"Карина права во всём. И я понимаю, что она права, а я не права. Но я понятия не имею, что с этим делать. Я не такая, как она, мне её методы не подойдут."
От этих мыслей становилось грустно, а я не любила, когда мне грустно, особенно на работе – работа была моей зоной комфорта и безопасности, здесь у меня всё получалось, и ни в чём я не была без причины виновата, а если в чём-то и была, то это было логично, обоснованно и поправимо. Меня здесь все любили, даже Роксана, она иногда ругалась, но всегда давала возможность доделать неуспетое и исправить накосяченное, я её за это бесконечно ценила.
"Будет ли мне хоть где-нибудь ещё так же хорошо? Что, если я сменю работу, а там будет начальник дурак, или коллеги стервы? Что, если я не буду справляться, и меня будут ругать? Что, если я не буду ходить на работу с удовольствием, а буду как те несчастные из мемов, которые идут на работу в понедельник как на каторгу, а потом на выходных запивают стресс? Я так не хочу."
Стало окончательно грустно, я достала из сумки ангельские таблетки, вытащила пластину, посмотрела на последнюю таблетку. Я не выпила её вчера, но ощущение было такое, как будто выпила – то ли Карина меня так хорошо успокоила, то ли поездка на машине через светящийся город, то ли музыка по радио.
"А может быть, отсутствие рядом мамы."
Об этом тоже не хотелось думать, но я вспоминала прошлый семейный ужин, который закончился точно так же – Лёша был прав, я тогда тоже приехала ночевать к ним, а потом это вылетело у меня из головы, я не любила помнить такие вещи. Я у них в квартире всегда ощущала себя как в зазеркалье, где вообще всё не так и весь мир другой, поэтому легко было поверить, что мой визит к ним – просто сон, вроде тех, когда ходишь по магазинам и бесконечно что-то покупаешь, или ешь всякое вкусное прямо с прилавков, а потом просыпаешься и осознаёшь, что это всё приснилось.
У меня часто бывали такие сны, и во время разговора с Кариной я ловила себя на странных вспышках памяти, как будто дежавю – мы уже с ней об этом говорили, теми же словами.
Я открыла нашу с ней историю сообщений, пролистала, читая по диагонали – те же фразы, те же вопросы, те же аргументы, даже ссылки на вакансии и объявления о сдаче квартир. Я открыла несколько, посмотрела и закрыла – зазеркалье, и цена такая, что я себе даже вообразить не могла, сколько нужно зарабатывать, чтобы столько отдавать всего лишь за крышу над головой.
Открыла ссылки на вакансии, которые мне присылала Карина, и поняла, что именно столько и нужно, сколько там предлагали. Но требования там были такие, что мне проще выиграть конкурс Мисс Мира, чем стать достойной кандидаткой для этой должности.
Я мысленно спорила с сестрой, прокручивала нашу переписку, находила там те же аргументы, которые всплывали сейчас у меня в голове, понимала, что тогда я уже ей об этом писала, а она уже тогда по каждому пункту мне отвечала, что это всё возможно, если приложить усилия.
"Принять решение, приложить усилия и потратить деньги – её универсальный план на все случаи жизни. Я же по жизни точно знала, что на последнем пункте меня снесёт в кювет, поэтому сходила с дистанции ещё на первом, во избежание травм и разочарований. Всегда."
Я закрыла переписку, потому что она расстраивала меня всё сильнее, открыла смешное видео, откинулась на спинку кресла и стала смотреть, когда меня отвлекла какая-то тень слева, я посмотрела в ту сторону и чуть под потолок не подпрыгнула – рядом с моим столом стоял Великий ВэВэ, на этот раз одетый прилично, и внимательно смотрел в мой экран.
Подскочив как ужаленная, я сняла наушники и попыталась остановить видео, но что-то пошло не так – мои руки меня не слушались, пальцы были кривые и неловкие, кнопки не нажимались, ещё и видео зависло, как на зло, а когда я его наконец-то закрыла, то вместо него открылась страница с вакансией, и зависла окончательно.
Мне хотелось провалиться на месте.
ВэВэ смотрел на мои метания с ироничной улыбкой, наклонился ближе и внимательно читал текст на экране, пока я пыталась нащупать кнопку выключения монитора, которая была сенсорная и реагировала не сразу, так что я бестолково включала и выключала монитор, пока ВэВэ читал эту светомузыку и тихо смеялся. Когда я наконец-то справилась и потушила экран, ВэВэ посмотрел на меня с хитрой улыбкой и поинтересовался:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ты решила сменить работу? Я надеюсь, не из-за меня?
