— Я привела на осмотр свою племянницу, — заулыбалась ритана. — Тан Эрнесто, может быть, вы тоже посмотрите на нее? Мне сказали, что у девушки темный поток и направленность — спиритизм, но к общению с духами она, вроде бы, не способна?
Тан Риалон прищурился. Сделал шаг вперед.
Антония подавила желание отодвинуться назад. А лучше вообще сбежать.
Она — Лассара!
И девушка вздернула подбородок. Правда, даже так она была мужчине от силы по плечо.
— И как зовут юную красавицу?
Не разозлись Антония так на свою трусость, она была бы более вежлива. Но — злость одолевала. Ее предки были не хуже, а она… она боится!? И было бы чего!
Не съедят ее!
— Насколько я знаю, тан, первым представляется всегда мужчина.
Ответом ей была веселая улыбка, показавшая белые зубы.
— Не только красавица, но еще и умница.
— Антония! — разозлилась тетка.
Тони перевела на нее взгляд. И вдруг поняла, что не одна она здесь боится. Тетка тоже трусит, просто старается этого не показывать. И прячется за светскими манерами.
— Мое имя — Эрнесто Карлос Риалон. Тан Риалон, а для вас, юная ритана — просто Эрнесто. Полагаю, мы с семьей Адана дружим достаточно давно, чтобы я заслужил подобную привилегию?
— Антония Даэлис Лассара, — сухо ответила Антония.
— Для друзей можно просто Тони, — взмахнула рукой ритана Розалия. — По-домашнему…
— Те самые Лассара?
— Да, тан…
Судя по вздоху тетки — на ее плечах лежала каменная плита размером с дом.
— Странно… я знал вашего деда, ритана. У всех Лассара четкий проявленный и оформленный дар. Был… с вами кто-то занимался?
— Нет, тан Эрнесто.
— Это печально.
— Что вы, тан Эрнесто, — махнула рукой ритана Розалия. — Это чудесно! Я понимаю, что темный поток необходим, что это важно, но для молоденькой девушки это просто трагедия! Ей ведь предстоит устраивать свою жизнь…
Антония почти кожей почувствовала перемену настроения мага. С заинтересованности — на легкую… брезгливость даже.
— Да, разумеется. Замужество и дети, что может быть достойнее.
— О, я так рада, что вы меня понимаете, — не заметила и малейшей иронии ритана Розалия.
Антония стиснула зубы.
Терпи, детка! Терпи!
Да что б вам всем три раза опаршиветь!
— Полагаю, ритана, здесь неподходящее место для осмотра, — решил темный. — Возможно, мы как-нибудь встретимся в менее формальной обстановке?
Ритана думала недолго.
— О, я буду счастлива пригласить вас с семьей на ужин. В этот четверг, вы ведь не откажете нам в визите, тан?
— Разумеется, нет.
— И Адан будет счастлив! А я буду рада пообщаться с милейшей Барбарой! И Амадо, надеюсь, нанесет нам визит?
Мужчина подумал пару минут.
— Да, пожалуй. Если не случится ничего непредвиденного, я обязательно буду.
— Заодно и Тони отдохнет с дороги. Бедная девочка только вчера приехала из своей провинции… это так утомительно.
— Не сомневаюсь, — мужчина еще раз улыбнулся и откланялся.
Розалия развернулась и направилась к коляске. И только там, спрятавшись за тентом, позволила себе потерять ненадолго лицо.
Расслабилась, поежилась.
— Жуть какая! Бедная Барба…
— Простите? — Антония решительно была настроена получить даже крохи информации.
— Ты думаешь, я просто так огорчилась? Ну так посмотри на темного мага! Ты хочешь, чтобы такое было рядом с тобой — постоянно?
Антония подумала.
— Не знаю. Не уверена.
— Да рядом с ним оставаться невозможно! Могилой тянет!
Антония ничего такого не чувствовала, кроме легкого холодка и ощущения опасности, но сочла за лучшее покивать головой.
— Вот! А каково его супруге? С ним же надо… так, это не важно! Но поверь, мужчинам проще устроиться в жизни, чем женщинам! Терпеть супругу с таким даром не станет никто!
