он не может залезать в голову, его слежка бесполезна. Если князь Соколов вообще способен на это.
Мнения аналитиков Холмского на этот счет расходились, но двадцать процентов вероятности достаточная причина чтобы Рюрикович действовал более осторожно. Даже в стратегическим бункере под действием лучших подавителей.
— По направлениям «альфа», «бета» и «гамма», посторонней активности не обнаружено, — доложил бесшумно возвратившийся слуга.
На этот раз Холмский не одарил взглядом вошедшего, а начал задумчиво потирать ладони, взвешивая варианты. Для того чтобы запутать возможную прослушку, Рюрикович намеренно разбросал три зацепки, явно намекающие что самолет Артемия Соколова собьют в первый час полета. И это были не ложные зацепки, а вполне настоящие.
«Неужели князь Соколов действительно блефовал?» — пронеслось в голове у Холмского, но он усилием воли отринул эту мысль.
— Даю зеленый свет, — приказным тоном заявил Артур Холмский, приняв окончательное решение.
— По какому? — робко уточнил слуга.
— По всем трем, — твердо обозначил Рюрикович.
— Но ведь… господин, — нерешительно отозвался слуга, — ячейки одноразовые и крайне дорогие. Выстроить новые займет не один год. Если задействовать их все на одну цель, это вызовет вопросы и увеличит вероятность обнаружения. К тому же никто не может умереть трижды, стоит ли…
— Стоит, — прикрыв глаза и прислушавшись к внутренним ощущениям выдохнул Рюрикович и строго добавил, — выполняй!
— Есть! — не посмел больше перечить слуга и покинул помещение.
А Артур Михайлович Холмский остался сидеть в штабе бункера и нервно перебирал пальцами по кожаному подлокотнику кресла, борясь с неприятным предчувствием, которое отказывалось его покидать.
За каких-то два дня в столице восемнадцатилетний мальчишка подпортил планы, которые готовились двенадцать лет и разом стал слишком заметной угрозой. Подозрительно вовремя этот малец появился в столице, но хорошо, что все закончится быстро и не придется звонить «ему».
Потому что, если «он» посчитает что Холмский не справляется и решит вмешаться лично, лицею придется искать нового главу безопасности, а Артуру Михайловичу комфортабельный гроб.
«Он» не прощает ошибок.
«Все хорошо, все под контролем» — как мантру пробубнил Артур Холмский себе под нос и тяжело выдохнул. Как только придет подтверждение смерти мальчишки, останется только минимизировать последствия и залечь на дно.
Имперская канцелярия только на вид кажется бездействующей, а гвардия глупой.
Сегодня они изгнаны и словно клоуны бегают за кошкой по царскому лицею в отчаянной надежде найти способ искупить свой проступок, а завтра эти же руки будут надевать петлю на твою шею.
— Сраный простолюдинский мусор, возомнивший себя равным аристократам, — презрительно выплюнул Холмский, гневно сжав кулаки.
— Господин, — в очередной раз явился слуга и Холмский окинул его волной нескрываемого раздражения.
— Что?! — едва сдерживая гнев гаркнул Рюрикович и робкая частичка надежды на короткий миг мелькнула в его сознании, — неужели объект устранен?
— Не совсем, — слегка попятившись ответил слуга, — объект избрал третий маршрут.
— И в чем проблема?! — вернул звенящую ярость в голос Холмский.
Да, не самый лучший вариант из трех, так как зависит не от Артура Михайловича лично, и ячейка находится не под его юрисдикцией и даже не под юрисдикцией союзника.
Старый адмирал Озерецкий весьма ревностно относился к любому вмешательству в его водные игрушки, но даже так, у Холмского была одна фигура в виде подконтрольного ему судна с нужным недекларированным вооружением и барахлящим когда нужно датчиком систем и местоположения.
Разумеется, после завершения дела от этого судна придется избавиться вместе с экипажем, что тоже предусмотрено. На море иногда случаются трагедии, никто и внимание не обратит. А если обратит, связать судно с Холмским не сможет ни одна крыса из имперской канцелярии.
Обидно, конечно, будет оставаться без своей игрушки в гавани адмирала Озерецкого, но потеря вполне восполнимая.
— Отряд «гамма» не может выполнить приказ, — дрогнувшим виноватым голосом доложил слуга.
— КАК ЭТО НЕ МОЖЕТ?! — взревел Артур Холмский, соскочив с места и хлестко ударив по дубовому столу, заставив голограмму пойти рябью.
«Да я их подорву прямо сейчас, тварей мятежных!» — подумал Рюрикович, но вслух не сказал.
— На их борту прямо сейчас… — замялся слуга, не посмев продолжать вслух, и вопросительно покосившись на интерактивную карту с удаляющейся над финским заливом точкой.
— Ни один дар не способен работать на таком расстоянии, — прорычал Артур Холмский словами своих аналитиков, которые установили, что расчетная дистанция контроля Артемия Соколова своего атрибута составляет четыре километра, на которые его самолет уже давным-давно улетел, — говори!
— Как прикажете, — раболепно склонился слуга, — на судне ячейки «гамма» в данный момент находится Камила Валерьевна Озерецкая, внучка адмирала.
— Что она там делает?! — чертыхнулся Артур Холмский, мысленно радуясь, что не высказал фразу о подрыве вслух.
Пришлось бы всех услышавших это слуг менять, а ему и без этого было чем заняться.
— Отправилась на выходные в Гельсингофорс в родовой особняк Озерецких, — осторожно пояснил слуга, начавший сомневаться, что сможет пережить этот день.
О огромной текучке кадров, пропадающих без вести на службе у Артура Михайловича Холмского, бедолага знал, но, как и каждый разумный человек, считал, что уж его беда точно не коснется.
Сейчас же он был уверен не так сильно и шестизначное месячное довольствие уже не так грело душу.
Покойников вообще ничто согреть не способно.
— Какой дебил додумался отдать ей в сопровождение «гамму»?! — не унимался вышедший из себя Холмский, готовый в порыве ярости разнести все вокруг, но все что могло сломаться, Рюрикович уже за эти два дня сломал.
Остались только противоударные мониторы дубовый стол да пять черных кожаных кресел, которые швырять не интересно. Отлетают от стенки как мячики, даже звука не издают.
А в порыве ярости хочется крушить. И самым хрупким что попалось на глаза взбешенного Рюриковича был его слуга, уже мысленно простившийся с жизнью.
— Камила Валерьевна запросила именно это судно, отказаться не было возможности, — попытался оправдаться слуга, покосившись на спасительную дверь за спиной.
— С*ка! — выругался Холмский, заподозрив неладное.
Рюрикович не верил в такие совпадения. Как он мог это прозевать?! Ведь мальчишка Соколов с внучкой адмирала кутил в его собственном ресторане!!! Под его носом!!!
«Нет. Тихо. Спокойно. Никто бы не смог это предугадать» — вновь начал успокаивать сам себя Артур Холмский, тяжело и часто выплевывая горячий воздух.
«Время. Бля*ского времени было слишком мало. Невозможно учесть все на свете находясь под взором гребаного князя Соколова»
