Видя, что пациент из энергичного неврастеника стал вполне сговорчивым соней, совет из психиатра, санитара, водителя и милиционера постановил: лучше всего Фаине Демьяновне будет, конечно же, дома в привычной для неё обстановке.
– Завтра мы вас с утра пораньше непременно навестим, – пообещал доктор Пардон.
Отвёрточное преобразование
Едва «скорая» отъехала, как здание школы заходило ходуном и превратилось в летающую тарелку.
Преобразовать космолёт в какой-либо иной объект оказалось не так-то просто. У него имелась защита, не позволяющая изменять формы. Шурка и так пробовал и этак – ничего не выходило. Измотавшись, он плюхнулся в кресло.
– Вот здесь, – показал на входной люк. – Здесь что-то сидит и отменяет все мои преобразования.
Лера внимательно осмотрел люк, затем достал из кармана перочинный ножичек.
– Ты передохни, – посоветовал он, выдвигая запрятанное между лезвий жало отвёртки, – а я пока с этой штуковиной разделаюсь.
Ловко выкрутил из дверных петель шурупы, поднатужился и сбросил люк наземь.
– Теперь колдуй, – разрешил. – А я его подальше спрячу.
Поставив люк на ребро, Лера покатил его по тротуару на манер колеса. Но на первом же перекрёстке люк, будто живой, вильнул своим плоским телом, вырвался и устремился в боковую улочку.
Улочка полого спускалась в овраг, застроенный домами многоэтажных Кладочек. Лера попытался было догнать беглеца, да куда там. Люк стремительно набрал скорость, промчался с лязгом вдоль всей улицы, свернул к кафе «Лебедь» и на полном ходу вышиб дверь, обитую оцинкованной жестью. От удара дверь забросило в глубину кафе, а люк упал тут же на пороге. Попытавшись поставить дверь на место, Стопочкин чуть было не надорвался, такой тяжеленной она оказалась.
– У-у, проклятая! – рассердился Лера и пнул её ногой.
Словно испугавшись, дверь тотчас оторвалась от земли и подобно ковру-самолёту зависла перед ним в воздухе. Это было похоже на приглашение прокатиться. И Лера, недолго думая, запрыгнул на оцинкованную плоскость.
– Давай, на выход, – приказал он.
Дверь послушно вылетела на улицу. В следующий миг за спиной у Леры раздался выстрел. Со страху он едва не кувыркнулся на бетонное крыльцо, решив, что явились хозяева летающей тарелки, и что сейчас на него набросится орава инопланетян. Но ничего такого не произошло. Обернувшись, Лера с удивлением обнаружил, что люка на пороге нет, а вход в кафе по-прежнему закрывает оббитая оцинкованным железом массивная дверь. Между тем настоящая дверь кафе была под ним. Он это не только видел, но и ощущал ладонями её металлическую прохладу. «Ха! – тотчас понял Лера. – Наверное, люк умеет подстраиваться под разные помещения и сам по себе преобразовывается».
Обрадованный, что не надо возиться ни с люком, ни с тяжеленной дверью, он что есть силы хлопнул по золотящемуся в свете луны цинку.
– Эге-гей! – крикнул. – А ну дуй к школе!
Летающая дверь, похоже, только этого и ждала. Она сорвалась с места и на самом деле так дунула, что Леру едва не снесло с её поверхности порывом ветра.
Второе видение Фенечки
В ту самую секунду Фаина Демьяновна снова вышла на балкон. На этот раз завуча привлёк лязг железного люка. Напившись валерьянки, она пребывала в полной уверенности, что летающих зданий в природе не бывает и что всё это ей померещилось от переутомления. Поэтому, когда мимо неё, со свистом рассекая воздух, пронеслась дверь местного кафе, она даже бровью не повела.
– Мираж, – только и сказала, глубоко вдыхая свежий ночной воздух.
Одно только покоробило Фенечку – на отчаянно сияющей под луной оцинкованной двери восседал собственной персоной нелюбимый ею восьмиклассник Лера Стопочкин.
– Так я и знала, что здесь замешан этот обормот, – задумчиво заключила она, когда дверь вместе с седоком растворилась в ночной мгле.
Мысль эта не давала ей покоя всю ночь. Поэтому едва взошло солнце, завуч направилась к школе.
Школьные странности
Как ни удивительно, здание школы было на месте. Тронув входную дверь, Фаина Демьяновна ощутила холод, как будто под рукой было не дерево, а металл. Постучав по двери костяшками пальцев, она с изумлением услышала гулкий жестяной звук. Между тем на вид дверь была, как и прежде, сделана из лёгкой древесины.
