Рейтинговые книги
Читем онлайн Южный комфорт - Павел Загребельный

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 75

- Кострицу? - Мальвина Витольдовна никак не могла вспомнить, где она слышала эту фамилию. Откровенно говоря, ее интересовала только музыка и все, что с нею связано, но, кажется, там никогда не встречалась такая фамилия.

- Может, Караян? - несмело спросила она дочку.

- Да какой Караян! Забудь хоть на минуту о своих музыкантах! Кострица. Известный гинеколог. Тот, который ждет Героя. О нем уже делает фильм Столяренко, а Столяренко делает фильмы только о тех, кого не остановит никакая сила. А вот твой зять захотел остановить.

- Я никак не могу вспомнить, - очевидно, чтобы как-то смягчить натиск Мальвины, улыбалась теща, - никак...

- А Кирстейна[2] ты помнишь? Ты никогда ничего не хотела знать, кроме своего балета и своей оперы. А судьба родной дочери... Сто раз говорила я тебе, что профессор Кострица согласился быть научным руководителем моей диссертации, а теперь твой зять и ты с ним...

О диссертации Твердохлеб слышал. Собственно, не столько о самой диссертации, сколько о желании Мальвины стать кандидатом наук. Кто-то уже выбрал ей тему. С не очень приличным названием. Что-то о женских болезнях. Возможно, именно Кострица и посоветовал? А он, как последний болван, ничего не знал? Но, в конце концов, какое это имеет отношение к правосудию?

Подумав так, он и вслух высказал свое удивление, но не нашел у жены ни понимания, ни сочувствия - наоборот, ее возмущение достигло теперь, как говорится, критических границ.

- Если то, что я тебе сказала, не имеет отношения к твоему так называемому правосудию, - закричала Мальвина, - то и ты не имеешь отныне никакого отношения ни ко мне, ни ко всем нам, и вообще...

- Мальвина, - попыталась воздействовать на дочь Мальвина Витольдовна, разве так можно? Нужно быть толерантной...

- Толерантной! Пусть убирается из нашей квартиры на свою Куреневку вот ему и вся толерантность! Я пойду к нему на работу и спрошу.

- Не смей! - забыв о своей упрямой сдержанности, завопил Твердохлеб.

- А, боишься? А вот и пойду. Выберу время и сведу тебя с твоим начальством, со всеми сведу. Интересно, это они тебя натравляют на людей или ты сам... Подумать только: на профессора Кострицу с грязными подозрениями!..

- Не смей говорить такие слова!

Твердохлеб готов был броситься на нее.

- А вот и грязные! Все ваши подозрения грязные. Разве могут быть чистыми подозрения? Грязные, грязные, грязные!

Найдя слово, она повторяла его с каким-то непостижимым упоением, готовая танцевать с ним, как с барабаном.

Теща бросала на Твердохлеба умоляющие взгляды: уйди, убегай, не дразни ее. Он молча пожал плечами и поплелся в свою, отныне уже не супружескую, а холостяцкую комнату. Сел у окна, подпер щеку и попытался задуматься. Ничего не выходило. Голова была пуста, аж гудела.

Как он жил все эти годы, почему жил с этой женщиной (правду говоря, довольно привлекательной), которая, собственно, всегда была для него далекой и чужой, только не говорила об этом из-за своего полного равнодушия или же потому, что он ее никогда не задевал, а вот один раз задел - и все слетело с нее, оголилась душа, холодная, жестокая, ненавидящая.

Познакомились они на дне рождения у следователя с кавказской фамилией. Нелепое словосочетание: "на дне рождения". День и дно. Дно дня или день дна? И бывает ли дно рождения? Сын какого-то профессора имел великолепную квартиру, грузинские вина и экзотические травы к столу. У него всегда околачивалась масса народа, Нечиталюк затянул туда и Твердохлеба. Твердохлеб долго не женился, а этого Нечиталюк не мог никому простить. Сам он женился очень рано, теперь влюблялся в каждую красивую женщину, которую видел, но горько вздыхал, когда от него требовали того, что он уже не мог дать.

- Эти женщины все одурели! - жаловался он. - Как поцелуй, так и в загс! Примитивизм мышления!

Твердохлеб долго не шел с Нечиталюком, когда же очутился среди незнакомых людей, то пожалел, что дал себя уговорить. Хотел незаметно исчезнуть, но Нечиталюк поймал его на пороге, заслюнявил ухо.

- Старик, сейчас я тебя познакомлю. Чудо природы! Умная, сексуальная и чья бы, ты думал, дочка? Самого Ольжича-Предславского! Ищет свободного мужчину, а кто теперь свободен? Все рабы, все жертвы, все закабалились! Один ты! Давай выше голову, ну!

Потащил его к чернявой глазастой молодой женщине, познакомил, натарахтел обоим полные уши и полные головы и оставил одних.

