Я очень любил отца. И брата Валю»[13].
Арсений часто писал о своем детстве, особенно, когда ему в жизни приходилось лихо, он нырял в глубокие теплые воды прошлого.
Оттуда возникал образ городского Казенного сада, где гуляли нарядные дамы с детьми, пили лимонад, ели мороженое.
…Я и ВаляСидим верхом на пушках у воротКазенный сад, где двухсотлетний дуб,Мороженщик, будка с лимонадомИ в синей раковине музыканты.
Июнь сияет над Казенным садом,Труба бубнит, бьют в барабан, и флейтаСвистит, но слышно, как из-под подушки:В полбарабана, в полтрубы, в полфлейтыИ в четверть сна, в одну восьмую жизни.
Мы оба(в летних шляпах на резинке,В сандалях, в матросках с якорями)Еще не знаем, кто из нас в живыхОстанется, кого из нас убьют,О судьбах наших нет еще и речи,Нас дома ждет парное молоко,И бабочки садятся к нам на плечи,И ласточки летают высоко.
«Еще в ушах стоит и гром, и звон…»
Их раннее развитие, раскованность – результат воспитания и духовной работы рода. В семье все музицировали, писали стихи, рисовали. Сохранилась рукописная книга, написанная Александром Карловичем для детей: «Повесть о скверном мальчике» в двух частях. Вернее, это шутливая поэма о скверном мальчике в стихах и картинках.
В моде домашние концерты, шарады, розыгрыши. Чувство юмора было присуще всей семье. Это какая-то особая черта – веселая насмешливость, еще из тех Карпенко-Каровых лет. А уж на дни рождения непременно сходилась вся большая семья, придумывались сюрпризы. Мария Даниловна нарисовала обложку программы концерта к дню рождения Валерия:
КОНЦЕРТ
в честь рождения В. Тарковского,
великого скрипача и композитора,
исполняемый им самим и его труппой.
Валя в косоворотке и полосатых штанах с петухом и котом. И еще некое лицо, видимо знакомое окружающим. Рисунок сделан рукою твердой и с намеком на исполняемую музыку: петух и кот. Валя сам писал музыку для концерта.
Следом рисунок Арсения Тарковского: Сара Бернар с кинжалом в руке. Под рисунком текст:
Финал драматического пятиактного повествования «Преступная вдова». Сара Бернар в главной роли. Собака – Салли Клоупс (сцена бури с громом, молнией и нашествием клопов).
Валя много писал. Сохранилась маленькая повесть о том, как он, воспитывая характер, задумал ночью пойти один на «страшное место». В повести все атрибуты романтического стиля: луна, обман зрения, голоса, страх, преодоление. Совсем еще ребенок, ему семь лет. И так же последовательно ровно через десять лет Валерий всем своим «тарковским» существом ринулся в революцию и тут же погиб. Какими мальчиками кормили «геенну огненную».
И уже совсем серьезное впечатление производит журнал «Осеннiя мысли» № 2. Воскресенье. 29 октября. 1902 г.
Редактор-издатель «Иллюзия-В». Весь журнал – его идея, тексты, дизайн, обложка – работа одного автора, Вали Тарковского. Ему 13 лет. В рукописном журнале 18 страниц. Четыре разных псевдонима: М. Федоров, «Фита», Учансу, Оса. Три разных стиля одного юного автора. Валерий замечательно рисовал. В сатирической повести «На крыльях любви» – след традиций повести «О скверном мальчике». М. Федоров – художник лирический и рисует в реалистической манере (что требует профессионализма) романтический пейзаж. В миниатюрной поэме «Перед фонтаном слез», подписанной Учансу, скрытые за иронией чувства юного героя и некой «Марии», раннее разочарование в любви:
Не то мне жаль, что вместе с неюЕе любовь я потерял…Нет, нет, теперь о том жалею,Что я любви не верить стал.
Завершает журнал политическая сатира в стихах с рисунком-карикатурой, подписанная псевдонимом «Оса». «Гимн о донне Стервозе». Молодой человек интересуется политикой, разбирается в «кадетах», «эсдеках», знает точно свою дорогу и «с кем не по пути».
Сомнений в одаренности Валерия ни у кого не было. И думать, как бы он прожил свою жизнь при его малолетней возмужалости и вольнодумстве, сейчас бессмысленно. В 1954 году Арсений Александрович записал свои воспоминания детства в маленький рассказ «Марсианская обезьяна»[14].
