Дрель вернулась на стол.
На другой стене Брэд переписал новым куском мела послание Коллекционера Невест:
Прекрасный рай патерянТуда где разум торжествуетПришел я и она змеиную главу снеслаИскал я и нашел седьмуюДа упокоится она в гнезде змеиномИ вновь я аживу.
Брэд положил мелок на стол, отступил на шаг, мягко прижал сцепленные ладони к подбородку и всмотрелся в созданное им визуальное изображение деятельности Коллекционера Невест.
Сарай, женщина, сверло, послание.
Что же заставило преступника в первый раз взять сверло, вонзить его в плоть, услышать, как оно дробит кости?
Брэд глубоко вздохнул и задумался. Крыша поскрипывала на палящем солнце. Он заставил себя поглубже погрузиться в произошедшее, чтобы неторопливо извлечь истину из того, что еще не поддалось глазу. Из собственного сознания.
На мгновение Брэд почувствовал, что становится подобием, пусть слабым, Коллекционера Невест. По крайней мере шаг за шагом влезает в его шкуру.
— Я психопат, — громко прошептал он. — Об этом никто не знает. Почему?
— Потому что выглядишь нормальным человеком, — послышался из-за спины негромкий голос Ники.
Она пришла раньше, чем планировала.
— Доброе утро, Ники, — не оборачиваясь, проговорил Брэд.
— Доброе. Как спалось?
— Неважно.
— Мне тоже.
Вообще-то ему хотелось побыть одному, но присутствие Ники успокаивало.
— Я выбираю красивых женщин, — заговорил Брэд, входя в роль убийцы. — Скажи почему? Только сразу, не задумываясь.
Она подошла поближе.
— Потому что ревнуешь.
— Стало быть, убиваю из ревности. С чего бы это?
— Потому что тебя заставили считать себя уродом.
— Если, убивая красивых женщин, я начинаю лучше о себе думать, откуда надругательство над их телами?
Ники задумалась. Она первой начала использовать технику быстрых ответов, извлекая из сознания испытуемого мысли, которые порой выступают на поверхность в форме подавленной речи.
— Ты оставляешь им красоту, но отнимаешь душу.
— А зачем мне их души?
— Чтобы сделать себя внутренне красивым.
— Зачем я проливаю их кровь?
— Потому что кровь — это их жизненная сила. Душа.
— Нет, я забираю кровь, чтобы сделать их красивыми, — возразил Брэд.
Снова наступило молчание. Брэд почувствовал, как по спине стекает струйка пота. Пока сплошные гадания.
Теперь Ники взяла на себя роль следователя.
— Зачем ты сверлишь им пятки?
— Потому что это низшая точка тела. Она почти не видна, и их красота остается нетронутой.
— Зачем тебе нужно убивать семь красивых женщин?
— Потому что «семь» — число совершенства. Цифра Бога.
— Ты боишься Бога?
— Да.
— Ты верующий?
— Глубоко верующий.
— Католик?
— Нет.
— Протестант?
— Нет.
— Как так?
— Все они лжецы, не способные жить той жизнью, которую проповедуют другим.
— А сам ты живешь по правде?
— На сто процентов. Это и отличает меня от других. Потому я и убиваю — чтобы сохранить верность себе.
— Почему семь женщин?
— Я уже сказал — это знак совершенства. Возвращение к пройденному ведет к интеллектуальной честности, в ней зеркально отражается нормальная технология допроса. Помогает обоим.
— Ладно, поговорим о том, как ты выбираешь свои жерт вы. Почему…
— Они не жертвы.
— А кто?
— Я не делаю им больно.
Ники помолчала. Видимо, он не ответил на вопрос.
— Почему рай потерян?
— Не рай, а красота рая. Попрана невинность.
— Где сосредоточен ум?
— В сознании. Невинность потеряна в сознании.
— Ты змей?
— Нет.
— Кто размозжил змею голову?
— Она. — Брэд кивком указал на стену с фотографиями с места преступления.
— Она сделала тебе больно?
— Да.
— Но ты не змей. Или змей?
— Нет. Не всегда.
— Почему ты убил ее?
— Чтобы убивать дальше.
Только Брэд не это хотел сказать. Он поднял руку, обдумывая другой ответ.
— Дальше убивать или дальше жить? — переспросила Ники. — «Да упокоится она в гнезде змеином и вновь я аживу». — процитировала она.
— Я имел в виду дальше жить.
Оба вновь посмотрели на послание, прикрепленное к стене.
— Если в этой истории самовоплощения он играет роль змея, естественно предположить, что он способен жить как змей и продолжать убивать, — пробормотала Ники.