Твердохлеб не знал, что нужно говорить этой Мальвине, как стоять, как смотреть на нее. Она выручила его, сказав:

- Дети великих людей всегда несчастные.

- Я тоже, - ляпнул Твердохлеб.

Через неделю Мальвина познакомила Твердохлеба с родителями. Он рассказал о куреневской трагедии, о своей жизни. Мальвина не рассказала ничего. А он боялся спросить, хотя и был следователем. Лишь со временем, когда уже поженились, Твердохлеб узнал, что у Мальвины был муж, тоже врач, что они жили в какой-то азиатской стране, которая начинается на букву "и", что климат там ужасный, а доктор тот оказался еще ужаснее. Больше об этом разговора не было. Параллельное существование.

Было в их женитьбе что-то поверхностное, необязательное, суетное, что ли! Ему надоело одиночество, а ей нужно было за кого-то зацепиться. Как пьяному за плетень. Потому и параллельное существование. Вот если бы предел, нож к горлу, конец света, когда не вместе, - вот это любовь, вот это по-настоящему. А так - беспорядок, равнодушие, рутина и бессердечность, которая может закончиться любой неотвратимостью. Вместе спали и в свободное время ходили в театры, в кино, в магазины и просто бродили по улицам.

В Мальвине привлекал демократизм. Женщины не любят давать свободу мужчинам. Расплата за века собственного угнетения. Мальвина не принадлежала к женщинам-собственницам. Не знала ревности, не устраивала сцен и допросов. Правда, наверное, не позволила бы допрашивать и себя, но Твердохлеб никогда не пробовал. Жили безалаберно, неинтересно, постно, но мирно.

Теперь вот рассорился с Мальвиной, возможно даже навсегда, сломалась его жизнь. Жалкое состояние души.

Он сидел у окна, знал, что сегодня не заснет, пытался думать и не мог. Смерть той незнакомой женщины стояла перед ним и закрывала весь мир. Кто способен возродить ее душу, какие силы могут возместить утраченное безвозвратно, навсегда? И что рядом с этой утратой те незначительные потери, с какими он боролся всю свою жизнь? Кто-то сказал: мы можем уничтожить весь мир, а оживить дождевого червяка неспособны.

Как причудливо и трагически все переплелось: смерть этой женщины, профессор Кострица, заявление Масляка, козни Нечиталюка, ссора с Мальвиной. Юристы помогают людям жить в государстве, подсказывают им, как и для чего жить, и каким образом сохранить достоинство. А кто поможет и подскажет ему? Это проклятое заявление! Если бы речь шла не о взятке, он бы ни за что... Но дела о взятках у них считались самыми важными. Он не мог отказаться, хотя и предчувствовал, что там не все чисто. Так и получилось. Полнейшая нелепость. В клинику Кострицы привозят смертельно больную женщину. Она умирает через полчаса. Кострица в это время едет в поезде, он где-то под Брянском. Спрашивается: как он мог кому-то обещать, да еще брать деньги, да еще у кого! Наговор и клевета - вот и все. Допустим, Масляк скажет: мы договорились до того. Почему же тогда он не положил жену в клинику Кострицы сразу? Наговор и клевета! Ну ладно. Но ведь есть заявление Масляка. Зачем он его написал? Из беспорядочных криков Мальвины Твердохлеб кое-что уловил. Например: Кострица ждет Героя. Может, и Масляк хотел Героя, а дать могут только одному? Интеллектуалы - они очень жадны на звания, награды и вознаграждения. К этому побуждает страшное одиночество, их призвания. Все это как бы компенсация за постоянное (можно было бы сказать: нечеловеческое!) мозговое напряжение. Кто выдвигает на Героев? Как об этом узнать и где? Следователь должен знать все. А вот механизма высочайших отличий Твердохлеб не знал. Не имел собственного опыта, поскольку орденов еще не получал, да и вряд ли получит.

В ту ночь он не заснул. Слонялся по комнате, пробовал читать, но не мог сосредоточиться. В шкафах были одни только классики, а на классиков в этот раз не хватало сил. Где-то под утро попал ему в руки томик Гоголя из брокгаузовского издания. Статьи, каких давно уже не издают и еще раньше перестали читать. Раскрыл наугад. Статья называлась: "Что такое губернаторша". Советы жене калужского губернатора Смирновой: "Надобно вам знать (если вы этого еще не знаете), что самая безопасная взятка, которая ускользает от всякого преследования, есть та, которую чиновник берет с чиновника по команде сверху вниз; это идет иногда бесконечной лестницей. Эта купля и продажа может производиться перед глазами и в то же время никем не быть замечена. Храни вас бог даже и преследовать".

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 75
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Южный комфорт - Павел Загребельный бесплатно.
Похожие на Южный комфорт - Павел Загребельный книги

Оставить комментарий