— Я решил, что смогу удвоить или даже утроить эти деньги, играя в «Звездный кластер». Поэтому я пошел в батаринский клуб под названием «Логово Фортуны».
— Можешь не продолжать, — с отвращением проговорил Хендел. — Ты потерял все деньги.
— Да, потерял, — стыдливо признал Маккенн. — Но не только их. Я поставил на кон свою свободу и проиграл и ее тоже.
— Мой отец, — настаивала Джиллиан. — Расскажите о моем отце.
— Именно там я и услышал о нем, — сказал Маккенн, поднимая взгляд. — Ария Т’Лоак прочесывала все бары на Омеге в поисках его. Так что когда они вошли в «Логово Фортуны» и сказали, что ищут человека, батарианцы вытащили меня из подвала. Деньги перешли из рук в руки, и я очутился перед Т’Лоак. Но к тому времени все уже было кончено. Если верить Т’Лоак, твой отец был убит на космической станции на орбите Элизиума.
Глаза Джиллиан расширились.
— Академия Гриссома. Там я училась в школе. Вы уверены? Мой отец мертв?
Маккенн пожал плечами.
— Нет, как я могу говорить с уверенностью? Но у Арии не было причин лгать. Только не тому, кого она продала батарианским работорговцам два дня спустя.
Первой эмоцией, которую испытала Джиллиан, была глубокая и полная печаль. Она навсегда потеряла того единственного человека, которому не платили за заботу о ней. Пол Грейсон был далек от совершенства. Именно поэтому им с Хенделом пришлось скрываться на борту «Айденны». Чтобы сбежать от ее отца и той силы, что стояла за ним.
Но она верила, что он любил ее, до той степени, до какой столь несовершенный человек может любить другого человека, и она тоже любила его. Несмотря на все то, что он сделал. Она дотронулась пальцами до кулона, висевшего у нее на нее, а по ее щекам тонкими струйками скатились слезы.
— Кто убил его? И почему?
Маккенн был там тогда. Видел те ужасные вещи, что Призрак и его люди делали с Грейсоном. Больше того, он сам был частью той команды.
А Призрак ни за что на свете не желал бы, чтобы кто-то узнал, что замышлял «Цербер». Поэтому, если Грейсону удалось сбежать, кого-то должны были послать, чтобы убить его. Кай Ленга, возможно? Вполне вероятно. Но было бы не очень умно рассказывать Джиллиан Грейсон о его роли в пленении ее отца, и он не стал этого делать.
— Я не знаю, — солгал Маккенн. — Но я могу сказать, что твой отец постоянно говорил о тебе.
Скорбь Джиллиан начала превращаться в гнев по мере того, как она думала о том, кого у нее отняли. Единственного человека, на которого, помимо Хендела, она могла положиться. Она вытерла слезы тыльной стороной запястья.
— Я собираюсь выяснить, кто убил моего отца. А когда я это выясню, виновники умрут.
Маккенн глубокомысленно кивнул.
— Я не виню тебя. Есть шанс, что нужную тебе информацию можно найти на Цитадели, — у этого не было основания, по крайней мере, насколько знал Маккенн, но именно туда он хотел попасть. Омега даже не рассматривалась. — Я помогу тебе, — пообещал он. — Мы выясним, кто это сделал.
— Это нелепо, — вставил Хендел. — Невозможно знать, куда отправился убийца или убийцы. Кроме того, как мы туда попадем?
— Корабль работорговцев, — веско заявила Джиллиан. — Мы возьмем корабль работорговцев.
Хендел нахмурился.
— Корабль работорговцев? С чего вдруг команда «Айденны» отдаст тебе его? Он принадлежит им для переоборудования или продажи.
Губы Джиллиан сжались в горизонтальную линию.
— Они отдадут мне его, потому что я спасла всех до единого на «Айденне» от рабства. Спроси у них. Увидишь.
И, к немалому изумлению Хендела, она оказалась права.
ГЛАВА 3
ЦитадельЦифровой секретарь приветствовал Андерсона и Кали, когда они вошли в квартиру: «Добро пожаловать домой. Все системы работают нормально. Поступило пять голосовых, двадцать три текстовых и два голографических сообщения».
— Ника здесь нет, — сказал Андерсон, заглянув в комнату. — И вещей его тоже.
— Давай проверим сообщения, — сказала Кали. — Может, одно из них от него.
— Я займусь голосовыми, — сказал Андерсон.
Он как раз удалял письмо из ассоциации отставных офицеров, когда Кали позвала его.
— Вот, Дэвид. Посмотри.
