Однако взгляните на график, который, как и график в гл. 1, отражает распределение мирового дохода.
Распределение мирового дохода
Здесь видно, сколько человек входит в различные группы по размеру дохода. Заметьте, насколько это отличается от распределения по росту. Здесь правый «хвост» кривой продолжается. Чтобы уместить кривую на странице, пришлось обрезать график на отметке в 6 тыс. долларов, хотя 20 % населения планеты в год зарабатывает больше.
Такое распределение называется называется распределением с толстым хвостом. (Возможно, вы слышали о «правиле 80/20» (принципе Парето): 20 % самых важных действий дает 80 % результата. Это правило описывает распределение с толстым хвостом.) Такое распределение интересно тем, что отражает предельные случаи. Хотя чрезвычайно высоких и чрезвычайно низких людей очень мало, по сравнению с чрезвычайно богатыми людьми их относительно много. (Распределяйся рост так же, как доходы, мы бы регулярно видели людей ростом 270 футов [около 82 м], выглядывающих из-за небоскребов.) Вот почему среднемировой доход (10 тыс. долларов в год) гораздо выше медианного (1,4 тыс. долларов): богатейшие люди поднимают средний уровень.
По этой причине распределения с толстым хвостом интуитивно непонятны. Отчасти поэтому так трудно понять неравенство доходов. Мы сами представляем собой предельные случаи. На самом деле распределения с толстым хвостом очень распространены. Большинство людей живет в небольшом числе городов[87]. Большинство людей, погибших при землетрясении, погибли в одной из сравнительно редких сильнейших катастроф. Небольшое число слов составляет большую долю печатного текста (а значит, если вы хотите освоить иностранный язык, лучше всего сначала выучить тысячу или около того самых распространенных слов). Когда речь заходит о принесении пользы, распределения с толстым хвостом, кажется, повсюду. То, что 80 % результата исходит от 20 % действий, не всегда верно. Но в целом правило работает.
Эффективность различных видов помощи образует распределения с толстым хвостом,[88] и это очень важно. В своем ответе Дамбисе Мойо я указал, что, поскольку лучшие программы чрезвычайно хороши, они делают помощь в среднем очень эффективной. Но не нужно финансировать программы со средней эффективностью. Мы можем выбирать и финансировать лишь лучшие программы, которые позволят принести огромную пользу.
Рассмотрим два типа программ помощи. Сначала – образование в развивающихся странах.
Улучшение посещаемости в школах
Все четыре программы оказывают поддающийся измерению положительный эффект. Но разница между ними огромна. Предоставление денежных пособий девочкам, которые продолжают учиться, дополнительно дает 0,2 года посещаемости на каждую потраченную 1 тыс. долларов. Бесплатная раздача формы младшим школьникам дает в 10 раз больше, складываясь в дополнительные 7,1 года посещаемости на 1 тыс. долларов. А дегельминтизация школьников дает в 15 раз больший эффект: 139 лет учебы на 1 тыс. долларов.
В контексте помощи другим разница между хорошим и превосходным использованием денег огромна. Не следует спрашивать, является ли программа хорошим способом потратить деньги. Является ли программа наилучшим способом распорядиться ими?
То же явление наблюдается в здравоохранении развивающихся стран. Следующий график отражает примерную затратоэффективность программ в области здравоохранения, измеренную в QALY.[89]
Эффективность программ в области здравоохранения
Результаты даже удивительнее, чем в случае школьной посещаемости. Рассмотрим саркому Капоши: рак, возникающий у носителей СПИДа и, как правило, вызывающий уродующие опухоли на коже и во рту. Саркома Капоши вызывает болезненные вспухания на ногах и ступнях и может угрожать жизни, если опухоли возникают в легких, печени или пищеварительном тракте. Затратоэффективность операции по удалению саркомы Капоши, дающей в основном косметический эффект, оценивается примерно в 50 тыс. долларов за 1 QALY.
Тратить деньги на лечение от саркомы Капоши явно выгодно, поскольку стоит это меньше, чем правительства США и Великобритании готовы потратить[90] на обеспечение 1 QALY, и меньше, чем я был бы готов потратить, чтобы обеспечить себе лишний год идеального здоровья. Но лечение от саркомы Капоши – явно не лучшее применение денег, если мы хотим помочь населению развивающихся стран. Пропагандируя использование презервативов, мы приносим в 100 раз больше пользы людям, чем излечивая их от саркомы Капоши, а обеспечивая им антиретровирусную терапию, – в 2,5 раза больше. Более того, индекс QALY позволяет сравнивать программы, борющиеся с разными заболеваниями.
