Они искали хорошее место. Верное место. Вариантов и правил было множество, и они это понимали, но «правильное», помимо всего прочего, означало «по карману», поэтому в конце концов правила пришлось нарушить. Они нашли отличное место. Небольшой дом, выстроенный из темного известняка, первый этаж которого можно было арендовать под коммерческий бизнес. Контору легко было переделать под ресторан, а позади дома даже имелся садик с патио. Единственная проблема состояла в том, что дом стоял в переулке в Челси. Пешком добраться трудно. В то время это был не самый желанный район. Слишком далеко к западу, слишком далеко от деловой части города. Не слишком фешенебельно, в чересчур грубом окружении. Но зато по карману. Самым первым, во что Джек и Кэролайн вложили деньги до того, как купили хотя бы банку краски или хоть одну серебряную ложку, был небольшой бело-голубой навес. На нем мелким рукописным шрифтом было начертано: «Стейки на косточке от Джека». Навес простоял перед домом целый год, пока не открылся ресторан. Всякий раз, когда Джек смотрел на этот навес, это вселяло в него уверенность в успехе, и он понимал, что его мечта вот-вот свершится.
Кэролайн настояла на том, чтобы они не арендовали дом, а купили. Джек из-за этого нервничал. Он никогда не был владельцем чего-нибудь дороже кожаной куртки. Но Кэролайн сказала, что они должны смотреть в будущее. Став владельцами собственности, они будут вправе делать с ней все, что пожелают. Они будут всем управлять. Кроме того, они смогут жить над рестораном. А это означает, что, обслужив самого последнего посетителя, они смогут запереть дверь и через две минуты оказаться в постели.
— Это сэкономит нам целый час, который мы потратили бы на дорогу, — сказала Кэролайн и добавила с самым невинным видом: — У нас будут дети, Джек. Четыре ребенка, а может быть, и пять. А это значит, что мы сможем провести в постели лишний час, занимаясь тем, от чего появляются дети.
Кэролайн обратилась в свой трастовый фонд за дополнительным обеспечением, банк его сразу принял, и дом стал принадлежать им.
Казалось, что им стал принадлежать весь мир.
Ресторан мгновенно обрел популярность. Вначале он работал как старинная закусочная. Подавали лучшие куски тщательно прожаренного мяса, отличные салаты «Цезарь» и фирменное блюдо «Картошка от Джека» — круглое сооружение из тонких ломтиков картофеля, обжаренных в глубокой чугунной сковороде с луком-шалотом и репчатым луком. Джек интересовался и другими блюдами. Он впитывал разные мелочи, которые для него являлись не бизнесом, а искусством. У продавцов рыбы с Южной улицы он узнал о том, что рыба, пойманная на удочку, лучше пойманной сетью. У рыбы, пойманной в сети, вода попадает в рот, и она из-за этого раздувается и становится не такой вкусной. Джек интересовался пекарством. Жан-Гюи, светловолосый парижанин, главный пекарь в булочной на Ван-Дам-стрит, рассказал ему о том, что твердая пшеница лучше всего годится для выпечки хлеба, а мягкая подходит для сдобы, и довольно скоро Джек научился по вкусу различать хлеб, тесто для которого было приготовлено на натуральной закваске. Болтая с фермерами, у которых он закупал фрукты и овощи на рынке «Юнион сквер фармерз», Джек начал познавать нюансы во вкусе лучших помидоров, лука и зелени. Джек набирался опыта, он сам становился все более изысканным знатоком кулинарии, а Кэролайн ему умело в этом помогала, и ресторан изменялся в лучшую сторону. Они съездили в Италию, сняли небольшой домик в Тоскане и как-то раз посетили чудесную тратторию под названием «Праго» рядом с Луккой. Они задавали вопросы, обращали внимание на всевозможные мелочи, а главное — подружились с хозяином траттории, Пьеро, который на прощание все-таки выдал им секрет трех своих особых соусов для макарон, и все эти соусы были добавлены в меню ресторанчика в Нью-Йорке. В «Картошке от Джека» для особых посетителей вдруг появились ароматные трюфели. Когда город захлестнула калифорнийская кухня, Джек и Кэролайн устояли перед напором сочетаний резко противоположных вкусов, но приняли то из американской кухни, что поменялось, и поменялось к лучшему. Ресторан эти изменения отразил. Вскоре там стали подавать блюдо из нарезанного кольцами лука и ломтиков красных апельсинов, разложенных на листьях салата. Блюда из курицы и рыбы испытали на себе влияние разных кулинаров — от Вольфганга Пака до Поля Прюдома. И все же ключом к успеху всегда оставалась простота; Джек и Кэролайн понимали это и никогда от этого не отходили. Вскоре упростилось и название ресторана: «Стейки на косточке от Джека» были укорочены до «У Джека». Через два года после открытия заведение стало хорошо известно в Нью-Йорке. Желающим попасть в ресторан приходилось за несколько недель заказывать места. Но меню оставалось коротким, атмосфера — домашней, обслуживание — безупречным. Джек понимал, что, как бы ни была хороша еда, к нему приходят не ради этого. Приходили потому, что он и Кэролайн и все, кто работал в ресторане, любого и каждого посетителя принимали как важную персону. Келлеры старательно нанимали на работу только любезных людей, умных людей, неравнодушных людей. Они хорошо платили и относились к работникам как к членам семьи, и это возвращалось сторицей, поскольку посетители покидали ресторан с благодарностью за радушие и ощущением, что их здесь любят.