Андерсон повернулся и увидел, как голо-запись дрогнула, переключилась на начало и запустилась снова. Ник сидел на стуле в круге света. На нем была та же одежда, что и сегодня утром. Судя по этому, сообщение было записано после того, как он вышел из Башни Цитадели. На его лице было виноватое выражение.
«Простите, что ушел из башни, — сказал Ник, — но не надо беспокоиться, потому что я с друзьями».
Андерсон и Кали переглянулись. Были ли этими так называемыми друзьями биотики по имени Окоста Лем и Арриус Саллус? Оба боялись, что так оно и есть.
«Мне нужно кое-что сделать, — важно заявил Ник, — и это пойдет всем на благо. Ведь именно этим вы и занимаетесь, да? С той разницей, что у меня есть способности, которых нет у большинства. Так что имеет смысл использовать их. Не самому по себе, а будучи частью чего-то большего, группы под названием „Подполье биотиков“».
Последовавшие за этим слова походили на декламацию. Будто бы были заучены наизусть.
«Мы верим, что биотики особенные, что на них лежит особая ответственность помогать другим. И лучший способ сделать это — собрать все расы вместе. Создание Совета стало первым хорошим шагом. Но прошли тысячи лет, и различные его члены все еще ссорятся друг с другом. Поэтому настало время сделать значительный рывок вперед, сформировав единое правительство. Организацию, управлять которой будут биотики, представляющие все возможные расы».
Андерсон поставил голо-запись на паузу, прежде чем повернуться к Кали.
— Похоже, это сторонники превосходства биотиков.
Кали серьезно кивнула.
— Ник очень идеалистически настроен. Они используют это его качество.
Андерсон произнес: «Продолжить воспроизведение», и трехмерное изображение снова пришло в движение.
«Но на это потребуется время, — продолжал Ник. — Так что вы меня пока не увидите. Передайте моим родителям, чтобы не волновались. Я буду время от времени выходить на связь, но только если не будет попыток найти меня. В противном случае, мне придется разорвать все связи».
В этот момент Ник посмотрел направо, будто ища чьего-то одобрения, и перевел взгляд обратно.
«Думаю, на этом все. Спасибо, что были добры ко мне».
На этих словах голограмма свернулась. Точки света вспыхнули и погасли.
— Черт бы его побрал, — сказал Андерсон.
И вместо того, чтобы возразить ему, как она сделала бы при других обстоятельствах, Кали кивнула.
— Ему виднее. Или должно быть виднее. Что мы скажем его родителям?
— Правду, — мрачно произнес Андерсон.
— А СБЦ?
— Свяжемся с ними сразу же, как поговорим с родителями Ника.
Кали вздохнула.
— Они живут на Ануре. Я встречалась с ними в академии. Займусь звонком.
— Воспользуйся моим служебным приоритетом — иначе на это может уйти несколько дней.
Звонок не прошел гладко. Отец Ника пришел в бешенство. Он обвинил Андерсона и Кали в исчезновении его сына, назвав их «беспечными» и «халатными».
Мать Ника оказалась чуть более понимающей, но не намного, и разрыдалась, когда увидела голо-запись. Оба родителя хотели немедленно брать корабль до Цитадели, чтобы присоединиться к поискам сына, но у них не хватало на это денег. Андерсон заверил их, что немедленно уведомит СБЦ, и что и он, и Кали будут принимать участие в поиске.
Мать Ника беспокоило то, что Ник может прекратить все связи, как он пригрозил, но, в конце концов, она сдалась под напором аргументов остальных, и оставила мужа на линии одного. К концу звонка и Андерсон, и Кали чувствовали себя еще хуже, чем раньше.
Было уже достаточно поздно, но они понимали, что важно начать поиски как можно быстрее, поэтому Андерсон позвонил офицеру СБЦ по имени Эми Варма. Она была одной из помощниц Андерсона до его увольнения с флота, а сейчас работала начальником смены в Таможенном подразделении СБЦ. Это значит, что она могла помочь им подать заявление о пропаже человека — и проследить за тем, чтобы таможенный персонал Цитадели знал о Нике. Иначе эти подозрительные биотики, с которыми сдружился Ник, могли попытаться вывезти его со станции. Варма пообещала, что немедленно известит своих людей.
Это был долгий и утомительный день. Поэтому Андерсон и Кали, скромно поужинав, отправились спать, надеясь, что СБЦ найдет Ника во время искусственной ночи, и все это закончится к утру. Но этого не произошло. Когда прозвенел будильник, и они выбрались из постели, в почте лежало единственное письмо от волусского турагентства, пытавшегося заинтересовать Кали поездкой на Землю.
