А вот на кухне было совсем не интересно. Пара китайских фарфоровых чашек, кофемолка, да несколько жестяных коробок с кофейными зернами и разными сортами чая. Медный сосуд для заваривания кофе и такой же медный чайник. Вот и все богатство.
Гардероб Баева, против ожиданий Прошкина, тоже был скромен и состоял из нескольких комплектов шитой на заказа формы НКВД, предназначенной для разных сезонов и погодных условий. И еще – Прошкин искренне удивился – у квартире Баева не было одеколона! А мылом он пользовался детским. То есть откуда взялся тяжелый сладковатый запах так и осталось для Прошкина загадкой.
Когда песок истек, а истек он ровно за тридцать минут, Корнев и Прошкин оставили квартиру с некоторым разочарованием. Улов небогатый. Корнев отправился на службу, напутствовав Прошкина просьбой крепить дружбу с Баевым, причем как можно быстрее.
4.
Легко сказать – крепить дружбу.
Понятно, что Прошкину с Баевым дружить и дружить. А вот Баеву Прошкин со своей дружбой на кой ляд?
Подгоняемый этой невеселой мыслью Прошкин, в поисках предмета для дружбы, пошел на кладбище – взглянуть на могилку легендарного комдива. Может что-то умное в кладбищенской тишине в голову прейдет? Тем более кладбище в Н. было замечательным! Старинное, со множеством часовенок и склепов, густо увитых зеленью. С уложенными камнем удобными дорожками и витыми чугунными лавочками, больше похожее на парк, городское кладбище совершенно справедливо входило в число Н-ских достопримечательностей.
Кладбищенские сторожа тоже были людьми по-своему замечательными, и ведомству Прошкина совсем не чужие. К ним-то он в первую очередь и направился. Выяснить где могилка товарища Деева. А оказалось – новенькая могилка уже успела стать отдельной достопримечательностью. Больше десятка человек просило сторожей отвести их к этому памятнику новейшего времени, предварительно продемонстрировав сужебные «корочки» (список сторожа аккуратно вели и своевременно отсылали в управление, преемнику Прошкина), остальные граждане просто любопытствовали. Хотя смотреть-то там особо не на что – уверяли сорожа.
Но Прошкин, располагавший еще часом времени до начала очередного инструктажа, все же решил к могилке прогуляться, в надежде, что чистый кладбищенский воздух развеет похмельную головную боль и мрачные мысли.
Могилка была в уединенном, очень живописном, но не слишком удаленном от центральной аллеи уголке, так что времени у Прошкина было еще предостаточно, и он плюхнулся на лавочку под кустом пышно цветущей сирени, чтобы поразмыслить и выкурить сигаретку. Пели птички, стрекотали кузнечики, солнечные лучи согревали мох на старых могильных плитах и ни единой живой души! Красота! Прошкин глубоко вдохнул, совершенно утратил бдительность и потянулся за сигаретой. Но закурить так и не успел. Кто-то быстро и едва слышно шел по дорожке, рядом с которой обосновался для отдыха Прошкин, со стороны кладбищенской ограды прямиком к месту, где теоретически располагалась надгробье Деева…
Прошкин как можно тише съехал с лавочки в гущу сиреневого куста.
Фигура двигалась абсолютно бесшумно и быстро – как бесплотный дух, она словно парила над плитами дорожки. Но при ближайшем рассмотрении оказалась всего лишь Баевым, обутым в сапоги для верховой езды. В руках у Александра Дмитриевича была свежая темно-красная роза на длинном стебле и конский хлыст с перламутровой рукояткой. Баев остановился у могилки, каким-то специфическим, но плавным и красивым движением извлек из кармана белоснежный платочек… Сейчас плакать будет – предположил прозорливый Прошкин. Но нет – то, что сделал Саша было куда как более странно. Он низко склонился, протер платочком край могильной плиты и поцеловал – совершенно, как старушки в церкви целуют праздничною икону. Смиренно и благоговейно. Положил на плиту розу, забрал точно такую же, но засохшую, снова сделал странный жест рукой – как будто прощаясь с покойным отчимом, и так же тихо и быстро стал перемещаться в сторону кладбищенской ограды. Товарищ Баев торопился – до начала инструктажа оставалось всего с полчаса.
Прошкин так опешил от странного зрелища, что не смог сразу покинуть своего так удачно подвернувшегося укрытия. И это оказалось очень кстати – могилкой интересовался не он один – но и «бледный» Ульхт. Сколько Ульхт проторчал в своей засаде – небольшом могильном склепе, Прошкин не знал, судя по тому, что одет он был в легкий клетчатый плащ и шелковый шарф – еще с раннего утра, а то и с ночи. Склеп к могилке Деева был ближе, чем заросли сирени, а значит, приближения Прошкина коварный Ульхт видеть не мог.
К посещению кладбища «бледный» подготовился лучше Прошкина – даже прихватил черный заграничный фотоаппарат и теперь быстро щелкал им, запечатлевая магильное надгробье, и окружающий ландшафт. Пощелкал и побежал по центральной алее к выходу, опасаясь опоздать к инструктажу.
Прошкин затаил дыхание от распиравшего его злорадства. Он прям сейчас, выходя, надоумит мужиков-сторожей написать рапорт про немецкого шпиона с фотоаппаратом, заснимавшего стратегическое месторасположение Н-ского кладбища для диверсионных целей. Идентифицировать беловолосого человека в клетчатом плаще и остроносых туфлях будет не сложно. Тем более Прошкина своему преемнику на посту районного руководителя НКВД – ну как старший, более опытный товарищ, подскажет, как с таким серьезным сигналом поступить. Так что Ульхта ждет эмоционально напряженный, хотя и не особенно приятный день.
С этой радостной мыслью, Прошкин, больше для проформы, подошел к могильной плите. Надгробье действительно было скромным, практически аскетичным. Плита черного зеркального мрамора с надписью:
ДЕЕВ Д. А.
1893 – 1939 гг.
Кавалер ордена
И ниже – пятиконечная звезда с вписанной в центр окружностью. В окружности причудливо переплетались какие-то ленты, циркули и строительный мастерок в центре.
Плита показалась Прошкину странной, за неимением фотоаппарата он запечатлел ее в памяти, хотя времени анализировать не было – он стремительно побежал к домику кладбищенских сторожей. По счастью, домик был оборудован телефоном, Прошкин незамедлительно дал указания сторожам, позвонил куда следует, и облегчено вздохнул – теперь торопится на инструктаж не имело смысла. К Ульхту примут надлежащие меры – часа три – четыре до выяснения обстоятельств пройдет как минимум. Можно было не торопясь прогуляться до здания НКВД, и по пути обдумать надгробье, пользующееся такой всенародной популярностью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
