На одной из таких вечеринок я и познакомилась с Лукасом Лоримером. Я уже слышала о нем от Фелисити.
— Кстати, — заявила она в тот вечер, — сегодня к нам придет Лукас Лоример. Он тебе понравится. Он всем нравится. Он обаятельный, красивый… ну, довольно симпатичный… и с кем бы ни общался, все уверены, что они ему необычайно интересны. Ну, ты меня понимаешь. Смотри, не попадись на этот крючок. Он такой со всеми. Мне кажется, он очень непостоянный человек. Некоторое время он служил в армии, но потом вышел в отставку. Он младший сын. Его старший брат Карлтон только что унаследовал поместье в Корнуолле, причем довольно большое. Их отец умер всего несколько месяцев назад, и Лукас сейчас какой-то неприкаянный. Работы в поместье хватает, но мне кажется, что он не из тех, кто умеет подчиняться. А сейчас он и сам не знает, чего хочет. Несколько лет назад в саду Трекорн-манор, так называется их поместье в Корнуолле, он нашел некий артефакт. Эта находка очень взволновала ученых. Она оказалась египетской, и все долго гадали, как эта штука туда попала. Твой отец имеет к этому артефакту самое непосредственное отношение.
— Он наверняка был испещрен иероглифами.
— Сразу после находки Лукас написал о ней книгу. Он провел небольшое исследование, в результате которого выяснил, что это вроде бы медаль, которой награждали за особые военные заслуги. Это подтолкнуло его к изучению обычаев Древнего Египта, причем о некоторых из них до его находки никто не знал. Это не могло не заинтересовать твоего отца и других ученых. В любом случае ты скоро с ним познакомишься и сможешь составить о нем собственное мнение.
Я действительно познакомилась с ним в тот вечер.
Он был высок, строен и пластичен. Отличительной его чертой было бьющее через край жизнелюбие.
— Это Розетта Крэнли, — представила меня Фелисити.
— Как я счастлив с вами познакомиться, — воскликнул Лукас, беря мои руки в свои и пристально глядя мне в глаза.
Фелисити все представила правильно. Я и в самом деле тут же почувствовала себя ужасно значительной персоной, как будто его слова были не простой формальностью.
— Розетта — дочь профессора Крэнли, — продолжала Фелисити. — Я ее когда-то учила. Честно говоря, кроме нее, я больше никого не учила. Она моя единственная ученица.
— Я так взволнован, — заявил Лукас. — Я знаком с вашим отцом. Необычайный человек.
Фелисити оставила нас вдвоем. Лукас говорил без умолку. Он рассказывал о той помощи, которую ему оказал мой отец, и о том, как он благодарен судьбе за то, что такой важный джентльмен уделил ему столько времени.
Он принялся расспрашивать меня, и я призналась ему, что все еще учусь в школе, что приехала домой на каникулы, что меня ожидают еще целых два семестра.
— И что же вы будете делать потом?
Я пожала плечами.
— Наверняка быстро выйдете замуж, — предположил он, намекая на то, что мои прелести привлекут внимание потенциальных женихов.
— Никто не знает своего будущего.
— Полностью с вами согласен, — произнес он, как будто моя банальная реплика показалась ему венцом мудрости.
Все-таки Фелисити была права. Он лез из кожи вон, чтобы понравиться. Я была предупреждена, поэтому видела его насквозь. Тем не менее вынуждена была признать, что мне очень приятно.
За обедом я опять обнаружила его рядом с собой. С ним было очень легко разговаривать. Он рассказал мне о своей находке в саду и о том, как она в какой-то степени изменила его жизнь.
— Наша семья всегда была связана с армией, но я нарушил семейную традицию. Мой дядя — полковник, он почти никогда не бывал в Англии, исполняя свой долг на далеких форпостах империи. Я понял, что такая жизнь не для меня, и оставил армию.
— Вас, наверное, очень взволновала находка артефакта.
— Честно говоря, да. Пока я служил в армии, я провел некоторое время в Египте. Поэтому находка показалась мне особенно интересной. Я просто увидел эту штуковину. Почва была влажной, и один из садовников что-то там сажал. Она была вся исписана иероглифами.
— Вам понадобился камень Розетты.
Он рассмеялся.
— Честно говоря, у вашего отца не возникло никаких сложностей с переводом. Он легко все прочитал.
— Я очень рада. Вы же знаете, что меня назвали в честь этого камня?
— Да, знаю. Фелисити мне об этом рассказала. Должно быть, вы очень этим гордитесь.
— Да, раньше гордилась. Когда я впервые пришла в музей, я стояла и изумленно смотрела на него.
Он опять рассмеялся.
— Имена это странная штука. Вот вы ни за что не догадаетесь, какое у меня первое имя.
— И какое же?
— Адриан. Вы только представьте себе, что это значит — повсюду волочить за собой подобное имечко. Все кому не лень, интересуются, как подвигается строительство вала[6]. Адриан Эдвард Лукас Лоример. По уже упомянутым причинам Адриана я вычеркнул. Эдвард… Мир наводнен Эдвардами. Лукасов намного меньше… Так что я стал Лукасом. Но вы только представьте себе, как читается аббревиатура из моих инициалов. Это нечто необычайное[7].
— Я уверена, что это нисколько вас не характеризует, — рассмеявшись, ответила я.
— Но вы же меня совсем не знаете. А у вас есть какое-нибудь еще имя?
— Нет, просто Розетта Крэнли.
— Ага. Р.К.[8]
— Ваши инициалы намного интереснее.
— Ваши инициалы предполагают определенную степень праведности, в то время как я могу оказаться сатанинским отродьем. Вам не кажется, что это неспроста? Мы с вами представляем противоположные сферы бытия. Я уверен, что это имеет значение для нашей с вами зарождающейся дружбы. Вы окажете на меня благотворное влияние и заставите меня отказаться от моих злодейских замашек. Мне очень хочется верить, что именно так и будет.
Я рассмеялась, и некоторое время мы молчали. Затем он произнес:
— Я уверен, что вас очень интересуют загадки Древнего Египта. Иначе и быть не может, ведь вы дочь своих родителей.
— Ну, в какой-то степени это так. Учеба в школе не позволяет целенаправленно интересоваться тем, что происходит не в ее стенах.
— Мне бы очень хотелось узнать, что же на самом деле означали слова на моем камне.
— Мне показалось, вы сказали, что их уже перевели.
— Да… в общих чертах. Все это весьма таинственно. Значение всей надписи скрыто в чрезвычайно туманных словах.
— И почему люди не могут быть проще?
— Без загадок жить скучно, вы не находите? Поэтому многие и стремятся привнести в самые обыденные дела элемент таинственности. То же касается и самих людей. Люди, которых трудно понять, намного интереснее.
