— И ты совершенно уверена, что маленькую принцессу похитили туранцы? — спросил гость, проглотив очередной кусок сочной жареной баранины.
Дэви озадаченно покачала головой.
— Нет, — нерешительно произнесла она. — И чем дальше, тем все сильнее сомнения одолевают меня. Но кому еще, — Дэви Жасмина вдруг повысила голос, — могло понадобиться похищение Насинги?!
— Этой ночью я разговаривал с отшельником из пещеры Йелай, — спокойным, ровным голосом начал Конан. — Он уверил меня, что Ездигерд никоим образом непричастен к похищению принцессы.
— Он так сказал? — задумчиво произнесла Дэви Жасмина. И, казалось, в ее взгляде промелькнула слабая тень надежды. — Когда умер мой брат Бунда Чанд, я встречалась с йелайским отшельником. Это он рассказал мне о том, что в смерти молодого правителя повинны были черные колдуны горы Имш, — ее голос дрогнул. — Ему… Ему известно что-то о моей дочери? Говори же, не молчи! — торопила она Конана.
— Отшельник уверен, что и в этот раз не обошлось без колдовских сил, — осторожно сказал киммериец.
Жасмина отчаянно вскрикнула и прикрыв лицо ладонями, принялась что-то тихо, почти про себя, бормотать. А потом, опустив руки, засмеялась, не весело, а так, словно с трудом сдерживаемое рыдание.
— Колдовские силы?! Колдовские силы?! Я проклята! Сначала был мой брат, теперь — дочь?! — в уголках ее больших черных глаз снова выступили слезинки. О, всевидящий Асура, — она поглядела наверх, — почему ты оставил меня?! В чем я виновата?! В чем?!
Вдруг стремительно открылась дверь, и в комнату на мгновение заглянула Танар, взволнованная, даже испуганная, с расширившимися глазами и приоткрытым ртом, как будто силилась сказать что-то, но голос застрял у нее в горле.
Чья-то унизанная огромными золотыми перстнями рука властно схватила женщину за плечи и потянула назад, в галерею.
Как только Танар исчезла, на ее месте в сводчатом проеме двери появился высокий, стройный мужчина. Он был молод и красив. Держался величественно. А светлые просторные одеяния его были сшиты из дорогой ткани. Мужчина глядел на Конана, и его взгляд, казалось, не сулил ничего хорошего.
— Джайдубар! — в смешении удивления, растерянности и некоторого испуга воскликнула Дэви Жасмина.
На миг разъяренный взор мужчины метнулся в ее сторону, а затем снова вернулся к Конану.
— Это и есть… тот пресловутый варвар?! — жестко спросил он.
— Это мой друг, — ответила Жасмина, и, если поначалу ее голос чуточку дрожал, то сейчас она говорила уверенно и невозмутимо. — Его зовут Конан.
— Мне незачем знать его имя! — холодно отрезал Джайдубар. — Что он делает в твоих покоях, Жасмина?
— А что здесь делаешь ты?! — не без насмешки спросила Дэви. Лицо Джайдубара потемнело.
Я твой муж. Но ты, наверное, уже забыла об этом, раз позволяешь себе приводить сюда… неотесанных варваров?! — его глаза сверкали гневом.
Все это время Конан с удивительной невозмутимостью продолжал свою трапезу. Однако последние слова правителя настолько задели его, что, не выдержав все же, он в ярости вскочил из-за стола. В несколько молниеносных прыжков достиг своего обидчика и, крепко схватив его за плечи, хорошенько потряс, не то чтобы со всей силы — он пощадил мужа Дэви — но, казалось, тому хватило и этого.
— В следующий раз, если надумаешь отпустить в мой адрес какое-нибудь замечание, советую тебе придержать язык за зубами! — негромко, но решительно произнес он. — Иначе, клянусь Кромом, я не отвечаю за себя! Запомни, я не вендиец, а потому не обязан подчиняться тебе!
Киммериец отпустил хватку, и Джайдубар, покачнувшись, отскочил назад.
Правитель нахмурился, еще больше потемнел лицом и что-то прохрипел.
Дэви стояла неподвижно, и только смущенно поглядывала на мужа.
Конан же возвратился к столу и с прежним рвением набросился на пищу.
Правитель быстрым шагом подошел к медному гонгу и уже, видимо, собирался ударить по нему, дабы призвать стражников, как его остановила взволнованная Жасмина
— Джайдубар! — она подбежала к мужу, упала перед ним на колени и с мольбой прошептала: — Прошу тебя, не делай этого! Конан приехал к нам как друг! Друг — и мне, и тебе! Я позвала его, прося о помощи. Отыскать нашу дочь. Насингу.
Во взгляде правителя на миг промелькнуло недоверие. А затем его место заняло смятение. Долго и неотступно глядел Джайдубар на стоявшую перед ним на коленях жену, но при этом будто вовсе и не замечая ее. Его лицо искривила гримаса мучительной боли.
— Найти Насингу, — дрожащими губами пробормотал он — Думаешь, ему это под силу?
— Да! Он один сумеет отыскать ее! — взволнованно, повышая голос почти до крика — до отчаянного крика, отвечала Жасмина. В безумном неистовстве она принялась целовать полы мужниной одежды. Лицо Дэви было мокро от слез.
Джайдубар вдруг выпрямился и решительным тоном произнес;
— Тогда пусть он, — его взгляд скользнул в сторону киммерийца, — отправляется на поиски Насинги. Но ни дня лишнего не задержится здесь, во дворце! Если он преуспеет, мы вознаградим его. Если же нет — я никогда более не желаю слышать его имени!
Услышав это, Конан усмехнулся — не слишком-то он и нуждался в «благословении» правителя и, тем более, не страшился его угроз! — но все же ничего не сказал.
Джайдубар повернулся к двери и твердым шагом вышел прочь.
Жасмина все еще стояла на коленях и плакала навзрыд. К ней подбежала взволнованная Тамар (пока правитель находился в покоях Дэви Жасмины, дверь туда была открыта, и она из галереи могла наблюдать все происходившее), ласково обняв свою госпожу, помогла ей подняться, усадила на мягкий, накрытый выделанной шкурой пантеры пуф и при этом ни на миг не переставала шептать что-то ласковое.
Конан не вмешивался, больше всего на свете он не любил успокаивать плачущих женщин. Хотя… надо признать, не мог без щемящей сердце боли слушать их рыдания. Он был сильным, бесстрашным, порой даже грубым, но все же — человеком. Вот и сейчас, находясь рядом с Жасминой, Конан чувствовал, будто что-то все мучительнее сжимало ему грудь.
Но, к счастью, Дэви постепенно успокаивалась. Лишь тихие всхлипывания порой вырывались из ее горла, да редкие слезинки медленно спускались по бледным щекам. Танар все еще обнимала ее и тихо что-то нашептывала. Когда же Жасмина совсем пришла в себя, Танар тактично удалилась, осторожно прикрыв за собой дверь.
— О чем же еще рассказал тебе йелайский отшельник? — сдавленным голосом спросила Дэви, напряженно вглядываясь в лицо своего гостя еще не высохшими от слез глазами.
Конан собрался с силами и со всем нашедшимся в себе спокойствием произнес:
