В Мейфэре скромная одежда, позволявшая сохранять неприметность на городских улицах, теряла свои преимущества. Трудно сказать, на кого больше обращали внимание – на одетого в мешковатый костюм Беккера или на идущего рядом с ним констебля. Сержант чувствовал, что за ним тайком наблюдают из окон. Группа получивших выходной слуг настороженно проводила его взглядами, вероятно приняв за преступника, которого только что арестовали. Шрам на подбородке Беккера определенно указывал на темное прошлое. Но если так, почему констебль ведет задержанного в самое сердце Мейфэра, вместо того чтобы направиться к ближайшему полицейскому участку?
Следуя полученным в церкви указаниям, Беккер повернул направо на Хаф-Мун-стрит, затем налево на Керзон-стрит и направился к ровному ряду домов, тянущемуся вдоль Честерфилд-хилл.
«Отправляйтесь в особняк леди Косгроув, – приказал ему Райан, – и сообщите о том, что здесь произошло. Даст бог, прибудете туда раньше репортеров. Соберите как можно больше информации».
Белокаменные четырехэтажные особняки разительно отличались от убогих тесных лачуг, которые Беккеру приходилось видеть в Ист-Энде. Здания здесь были так похожи одно на другое, что, не будь на дверях медных табличек с номерами домов, сержант ни за что не различил бы их.
Стало заметно холоднее. Поднялся ветер, облака заслонили солнце. Беккер нашел нужный дом, остановился возле чугунных ворот и осмотрел крыльцо. Занавески на окнах были задернуты, как принято во всех респектабельных районах, так что не удавалось определить, есть ли кто-нибудь дома.
– Констебль, проследите, чтобы эти два человека не подходили близко, – распорядился Беккер, указав на репортеров, увязавшихся за ними. – Не впускайте никого в ворота без моего разрешения.
Получив повышение совсем недавно, сержант все еще ощущал неловкость, отдавая приказы. Он открыл ворота и подошел к крыльцу.
«Как сообщить страшную новость о леди Косгроув?» – подумалось ему. Он вспомнил, как прибежал домой и дрожащим от испуга голосом прокричал, что отец упал с лестницы в сарае и шея у него повернута под ужасным углом. Опустошенный взгляд матери до сих пор преследовал Беккера в ночных кошмарах.
Глубоко вздохнув, он поднялся на крыльцо. Пять ступенек превратились в невообразимо долгий путь. Сержант взялся за молоток в форме львиной головы и решительно постучал в дверь.
Прошло десять секунд. Никто не ответил. Чувствуя себя незваным гостем, Беккер постучал снова. И опять безрезультатно.
Он посмотрел вниз и заметил под дверью тускло-коричневое пятно вытекшей жидкости, которая уже подсохла. После событий сегодняшнего утра трудно было не узнать в ней запекшуюся кровь.
Помня о наблюдающих за ним репортерах, сержант постарался ничем не выдать тревогу. Он подергал ручку двери и с замиранием сердца почувствовал, как та поддается.
Беккер приоткрыл дверь и крикнул:
– Эй!
Возможно, никто из домочадцев не обратил внимания на стук, но голос они точно должны услышать.
– Здесь кто-нибудь есть? Я детектив полиции сержант Беккер. Мне нужно поговорить с вами.
В ответ прозвучало только эхо.
Он решил заглянуть в дом, но дверь, приоткрывшись на несколько дюймов, застопорилась. Что-то ей мешало изнутри.
– Эй! – снова позвал Беккер и оглянулся через плечо.
Газетчики подошли ближе к воротам.
– Констебль, не пускайте их!
Беккер навалился всей своей массой, и предмет, мешавший двери открыться, чуть сдвинулся. Теперь сержант мог пробраться внутрь.
Он учуял смерть еще до того, как глаза привыкли к темноте.
Препятствие за дверью оказалось трупом дворецкого с проломленной головой. Оттуда и натекла кровь, превратившаяся в засохшее пятно под дверью.
Беккер опять потянулся к поясу, где привык носить дубинку, когда был простым констеблем. Разумеется, ее там не обнаружилось. Зато Райан приучил его всегда носить с собой нож в закрепленных под штаниной ножнах. «Сначала бейте рукояткой, а потом уже пускайте в ход лезвие, – наставлял его инспектор. – Иначе неприятностей не миновать».
Холодок пробежал по спине Беккера. Он вытащил нож и осмотрелся, готовый отразить возможное нападение. Темный коридор заканчивался холлом с двумя дверьми по противоположным стенам – обе были закрыты – и лестницей с узорчатыми перилами, которая вела на второй этаж.
До сих пор знакомство сержанта с домами богачей ограничивалось особняком лорда Палмерстона. Даже побывав там много раз, Беккер все еще не мог привыкнуть к разительному контрасту с той жалкой лачугой, где жил сам, когда работал по шестьдесят часов в неделю на кирпичном заводе. У него в голове не укладывалось, что лорд Палмерстон называет домом такой шикарный особняк. Возможно, его светлость настолько привык к роскоши, что действительно считает свое жилище обычным домом. Тогда как же в его понимании должен выглядеть дворец?
В обычных обстоятельствах Беккер непременно залюбовался бы черно-белыми квадратами мраморного пола и прихотливым литьем бронзовой балюстрады – последнее слово сержант узнал совсем недавно. Но сейчас обстоятельства были далеки от обычных.
Беккер обратил внимание на груду тряпья возле лестницы. Он осторожно сделал три шага вперед и только тогда понял, что перед ним труп служанки с точно так же проломленной головой, лежащий в луже засохшей крови.
У сержанта сжалось сердце. Он бесшумно отступил назад, спрятал обратно нож, чтобы не переполошить тех, кто ждал его возвращения снаружи, и проскользнул в приоткрытую дверь. Гуляющий по улице холодный ветер показался ему пустяком в сравнении с леденящей атмосферой, царившей в доме. Облака в небе потемнели.
– Что вы там нашли? – крикнул один из газетчиков, все еще пытающихся уговорить полицейского пустить их внутрь.
– Констебль, доставайте трещотку! – приказал Беккер. Репортеры попятились, приняв его слова за угрозу.
Полицейский схватил трещотку и принялся ее раскручивать. Резкий звук заполнил всю улицу.
Из окон соседних домов начали выглядывать встревоженные лица. Из дверей выскочили слуги. Только что казавшийся безлюдным квартал ожил.
По мостовой к ним спешил еще один констебль. Маршруты патрулирования были составлены так, чтобы полицейские всегда могли услышать один другого. С противоположной стороны улицы появился второй патрульный. Сообразив, в чем дело, он тоже побежал на помощь.
– Я детектив Беккер, – сказал сержант первому. – Оставайтесь здесь и помогите сохранять порядок. А вы отправляйтесь в церковь Святого Иакова, – велел он второму, – и передайте инспектору Райану, что леди Косгроув не единственная.
– Не единственная?
– Инспектор поймет. Попросите его приехать как можно скорее. И приведите сюда других констеблей. Чем больше, тем лучше.
Не успел полицейский скрыться из виду, как подошли еще двое.
– Никак случилось чего? – крикнула из толпы женщина в переднике.
– Мой хозяин желает знать, почему поднялся такой шум, – важно заявил лакей в ливрее.
– Скажите ему, что все в порядке, – ответил Беккер. – А вы расходитесь по домам. Не на что здесь глазеть.
– Нам в Мейфэре бобби не указ! – возмутилась та же женщина.
Беккера так и подмывало спросить, не хочет ли она продолжить беседу в полицейском участке. Но как на его месте поступил бы Райан?
– Подойдите сюда, – позвал он.
Женщина внезапно утратила всю свою бойкость.
– Вы мне?
– Да, вам, я же на вас указываю. Подойдите.
Служанка нерешительно приблизилась.
– Хотите помочь? Будет о чем рассказать на кухне.
Перспектива принести свежие сплетни в хозяйский дом вызвала к жизни услужливую улыбку.
– В этом доме есть черный ход? – спросил у служанки сержант.
– А то как же! С заднего двора. Нас только туда и пускают, когда нужно принести уголь или, скажем, бакалею.
– Прекрасно. Тогда покажите этому симпатичному констеблю, как туда попасть.
– Как по мне, вовсе он и не симпатичный.
– Не нужно его задирать. Просто покажите ему черный ход. Констебль, никого не пропускайте внутрь и будьте осторожны, потому что злоумышленник в любой момент может выбежать из дома.
– Я все понял, сержант.
Не привыкшему еще к новому званию Беккеру показалось на миг, будто полицейский обращается к кому-то другому.
Как только служанка увела констебля, прибежали трое патрульных с одного конца Честерфилд-хилл и еще двое – с другого.
Беккер показал им значок, подошел ближе и произнес негромко, чтобы не услышали репортеры:
– В этом доме по крайней мере два трупа. Я еще не все осмотрел.
Патрульные застыли в изумлении: преступления в богатом районе случались нечасто.
– Сначала в церкви Святого Иакова, теперь здесь, – пробормотал один из констеблей.
