— Обещай мне, что ты всегда будешь на два шага впереди. — Мысль о Пеппере, поймавшем Патча и отправляющем его в ад, определенно не вызывала у меня энтузиазма.
Патч провел пальцем по линии моей шеи и притянул меня для поцелуя.
* * *
Когда я проснулась, кровать рядом со мной была холодной. Я улыбнулась, вспомнив, как заснула в объятиях Патча, сконцентрировавшись на этом, а не на вероятности, что Пеппер Фрайберг, он же «мистер Архангел с Грязным Секретом» рыскал возле моего дома всю ночь, изображая из себя шпиона.
Мысленно я вернулась на год назад, в осень моего учебного года. Тогда мои мысли не простирались дальше поцелуев с этим парнем. Я даже представить себе не могла, что меня ожидает. Патч значил для меня гораздо больше, чем я могла бы выразить это словами. Его любовь и вера в меня помогли мне легче относиться к тем трудным решениям, которые мне пришлось принять совсем недавно.
Каждый раз, когда сомнение или сожаление подрывали мою уверенность, все, что мне нужно было сделать — подумать о Патче. Я вовсе не была уверена в том, что всегда принимаю правильное решение, но в одном я была убеждена. В Патче я не ошиблась. Я никогда не смогла бы предать его. Никогда.
В полдень позвонила Ви.
— Как насчет того, чтобы пробежаться? — сказала она. — Я только что купила новую пару кроссовок, и мне нужно лишить этих плохих мальчиков девственности.
— Ви, у меня мозоли от вчерашних танцев. И подожди. Когда это тебе стал нравиться бег?
— Не секрет, что я не прочь скинуть несколько лишних фунтов, — сказала она. — У меня тяжелые кости, но это не повод, чтобы позволить небольшим жировым складкам помешать меня. Тем более, есть один парень по имени Скотт Парнелл, и, если для того, чтобы стать достаточно храброй и заарканить его, от меня требуется сбросить немного лишнего веса, — то именно этим я собираюсь заняться прямо сейчас. Я хочу, чтобы Скотт смотрел на меня так же, как смотрит на тебя Патч. Раньше я несерьезно относилась ко всем этим диетам и упражнениям, но я начинаю с чистого листа. С сегодняшнего дня я люблю спорт. Это мой новый лучший друг на веки вечные.
— О? А как же я?
— Как только я похудею, ты снова станешь моей подругой номер один. Я заберу тебя через двадцать минут. Не забудь повязку. Твои волосы превращаются в настоящий кошмар, когда становятся влажными.
Я повесила трубку, натянула майку, сверху нацепила трикотажную рубашку и зашнуровала тенниски.
Точно в срок Ви подобрала меня. И сразу же стало очевидно, мы собирались бегать не по дорожке школьного стадиона. Она направляла свой фиолетовый Неон через город, в противоположном направлении от школы, что-то вполголоса напевая.
Я спросила: — Куда мы едем?
— Думала, нам стоит побегать по холмам. Холмы полезны для ягодиц. — Она повернула Неон на Дикон-Роуд, и тут кое-что вспыхнуло у меня в голове.
— Подожди-ка. Скотт живет на Дикон-Роуд.
— Кстати, да.
— Мы будем бегать возле дома Скотта? Разве это… ну я не знаю… не немного по-сталкерски?
— Как-то грустно ты смотришь на это, Нора. Почему бы не подумать об этом, как о мотивации? Удерживать главный приз в зоне видимости.
— А что, если он увидит нас?
— Вы со Скоттом друзья. Если он увидит тебя, то наверняка выйдет и заговорит с нами. И было бы грубо не остановиться и не уделить ему пару минут нашего времени.
— Другими словами, не в пробежке соль. Это пикап.
Ви покачала головой. — У тебя совсем нет чувства юмора.
Она объехала Дикон, вдоль извилистой живописной дороги по краям с обеих сторон виднелись густые вечнозеленые растения. Через несколько недель они покроются снегом.
Скотт жил со своей мамой Линн Парнелл в жилом комплексе, который виднелся за следующим холмом. За лето Скотт успел уехать и начать скрываться. Он покинул армию Нефилимов Хэнка Миллара, и Хэнк неустанно искал его, надеясь сделать из него пример неповиновения. После того, как я убила Хэнка, Скотт смог свободно вернуться домой.
Цементный забор ограждал дом, и в то время как я считала, что целью ограждений было соблюдение личного пространства, этот забор напоминал о лагерях военнопленных. Ви подъехала ко входу, и внезапно я вспомнила, как она помогала мне обыскивать спальню Скотта. Тогда я считала его подозрительным типом. О да, все поменялось. Ви припарковалась у теннисных кортов. Сеток давно не было, и кто-то разрисовал беговую дорожку граффити.
Мы вышли и начали разминаться.
Ви произнесла: — Мне кажется, небезопасно надолго оставлять Неон в этом месте. Может, нам стоит сделать несколько кругов вокруг жилого комплекса. Тогда я смогу за ним наблюдать.
— Угу. А, в свою очередь, у Скотта повысятся шансы увидеть нас.
На Ви были розовые тренировочные брюки с большой золотой надписью «Diva» на заднице и розовая флисовая толстовка. На лицо был тщательно нанесен макияж, в ушах — серьги-подвески, на руке красовалось рубиновое кольцо, и она источала аромат Pure Poison от Dior. Самая обычная экипировка для пробежки, ага.
Мы медленно побежали по грязи вокруг комплекса. Солнца не было, и после трех кругов я сняла рубашку, завязав ее вокруг талии. Ви подскочила к скамейке в парке и плюхнулась на нее, жадно глотая воздух.
— Наверное, мы пробежали миль пять, — выдохнула она.
Я посмотрела на дорожку. Угу… плюс-минус четыре мили.
— Может, нам заглянуть в окна Скотта, — предложила Ви. — Сегодня воскресенье. Он, наверное, отсыпается и ему понадобиться помощь друзей, чтобы проснуться.
— Скотт живет на третьем этаже. Только если у тебя нет сорокафутовой лестницы в багажнике Неона, заглянуть в окно уж точно не получится.
— Мы могли бы попробовать что-то более непосредственное. Типа стука в дверь.
И именно в этот момент на автостоянку с ревом въехал оранжевый Plymouth Barracuda 1970 года. Он завернул под навес, и Скотт выскочил из машины. Как и у большинства мужчин-нефилимов, у Скотта тело парня, хорошо знакомого с тренажерным залом. Он также необычайно высок, чуть выше шести футов, шести дюймов. Он всегда коротко стрижется, словно тюремный заключенный, и он красив — грубой, сильной красотой. Сегодня он был одет в баскетбольные шорты и безрукавку.
Ви помахала на себя руками. — Ух ты!
Я подняла руку в воздух, намереваясь окликнуть Скотта, чтобы привлечь его внимание, как вдруг пассажирская дверь Барракуды открылась, и появился Данте.
— Зацени, — сказала Ви. — Это Данте. Подумай. Их двое, нас двое. Я знала, что мне понравится бегать.
— Я чувствую внезапное желание продолжить бег, — пробормотала я. И не останавливаться, пока мы с Данте не разминемся на приличное расстояние.