Я в ужасе раскрыла рот, и тут же закрыла, чуть не взрываясь от неловкости, но не находя в себе сил сказать хоть что-нибудь адекватное. И пока я хватала воздух ртом, он включил монитор, дочитал и опять посмотрел на меня с лёгкой улыбкой, и слегка ироничным, но очень мягким тоном поинтересовался:
– А ты уверена, что тебе понравится эта работа? Условия, мягко говоря, не курортные.
– Я не собираюсь увольняться, – раздражённо от смущения прошипела я, он улыбнулся с облегчением:
– Ну слава богу, а то я уже начал думать, что ты не можешь работать в компании, где по офису голый директор расхаживает. Даже оделся сегодня, а то мало ли. Я достаточно прилично выгляжу? – он выровнялся, как будто давая мне возможность оценить, и смотрел на меня с абсолютной серьёзностью, как будто я могу сказать, что он недостаточно приличен в этом костюме, и он тогда пойдёт переоденется.
Меня почему-то заворожило это зрелище, я вроде бы была дико смущена, но при этом не отворачивалась и глаз не отводила, а смотрела на него, как на произведение искусства.
"О, да, в этом деле я истинный ценитель."
Он хорошо выглядел. На самом деле, в спортивных штанах и мокрой футболке он тоже выглядел хорошо, так что разницы особой не было, он мог бы робу строительную надеть и всё равно быть красавчиком. Но приличный костюм ему всё-таки шёл, хотя это и не был тот костюм-костюм, который носится с галстуком, а скорее пиджак на водолазку под джинсы, но выглядело отпадно, я бы взяла его фотку для рекламы мужских духов или спортивных автомобилей.
Я смотрела на него и улыбалась, он делал вид, что всё ещё ждёт ответа, и что уже начинает нервничать, стал немного по-другому, спросил с намёком на сомнение:
– Ну что, прилично или нет? Может, побриться? – он изобразил тяжкие раздумья и потёр заросший подбородок, я улыбнулась шире и пожала плечами, шутливо заявляя:
– Ща так модно.
– Можно оставить?
– Можно.
– Отлично. Люблю, когда лень в моде, – он удовлетворённо кивнул, как будто первый главный вопрос из своего списка главных вопросов уже решил, и пора переходить ко второму. Опёрся на мой стол, наклоняясь ближе, и внимательно посмотрел на мою одежду и волосы, полушутливо интересуясь: – А ты, я вижу, опять здесь ночевала?
– Нет! – возмутилась я, готовясь доказывать, что тогда был первый и последний раз, но ВэВэ рассмеялся, давая понять, что это у него шутки такие, я фыркнула и отвернулась, делая вид, что обиделась. Он тут же протянул руку и сделал серьёзное лицо:
– Я никому не скажу, что ты уснула на работе, а ты забудешь о том, что видела меня здесь в том виде, идёт?
– Идёт, – вздохнула я, пожимая его руку, потом опустила глаза и скромненьким голосом добавила: – Но я уже успела ляпнуть, что ты мне разрешил ходить с распущенными волосами.
Он отмахнулся:
– Это не новость, я вообще не поборник муштры и мундиров.
– Я заметила, – понимающе кивнула я, он улыбнулся и погрозил мне пальцем:
– Никому!
– Хорошо, – я опустила глаза, невольно глядя на свою руку, которой пожимала его руку, ладонь ощущалась как-то странно, одновременно щекотно и блаженно, как будто я погладила нечто прекрасное, к чему могу прикоснуться только в тех снах про зазеркалье, а потом проснусь и смогу только вспоминать.
"Когда меня в последний раз кто-то держал за руку?"
Я не помнила. Но тело откликнулось на это короткое прикосновение таким безбрежным морем давно забытых ощущений, что мне страшно стало от этой бескрайности. Я попыталась от этого отгородиться, чтобы хотя бы со стороны выглядеть адекватной, но внутри уже утыкалась лицом в эту ладонь, вдыхая всей грудью тот свежий аромат, который встречал меня в офисе по утрам, он был блаженством, я была уверена, что так пахнет рай.