Жертвуя деньги фонду Against Malaria Foundation, который покупает и распространяет долговечные, обработанные инсектицидом надкроватные сетки, вы, согласно этим оценкам, принесете в 500 раз больше пользы, чем потратив столько же на лечение от саркомы Капоши.
Данные о саркоме Капоши, распространении презервативов и антиретровирусной терапии представляют собой индивидуальные оценки, зависящие от контекста и, таким образом, довольно оптимистичные. Данные же о розданных противомоскитных сетках более надежные: расчеты делались с поправкой на оптимизм и учитывали контекст, в котором работают благотворительные организации – но и эту оценку не следует принимать за истину. Однако в контексте распределения с толстым хвостом для принятия решений важны и грубые оценки. Судя по графику, наилучшая программа в 500 раз эффективнее наихудшей (но и та, как мы помним, – все равно хорошая). Даже если наивысшие оценки в 50 раз оптимистичнее, жизненно важно сосредоточиться на лучших программах.
Итак, тщательное обдумывание вопроса, как принести другим максимум пользы, не просто позволяет сделать чуть больше добра. Это дает возможность сделать несоизмеримо больше.
Представьте, что вы спасаете жизнь: входите в горящее здание, выбиваете ногой дверь, бросаетесь в дым и пламя и выносите ребенка. Этот поступок пребудет с вами всю оставшуюся жизнь. Спаси вы жизни нескольких человек (на этой неделе бросились в горящее здание, на следующей спасли утопающего, еще через неделю увернулись от пули), вы решили бы, что у вас особенная жизнь. Попали бы в новости. Стали героем.
Но вы можете сделать гораздо больше. Согласно подсчетам, цена спасения жизни в развивающихся странах[91] – около 3,4 тыс. долларов (или 100 долларов за 1 QALY). Это небольшая сумма, и большинство жителей развитых стран может ежегодно жертвовать столько, сохраняя привычный уровень жизни. Вместо того чтобы спасать одну жизнь, мы могли бы спасать одну жизнь каждый год своей работы. Жертвовать на благотворительность – далеко не так эффектно, как высаживать дверь, но ничуть не менее эффективно. Путем простого пожертвования на самые эффективные благотворительные проекты мы можем спасти десятки жизней.
Итак, мы убедились, как важно сосредоточиться на наилучших программах. Теперь рассмотрим правило, которое поможет выбирать самые эффективные программы, и начнем разбираться, как лучше распорядиться не только деньгами, но и временем.
Глава 4
Почему не стоит делать пожертвования при стихийных бедствиях
Грегори Льюис родился и вырос в тихом английском городке Солсбери. В возрасте 14 лет он решил стать врачом – по тем же причинам, по которым эту стезю избирает бесчисленное множество других людей. «Я хочу изучать медицину,[92] поскольку желаю помогать другим», – написал он в заявлении при поступлении в университет.
Действительно, медицинская карьера – логичный выбор для людей, мечтающих приносить пользу. Ежегодно около 20 тыс. человек в США и 8 тыс. в Великобритании поступает в мединституты, и число это с каждым годом растет. Многие из тех, кто не годится во врачи, желают получить такую профессию, чтобы приносить другим пользу. По некоторым оценкам[93], 70 % молодых людей считает этические соображения «принципиальными» при выборе нанимателя. Резко выросло число организаций наподобие Teach for America, ориентированных на студентов, которых возможность приносить пользу заботит сильнее, чем большие заработки. Организации вроде Net Impact, Idealist и ethicalcareers.org консультируют ощущающих призвание нести добро. Даже Опра Уинфри на своем веб-сайте приводит примеры «работы, которая приносит пользу»[94].
Но поскольку эффективный альтруизм предполагает, что мы должны проверять свои представления о том, как приносить пользу, прежде чем претворять их в жизнь, на ситуацию следует взглянуть критически. Являются ли самые популярные способы приносить пользу своей работой одновременно самыми эффективными?
