Спасение жизни – самая важная задача, которую может выполнить врач. И она будет выполняться в отсутствие почти всякого врача. В США уже есть 878194 врача. Предположим, вы становитесь 878195-м. Какую пользу вы принесете? Эти 878194 врача уже сняли сливки в плане легких путей к спасению жизни, так что вам, 878195-му, остаются только труднореализуемые возможности для улучшения здоровья. Маловероятно, что сюда войдут операции на сердце, и более вероятно, что войдет лечение от неопасных заболеваний.
Поэтому польза, которую вы принесете, став врачом (в США – 878195-м) – это разность между: а) пользой от здравоохранения США, учитывая, что в стране уже 878194 врача, и б) пользой от здравоохранения США, учитывая, что в стране 878195 врачей. Велика ли разница?
Грег, воспользовавшись статистическими методами, оценил качество здравоохранения и число врачей во множестве стран, а затем узнал соотношение двух факторов (одновременно приняв в расчет влияние богатства и уровень образования). Это позволило наконец найти ответ: американский врач ежегодно прибавляет населению США около 4 QALY (а за 40 лет работы – 160 QALY). Если учесть, что медсестры и другой персонал также приносят часть этой пользы, мы приходим к заключению, что дополнительный врач в США за свою карьеру приносит пользу, примерно эквивалентную спасению 4 жизней. Это все равно достойно восхищения. Но это меньше, чем вам, вероятно, казалось, – а все из-за убывающей приростной отдачи. Разумеется, приносимая врачом польза различается в зависимости от его специализации. Это средняя оценка для всех врачебных специальностей. Хотя врачи некоторых специальностей приносят гораздо больше пользы, чем другие, для оценки это не так важно.
Если вы намерены стать врачом в богатой стране, вы только добавляете свой труд к труду большого числа врачей. Это значит, что, став врачом, вы, вероятно, принесете меньше пользы, чем вам кажется. Это же объясняет, почему врачи имеют куда большее влияние в бедных странах. Грег собрал еще кое-какую статистику, чтобы выяснить, много ли пользы он приносил бы, отправившись в очень бедную страну, например в Эфиопию, и обнаружил, что ежегодно обеспечивал бы дополнительно 300 QALY (около 300 спасенных жизней за 40 лет работы). Это примерно в 100 раз больше, чем если бы он работал в Англии. Мы снова видим «стократный множитель» в действии: в бедных странах на здравоохранение расходуется куда меньше ресурсов, и Грег мог бы принести гораздо больше пользы там.
Постановка вопроса, насколько популярна определенная сфера, и стремление сосредоточиться на тех областях, которым по-настоящему не хватает внимания филантропов, могут показаться неожиданными. Значит, выбирая самые популярные сферы, трудно принести большую пользу? Да, из-за убывающей приростной отдачи мы можем принести куда больше пользы, если направим свои усилия на сферы, в которых расходуется сравнительно меньше ресурсов, например на устранение последствий катастроф, обойденных вниманием СМИ, или на борьбу с мировой бедностью (а не бедностью в своей стране).
Вам, наверное, интересно, переехал ли Грег в бедную страну? Нет. Он пришел к выводу, что ему следует остаться в Великобритании. А почему, мы сейчас выясним.
Глава 5
Лучший человек из всех живших на Земле – это безымянный украинец
Кто из людей, когда-либо живших, сделал больше всего добра? Пытаясь прояснить этот вопрос, я нашел в журнале «Эсквайр» список «75 лучших людей в мире». Составители этого рейтинга[116] считают, что первое место должен занять… Мэтт Дэймон. Что кажется маловероятным.
В гл. 3 я назвал ликвидацию оспы одним из величайших достижений человечества. Если мы ищем Лучшего Человека, то могли бы начать с тех, кто помог справиться с оспой. Во многом эта заслуга может быть приписана всего одному человеку.
В 1966 году уроженец Огайо эпидемиолог Д. Э. Хендерсон[117] возглавил кампанию ВОЗ по ликвидации оспы во всем мире. Хендерсону было всего 38 лет, у него было всего десять лет клинической практики, он был на 15 лет моложе остальных участников программы, однако же он блестяще справился с задачей. Он поставил амбициозную цель: за десятилетие полностью избавить планету от оспы. Поразительно, но эта кампания увенчалась успехом и в 1967–1971 годах число эндемичных по оспе стран упало с 31 до 5. Хендерсон предложил стратегию кольцевой вакцинации: вместо того чтобы прививать все население (дорогостоящая и времязатратная процедура), его команда применяла широкомасштабное оповещение для определения очага заболевания. Заболевших помещали в карантин и вакцинировали всех остальных в определенном радиусе от этого места. Результат превзошел все ожидания. В 1977 году последний случай заражения оспой естественным путем был зафиксирован в Сомали. Оспа стала первой искорененной болезнью.