— Верно.
Она внимательно посмотрела на него:
— Получается, Темпл прав: мы ищем страдающего галлюцинациями шизофреника, у которого случился нервный срыв. — Она откинула со щеки длинную прядь темных волос и задумчиво прикоснулась к подбородку. Длинные тонкие пальцы, французский маникюр…
Ему всегда нравилось внимание Ники к несущественным на вид деталям. Она жила, во все вкладывая душу и, если честно, расходуя куда больше энергии, чем он обычно мог себе позволить. Каждый день бегала по часу, чтобы сохранять душевное равновесие. Работала не меньше чем по двенадцать часов. При этом у нее хватало энергии вести и активную ночную жизнь, если, конечно, верить слухам… А не верить им не было оснований. Их отношения неизменно оставались платоническими, хотя, случалось, Брэд об этом сожалел.
— Да, возможно, и так, — согласился он. — Впрочем, на том, что у этого человека скорее всего есть психическое расстройство, мы сошлись еще вчера вечером.
— Не мы. У меня полной уверенности нет. Душевное нездоровье нетипично для серийного убийцы, если только заболевание не связано с серьезным повреждением лобных долей, вызванным травмой головы. Обычно же почти все серийные убийцы принадлежат к среднему или еще более состоятельному классу, приятны на вид и, как правило, ясно выражают свои мысли. Почти все убивают из мести или сексуальных побуждений. В обоих случаях большинство становились жертвами жестокого обращения со стороны матери и теперь отвечают на эту жестокость, совершая ритуальный акт, дающий выход их потребности в воздаянии или возмездии. Как правило, серийных убийц формирует среда, а не психика. Душевно не уравновешенные люди ведут себя иначе.
Все это Брэд знал, но ремесло следователя заключается, в том числе, в повторении пройденного, что позволяет извлекать из него крупицы правды.
— И все же записка указывает на манию величия, а это форма психоза.
— Верно, — кивнула Ники.
Расхаживая по помещению, Брэд покосился на сверло.
— Не похоже, что преступник убивал на сексуальной почве. Тут целый ритуал. Он лелеет свою манию величия. Он умен. Убивает так, чтобы можно было делать это и впредь, потому что ему кажется: если не продолжать спектакль, все, и он в том числе, решат, что у него нет способности играть роль, а значит, и жить.
— Точно, — подала голос Ники. — И как бы там ни было, это не роль палача или карателя. На его взгляд, он оказывает жертвам добрую услугу. Выражает свою к ним любовь.
Они помолчали.
— Итак. Надо тщательно проверить психиатрические отделения больниц в районе Четырех Углов, — заключила Ники. — А также местные поликлиники, дома призрения, тюрьмы штата, обвинительные приговоры, в которых упоминаются психические отклонения… Гора сведений.
— Фрэнк и еще шестеро агентов уже начали подъем на эту «гору». Обратимся за подкреплением в местные отделения — в Шийенне, Колорадо-Спрингс, Альбукерке. Я просил Фрэнка пошерстить сведения по серийным убийствам на предмет чего-нибудь сходного с этим посланием.
— Согласна.
— Ну а тем временем у нас имеются тайны, спрятанные здесь, на месте его «деятельности». — Брэд изучающее обвел взглядом стены.
Ники кивнула.
— Устаешь от этого?
— От работы в «поле»?
— От попыток увидеть то, что некто от нас скрывает.
«Странная манера выражаться», — подумал Брэд.
— Не могу сказать, что я предпринимаю такие попытки.
— Я вот что хочу сказать. Ведь у нас у всех есть свои тайны, верно? Мы живем каждый своей жизнью, позволяя другим увидеть только то, что хотим открыть. Годы уходят на то, чтобы узнать человека, даже в браке. Правда, тебе, Брэд, об этом ничего не известно. Она добродушно ухмыльнулась. — Да и мало ли на свете супругов, которые, прожив вместе много лет, вдруг с изумлением обнаруживают у партнера такие темные глубины, о существовании которых даже не подозревали?
— С этим не поспоришь, — отозвался Брэд.
«Как хорошо, что меня пока в эту трясину не затянуло», — подумал он.
— Классика экзистенциализма, — кивнула Ники. — В последнем жизненном итоге человек одинок. Все мы время от времени стараемся изжить свои комплексы, но так или иначе пребываем в нашем собственном замкнутом мире. Вот к этому в конце концов и приходишь. Потому-то так много людей ищет утешения в вере. Это такой способ взаимоотношений, когда от другого не зависишь. — Она скрестила на груди руки. — Так как, Брэд? Что за тайны ты укрываешь?