— А такой же темный? — с чисто практическим интересом уточнила Антония.
— Темных слишком мало! И всем точно не хватит. А сын Эрнесто, Амадо Риалон, увы, не одарен магией. Хотя… может, оно и к лучшему.
— Думаю, для его отца это трагедия.
— Пфффф! Зато для Паулины это хороший шанс. Так что с юношей не кокетничай, поняла?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Да, ритана Розалия.
Момент откровенности прошел. Ничего не изменилось.
***
Следующим пунктом поездки была церковь.
Разумеется, центральный собор — разве Араконы могут ходить куда-то еще?
И духовник у них должен быть не абы какой, а один из видящих. Об этом Розалия сообщила девушке, пока они ехали в собор, и заставила сильно поволноваться.
Последний раз… когда же девушка была в церкви последний раз?
Когда маму с братиком хоронили. А потом отец и все иконы из дома вынес, и все уничтожил. Орал, что если Бог не сберег ему самое ценное, то и плевать ему на такого бога! И в храм он ни ногой, и дочери не даст…
Дочь не возражала.
Вставать в пять утра, отправляться к заутрене, сидеть и слушать, когда тебя клонит в сон, да еще и чувства какие-то изображать?
Не стоит требовать от ребенка то, на что не всякий взрослый способен. Антония только радовалась.
А сейчас…
Страшновато было. Поджилки тряслись. Все же — церковь.
В Астилии это серьезный институт. Да и в других странах — тоже. А началось все лет пятьсот назад.
Люди, они такие люди…
Историю Антония знала, хотя и не с официальных позиций.
Лет пятьсот тому назад астилийцы, как и многие, приняли участие в освоении новых территорий. Да, вот так.
Есть корабли, есть ветер, даешь новые континенты!
Начали-то эдорийцы, но где теперь та Эдория? Остатки поглотили Вандер и Эсклот.
А дело было так.
Когда открыли новый континент, на континенте старом весьма этому обрадовались.
Новые земли! Деньги! Люди! Налоги!!!
Но что для этого надо? Конечно же, поставить все под свою руку! Своим указом верховный жрец поделил земли, кому что достанется, огласили указ… все отлично?
Не учли местное население.
Которое прекрасно жило на своем континенте, которому было, собственно, чихать на мнение пришельцев и на их указы, которому и на Бога чихать было — у него свои боги были.
И не просто так.
Что-то эти боги да значили.
Налийцы, так называли себя жители другого континента, сопротивлялись завоеванию. И весьма успешно. Но пришельцы были лучше развиты, у них было лучшее оружие, Эдория вообще слала войско за войском, давила, напирала, стремясь поглотить, проглотить, как можно больше, собрать ценности — на алтари своим богам жители тех земель приносили изумруды и рубины… как тут устоять? Налийцы дрались отчаянно, но их было меньше, они были разобщены, да и предательство играло свою роль, и принесенные пришельцами болезни… А потом, когда поняли, что проигрывают…
Что-то они такое сделали. Магия? Да, до той поры магии, считай, не было. И церковь с ней серьезно боролась. Любой колдун, любая ведьма были обречены гореть на костре.
Так вот.
Верховный одро налийцев — не король, не жрец, но тот, к кому снисходят боги, тот, к чьим голосам они прислушиваются, воззвал.
И его услышали.
Наверное, так часто бывает. Долорес рассказывала девочке то, о чем говорили деревенские ведьмы. А эта публика многое передает из уст в уста, не доверяя книгам. Слишком уж лжива бумага. Слишком легко она горит…
Долорес рассказывала, что одро не вмешивался ни во что. Не имел такого права. Но эдорийцы в какой-то миг перешагнули черту. И в храм, в котором он находился, вторглись солдаты. Ворвались, словно дикие звери, чтобы уничтожить спасающихся там детей и женщин.
Может ли стерпеть такое человек?
Если он человек — не может. А если он — одро?
Тот, кого слышат боги?
Он воззвал — и ему ответили.
Боги услышали свою паству, и все, кто находился на старом континенте, увидели в небесах лик громадного змея. Страшного.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Жуткого.
— Вы хотели получить земли. Вы их получите.
Вы хотели получить золото. Вы его получите.