Хендерсон получил более дюжины крупных наград, в том числе высшие гражданские награды США: Медаль общественного благосостояния, Национальную научную медаль и Президентскую медаль Свободы. Он получил почетные степени семнадцати университетов. После 11 сентября 2001 года Хендерсон стал ведущим экспертом по биотерроризму при Джордже У. Буше. Король Таиланда даже посвятил Хендерсона в рыцарское достоинство.
Но речь тут не о Хендерсоне. К моменту его назначения уже сформировалась политическая воля к ликвидации оспы. Имелась определенная позиция (которая Хендерсона изначально даже не привлекала), и он ее занял. Не хочу сказать, что Хендерсон не оказался на высоте положения или что он не герой. Однако на месте Хендерсона мог оказаться другой подходящий человек, и оспа все равно была бы побеждена.
Нам следует обратить внимание на неожиданную фигуру: украинского вирусолога Виктора Михайловича Жданова (1914–1987)[118]. Работая над этой главой, я нашел о нем в Сети лишь четыре абзаца в «Википедии» да несколько зернистых черно-белых фотографий. Не уверен, что его труд удостоился каких-либо наград.
В мае 1958 года на ежегодной сессии Всемирной ассамблеи здравоохранения в Миннеаполисе (первое после девятилетнего неучастия Советского Союза в работе Ассамблеи) Жданов (занимавший тогда пост замминистра здравоохранения СССР) предложил план глобальной ликвидации оспы. В 1958 году еще ни одна болезнь на планете не была искоренена. Никто не знал, осуществимо ли это. И никто не ожидал, что подобное предложение будет исходить от Советского Союза. Но Жданов предположил, что болезнь можно победить за десятилетие. Поскольку оспа – болезнь исключительно человеческая, утверждал он, уничтожить ее проще, чем переносимые комарами инфекционные заболевания наподобие малярии. Он указал на успех Советского Союза в ликвидации оспы, несмотря на огромную территорию и неразвитую транспортную сеть. Жданов ссылался на письмо Томаса Джефферсона изобретателю вакцины против оспы Эдварду Дженнеру: «Пользуясь случаем, хочу[119] передать вам хотя бы отчасти дань благодарности, положенной вам от лица всей семьи человечества. Никогда прежде медицина не порождала изобретения столь ценного… Грядущие народы лишь из уроков истории узнают, что ненавистная оспа существовала и была вами истреблена».
Жданов сумел убедить скептиков и добился успеха. Впервые в истории ВОЗ согласилась начать кампанию по ликвидации оспы. Чтобы оценить принесенную Ждановым пользу, учтем, что даже не убеди он ВОЗ, оспу, вероятно, все равно искоренили бы. Проблема была достаточно серьезной для того, чтобы кто-либо начал кампанию с целью ее решения. Следовательно, многие из 120 млн жизней, спасенных благодаря ликвидации оспы, все равно были бы спасены. Но такая кампания началась бы гораздо позднее. Следовательно, можно предположить, что Жданов на десятилетие приблизил победу над оспой. А если так, то он в одиночку предотвратил 10–20 млн смертей: почти столько же, сколько жизней было бы сохранено, если бы удалось добиться трех десятилетий мира во всем мире.
Обычно мы не рассматриваем достижения под углом того, что произошло бы, не будь их вовсе, – и совершенно напрасно. Важно не то, кто приносит пользу, а то, принесена ли польза. И мера того, чего вы добились, представляет собой разность между тем, что произошло в результате ваших действий, и тем, что все равно произошло бы.
Предположим, я вижу, как женщина падает на землю. У нее сердечный приступ. Рядом никого, поэтому я подбегаю и начинаю выполнять первичные реанимационные действия (ПРД). Допустим, прежде я этого не делал, но мне все же удается запустить сердце. Женщина выздоравливает, но в результате низкокачественных ПРД получает инвалидность. Однако даже в этом случае ясно, что я совершил великое дело.
А теперь предположим, что, когда женщина упала, рядом оказался бы парамедик. Он обязательно запустил бы сердце[120], не повредив его, однако я оттолкнул парамедика и стал сам выполнять ПРД. Я спас ей жизнь, но если я не сделал бы это, парамедик сумел бы сделать то же самое, причем не причинив вреда. Герой ли я? Разумеется, нет. Добро, которое я творю, не обусловлено прямой пользой, которую я приношу. Даже если я спас жизнь женщине, я причинил ей вред.