Ресторан «У Джека» довольно скоро сделал Кэролайн и Джека преуспевающими и уверенными в себе людьми. В то время хорошие рестораторы порой становились даже большими звездами, чем те знаменитости, которых они обслуживали. Заведение Джека и Кэролайн было упомянуто в «Нью-Йорк таймс мэгэзин», а еще Кэролайн в ответ на вопросы журналистки перечислила те книги, которые прочла в последнее время, на страничке «Книжка на тумбочке» журнала «Вэнити фэйр». Время от времени в каком-нибудь таблоиде или телевизионном шоу предпринимались попытки копнуть прошлое Джека. Один из журналов даже перепечатал печальный заголовок из «Пост» насчет гибели его матери: «ВЫСОТА БЕЗУМИЯ». Но большей частью Джеку и Кэролайн удавалось сосредоточиться на настоящем и будущем. И конечно, на ресторане. Они опубликовали «Кулинарную книгу Джека» в издательстве «Кнопф», и почти каждый год в журнале «Загат» кто-нибудь писал что-то вроде: «О да, Джек самолично подошел к нашему столику, чтобы удостовериться, что все в порядке». Но Джека никогда особенно не интересовали ни деньги, ни слава. С самого начала ресторан «У Джека» всегда означал для них с Кэролайн одно — возможность заниматься тем, что они любили больше всего в жизни.
Через четыре года после открытия ресторана они начали расширяться. Сначала открыли свое заведение в Чикаго, потом в Лос-Анджелесе и Майами и наконец за границей, в Париже, где недорогие американские ресторанчики стали писком моды. Джек и Кэролайн участвовали в открытии своих детищ во всех городах, были заняты во всем, от начала до конца: работали с архитекторами и декораторами над дизайном, обсуждали меню с шеф-поварами, делили риск с разными финансовыми партнерами, не жалели времени для того, чтобы удостовериться, что качество и атмосфера — в соответствии с их стандартами.
Через семь лет после того, как открылся первый ресторан «У Джека», бизнес семейной пары процветал, и они начали строить планы насчет открытия своего филиала в Лондоне. Ресторан в Нью-Йорке стал для них слишком мал. Они продали дом. В это время полным ходом шло заселение Манхэттена так называемыми яппи,[6] и Кэролайн, как выяснилось, оказалась права: дом они продали гораздо дороже, чем купили. А ресторан переехал в другое место, ближе к театральному району, на Сорок седьмую улицу между Бродвеем и Восьмой авеню. Теперь им понадобилось новое жилье, и Джек нашел отличную квартиру. Он ничего не говорил об этом Кэролайн, он просто отвез ее на угол Мэдисон и Семьдесят седьмой, кивнул консьержам, которые их поджидали, и поднялся с женой на лифте туда, где, как он надеялся, с этих пор будет находиться их новый дом.
Квартира впечатляла: три спальни и просторная столовая, чудесная кухня и гостиная с огромным действующим камином, украшенным мраморной доской с резьбой ручной работы. Но, осознав, какова главная особенность квартиры, Кэролайн в испуге замерла на месте и изумленно посмотрела на мужа.
Квартиру опоясывала терраса. С нее открывалась панорама почти всего Манхэттена. Без сомнения, это был один из самых красивых видов в Нью-Йорке.
Квартира располагалась в пентхаузе.
На восемнадцатом этаже.
Джек толкнул в сторону скользящую стеклянную дверь и вывел Кэролайн на террасу. Он быстро прошел к большому чугунному столу, стоявшему посреди террасы, — это был единственный предмет мебели, оставшийся от прежних хозяев. Кэролайн двинулась мимо Джека к защитному кирпичному парапету высотой ей по пояс. Машинально она положила руку на парапет и вдруг поняла, что наделала. Она посмотрела на Джека. Он побледнел, у него начали подгибаться колени. Кэролайн тут же отдернула руку от холодного камня, но было слишком поздно. Джек тяжело опустился на один из стоявших около стола стульев. Его грудь вздымалась, он никак не мог сделать нормальный вдох. Кэролайн покачала головой, злясь на себя за непроизвольную жестокость. Но она гадала, какого же черта Джеку приглянулась эта квартира, ведь если она была в чем-то уверена насчет своего мужа, так это в том, что он абсолютно, безумно, фобически боится высоты.