С нехорошим предчувствием Фаина Демьяновна вошла в школу. Вошла и обомлела. Посреди холла зияло обширное чёрное пятно, в центре которого возвышалась белая статуя. Завуч присмотрелась. Перед ней, задрав голову к потолку, стоял школьный сторож. Приблизившись, Фаина Демьяновна поняла, что с дедом случилась беда. Он не шевелился и не дышал вовсе. Дотронувшись до его мраморной щеки, завуч убедилась, что так и есть – Потап мертвей мёртвого. Потрясённая, Фенечка отошла к умывальнику, чтобы смочить виски водой. Увы, вместо воды кран налил ей полную пригоршню валерьянки.
– Доброе утро, Фаина Демьяновна! – раздался следом, словно гром среди ясного неба, голос деда Потапа.
Ничему уже не удивляясь, завуч выпила из ладоней всё без остатка и храбро обернулась. Перед ней стоял живой и невредимый сторож и крутил из стороны в сторону головой.
– Что-то шею прихватило, – пояснил он сердито. – Вроде сквозняков у нас нет, а шея прямо онемела.
Фаина Демьяновна подошла ближе. Под ногой хрустнуло. Услышал это и сторож.
– Ёпсель-мопсель, – удивился он, глянув под ноги.
Присел, потрогал чёрный пол и показал измазанную ладонь.
– Натуральная сажа.
– А это что? – поднял Потап с пола нечто крохотное и протянул завучу.
В руках у Фаины Демьяновны оказался стеклянный камешек. Был он размером с крупную горошину и имел огранку[29].
– Бижутерия, – предположил сторож, – кто-нибудь из старшеклассниц обронил.
– Ой, нет, – не согласилась завуч. – Чует моё сердце, это не стекло. Дайте-ка мне воды.
Дед Потап сходил к своему чайнику, из которого попивал на дежурстве чаёк, и принёс полстакана воды.
– Зачем это вам?
Не ответив, Фенечка бросила камешек в воду.
– Так и есть, – поднесла она стакан к глазам. – Это не бижутерия, а чистейшей воды алмаз.
– Да почём вы знаете? – не поверил дед.
– А вы сами убедитесь, – протянула стакан завуч.
Сторож посмотрел и ничего, кроме воды, в нём не увидел.
– Настоящий алмаз в воде не виден, – пояснила она и строго посмотрела на Потапа. – Но откуда здесь алмаз и эта сажа?
Дед только плечами пожал.
– Вы не отлучались?
– Ни на минуту, – заверил сторож.
– Может, задремали?
– Не, не, не, – затряс головой Потап, – а может…
Тут он наморщил лоб, силясь что-то вспомнить и вспомнил.
– Знаете, что, – удивлённо уставился он на завуча, – то ли снилось мне, то ли привиделось, но именно на этом месте Стопочкин с Захарьевым скакали вокруг меня и точно два дракона изрыгали из себя струи вот этой сажи.
– Стопочкин? – насторожилась Фаина Демьяновна.
Опустила голову, чтобы ещё раз взглянуть на сажу, и схватилась за сердце. Чёрного круга не было. Вместо него на полу холла искрилась целая россыпь алмазов.
Алмазные мальчики
В это время Шурка с Лерой отсиживались в гардеробе и слышали всё до единого слова.
– Откуда алмазы взялись? – посмотрел на друга Лера.
– Из наших лёгких, откуда же ещё, – отозвался Шурка. – Сажа – аморфный углерод. При большом давлении и высокой температуре меняет свою кристаллическую решётку и может превратиться в алмаз.
– Большом давлении и высокой температуре? – не поверил Лера. – Это сколько же надо?
Захарьев почесал в затылке.
– Ну, тысячи до двух градусов по Цельсию и давлении от пяти гигопаскаль.
– Быть такого не может! – не поверил Лера, сделав расчёт. – Получается, внутри нас жар был, как в доменной печи, и давление пятьсот тонн на один сантиметр?
– Ну да, – растерянно кивнул Шурка.
– Ничего себе! – Лера пощупал рёбра. – Да мы с тобой лопнули бы и сами в сажу превратились.
– Ну, не знаю, – пожал плечами Шурка. – Значит, нас опять твой инстинкт самосохранения спас.
Школа начинает чудить
Следующая неделя началась спокойно. Друзья исправно ходили в школу, да и школа действовала, как настоящая. Только в ней мало-помалу стали происходить разные мелкие чудеса. Во-первых, что-то случилось с водопроводом. Это заметили все, даже рассеянный учитель биологии.
– Потрясающе! – рассказывал в учительской Пантелеймон Юрьевич. – Налил из крана воды, а в стакане оказался боржом. Неужели ученики так шутят?
– Непременно они, – согласилась добродушная Надежда Филипповна. – Мне вчера из крана томатного сока налили, а сегодня утром – берёзового.
