с какими-то мальчишками, но, видно, до сих пор остались входы, лазейки. Скорее всего, малец залез туда, своды рухнули, и прихлопнуло его в два счета. История не новая, банальщина. Но все равно давай напишем другим в назидание, тем более у нас в этот номер недобор по материалам.
Дмитрия тогда покоробило, как равнодушно редактор говорил о пропавшем ребенке, как заранее был уверен, что он погиб. Тогда Стриженов решил, что выполнит это задание и уволится, поищет другое издание, где руководству не плевать на людей. А когда приехал к спасателям, сам предложил помощь. Но пока Дмитрий вместе с другими добровольцами под руководством опытного проводника прочесывал лес, он понял, почему редактор не верил в счастливый финал этой истории. Лес был огромный, густой, изрезанный широкими, извилистыми ручьями, а под землей тянулись на многие километры то ли ходы, то ли извилистые пещеры, по большей части засыпанные или обрушившиеся. И все чаще Дмитрий слышал от спасателей ужасные фразы, брошенные равнодушным, бесцветным голосом: «Поиски с предсказуемым финалом. Ищем до ночи, потом сворачиваемся, утром поставим на поиски одну группу. Все равно без шансов. В катакомбы хода нет, где искать, непонятно, ночи холодные. Если сейчас жив, к утру замерзнет».
Но в тот раз мальчика нашли. Незадолго до темноты отряд добровольцев услышал глухой стук из-под земли на северном склоне холма. Добровольцы по рации вызвали группу спасателей, те метр за метром осмотрели участок и нашли что-то похожее на широкую нору. Несколько часов спустя, уже ночью, в свете фонарей из катакомб вытащили дрожащего, перепуганного парнишку лет двенадцати. Мальчик сильно замерз, а при падении в нору сломал ногу, но он был жив, и Дмитрий вздохнул с облегчением.
— Парню очень повезло, — сказал Стриженову один из спасателей, когда журналист брал у него интервью, — так везет не многим. Он при падении ногу сломал, так что уйти вглубь пещеры не мог. Это и спасло. Пошел бы, засыпало. А так лежал под лазом, в который провалился, и стучал палкой. Там в углу листы металлические, ржавые, полуразвалившиеся. Вот по ним он и стучал. Долго. Часов пять, может, шесть. Упорный парень и везучий. Услышали его. Раньше услышали, чем эти листы в труху рассыпались, раньше, чем он замерз, сдался или сознание потерял.
Дмитрий записывал слова спасателя и до конца не понимал, как повезло мальчишке. Он понял это гораздо позже, когда участвовал в других, менее удачных поисках. Когда, занимаясь журналистскими расследованиями, искал пропавших и смотрел в глаза людей, так и не узнавших, что стало с их близкими. Смотрел и ничем не мог им помочь. Но и тогда и сейчас он вспоминал слова спасателя, поднявшего мальчишку на поверхность: «Спасли, потому что искали, хотя шансов не было, а он спасся, потому что стучал, зная, что никто не услышит». Спасают тех, кто до последнего цепляется за жизнь, и тех, кого ищут. Поэтому сегодня Стриженов летел в Исландию. Он собирался искать Лису до последнего и знал: она тоже никогда не сдастся без боя.
Ближе к вечеру, когда дождливая серость за окнами сменилась полумраком, Стриженов поднялся на борт самолета. Сел в правый ряд возле иллюминатора и отправился в далекую снежную страну. В полете он читал путеводитель, просматривал карту страны и думал, что Исландия по количеству снега и суровости климата должна быть похожа на Сибирь, где он вырос. А судя по цифрам в путеводителе, все ее население в два раза меньше населения его родного города.
Но два-три часа спустя самолет оказался над островным государством, и Стриженов с высоты тысячи метров увидел, что Исландия не похожа ни на одну страну, где он бывал раньше. Обогнав солнце, Дмитрий прилетел сюда вечером, почти в то же время, в которое вылетел из Риги. В сером вечернем свете, глядя в иллюминатор, Дмитрий увидел бесконечное белое море снега, покрывавшее всю страну. Здесь не было высоких деревьев, лесов, больших светящихся городов или маленьких сел. Не увидел журналист и бесконечной паутины дорожного полотна, опутывающей весь остров. Из самолета ему открывалось только снежное море, голубые льдины и черные скалы, ощетинившиеся на темные воды океана.
Когда самолет коснулся земли и, теряя скорость, помчался по взлетно-посадочной полосе, Дмитрий увидел, что за бортом свирепствует непогода: сильный, почти штормовой ветер гнал куда-то огромные белые хлопья снега. Сотрудников аэропорта, одетых в яркие куртки с многочисленными светоотражателями, можно было различить на расстоянии пяти-семи метров от борта самолета, дальше они расплывались и пропадали за плотной снежной стеной.
— Как в таких условиях можно найти человека, пропавшего в горах? — в отчаянии пробормотал Стриженов. Потом глубоко вздохнул и мысленно приказал себе успокоиться.
«Два перелета и бессонная ночь не добавляют оптимизма, — мысленно рассуждал журналист. — Сегодня мне нужно забрать арендованную машину, добраться до отеля и выспаться. Завтра на свежую голову составлю план действий и начну поиски».
Стриженов подхватил свой ярко-зеленый походный рюкзак и вышел из самолета. Ледяной ветер мгновенно пробрал его до костей, забрался под одежду, обжег лицо, руки и шею. Дмитрий поднял повыше ворот куртки и быстрым шагом направился к автобусу, доставляющему пассажиров в аэропорт.
Терминал аэропорта не произвел на Дмитрия особого впечатления. Небольшой павильон, без излишеств и архитектурных экспериментов, достаточно удобный, по крайней мере, Стриженов сразу разобрался, куда идти. Внимание привлекали только стеклянный купол, поддерживаемый множеством металлических балок, да огромная карта острова на выходе из здания. Дмитрий поискал глазами злополучный перевал Эхси. Как же далеко он от Рейкьявика! Как Лису вообще могло занести в такую даль? И главное — зачем?
Стриженов вздохнул, отошел от карты и в ту же секунду оказался во власти непогоды. Разъезжающиеся двери аэропорта выплюнули журналиста на улицу в холод и темноту. На острове сгущались сумерки. В тусклом свете фонарей Дмитрий заметил странную скульптуру. На куче камней красовалось огромное яйцо, из которого вылуплялся птенец самолета.
Поморщившись то ли от странного скульптурного решения, то ли от холода, Стриженов пошел к парковке напротив аэропорта и попытался отыскать свой автомобиль. Машину он арендовал еще в Питере. А через несколько минут после посадки самолета получил короткое письмо с номером автомобиля, местом, где он припаркован, и инструкцией, как добраться до города. Дмитрий машинально отметил, что сервис проката у островного государства явно на высоте, и отправился на поиски транспортного средства. Однако среди метели, сумрака и усиливающегося ветра оказалось непросто отыскать нужную машину. Минут пятнадцать Стриженов бродил, разбирался в маркировках секторов на парковке, пока, наконец, по чистой случайности, не наткнулся на арендованный
