– Все, что имеет рецепт, уже не творчество, – говорит он. – У всякого писателя так велика энтропия, то есть неизвестно, что он скажет, в какой форме, – что моделировать по-настоящему их смогут еще не скоро…
…Так осень веселее лета,Печальней осени зима…
Я повторяю про себя эти строчки, которые мог написать Пушкин. Да, мог! Я почему-то сразу поверила. Эти строчки когда-то его мучили, не давались, как бывает, когда хочешь вспомнить сон и не можешь. И он отступил, отогнал их, стал сочинять другое… А то были стихи о женщине! О женщине красивой, уже не молодой, но чем-то лучше молодых.
Эта женщина ему нравилась…
Я фантазерка, мне только дай повод!.. Даже эту девчонку Витькину я себе представляла совсем другой. И когда я разглядывала ее золотой волос, мое воображение унесло меня в дальние края, в сказки Андерсена, и мне впервые захотелось ее увидеть!.. Я ни разу не вспомнила о парикмахерской, где изготовляют блондинок!..
– Ну, что? Был кто-нибудь из вас на почте? – спрашивает Мика.
Он слушает меня вполуха.
– Все ясно, братцы. Твоя Нонна ни черта не понимает. На почте был я сам!.. Миленькая девочка, вполне на уровне мировых стандартов. Со мной она обошлась весьма любезно. Даже выдала мне улыбку… Как видите, я произвел на нее впечатление, что свидетельствует о ее хорошем вкусе! А возможно, она просто предпочитает мужчин… И это навело меня на мысль! – Мика отодвигает пустую тарелку и встает из-за стола. – Братцы! Ее надо закадрить!.. Я за это берусь!
– Ого! – Борис потрясен.
– До чего вы, Звонцовы, самонадеянные! – говорю я. – А как на это посмотрит Женя?..
– При чем тут Женя? Я за это берусь в качестве руководителя эксперимента!..
И он излагает нам свой план. У него в отделе есть отличный мальчик…
– Клевый мэн… – подсказывает Борис.
Нет, кроме шуток, именно отличный мальчик. Программист. Закончил институт в прошлом году, а уже специалист высшего разряда. Золотая голова. Ну и к этому внешность: рост – метр восемьдесят пять, манеры как у лорда, девицы падают замертво, их поднимают и складывают штабелями…
– Ты думаешь, это ему удастся? – говорю я. – Отобрать ее у Витьки?
Мика снисходительно улыбается.
– Отбивать ее не придется: он просто возьмет ее за руку, и она пойдет с ним на край света, начисто забыв про вашего прекрасного сына, а моего племянника… Насколько я понял, в этом состоит задача…
– А дальше? – спрашивает Борис.
– А дальше ваш прекрасный сын, а мой племянник, убедившись в ее неверности… Каким образом? Ну, это пустяки!.. Допустим, они сидят в кафе, а мы с ним случайно туда заходим выпить по чашке кофе… И вот, убедившись в ее неверности – сейчас он абсолютно убежден, что она любит его до потери сознания и на всю жизнь, – он берется за ум, пишет в деканат объяснительную записку, по вечерам сидит дома и, к радости Талочки, в одиннадцать вечера ложится бай-бай.
– Только в крайнем случае, – говорю я. – Ты понял, Мика? Я на это решусь лишь в крайнем случае! Я вижу, ты уже загорелся!
– Не делай большие глаза, – говорит Борис– Еще нужно договориться с лордом!..
– Ну, с Вовкой-то мы поладим. Он знаком с моими трудами по теории управления, и я для него авторитет. К тому же в какой-то степени я его начальство…
– Использование служебного положения в личных целях карается по статье… – Борис называет статью и параграф.
И я, как всегда, удивляюсь его памяти.
Ночью я долго не могу заснуть. Уже вернулся Витька, пошуровал на кухне и рухнул на свою тахту. Рядом со мной, подложив ладонь под щеку, сном праведника спит Борис. Мы с ним обсудили план Кибернетика во всех деталях. Борис доволен. Все, что исходит от Мики, гениально, так он считает…
– И тебе не жаль Витьку? – говорю я. – Ведь это твой сын!..
– Мне жаль тебя, – говорит Борис– Посмотри, на что ты стала похожа!.. А для него это будет только полезно… По крайней мере наглядно убедится, что парень с законченным высшим образованием…
– Так она и побежала в кафе! – взрываюсь я. – Сегодня у всех высшее образование! И каждый второй – «доцент наук»!.. Ну и что? Кто от этого стал счастливее?.. Ромео защитил диплом? Тристан был кандидатом наук? Я что-то не помню!.. И я еще далеко не уверена, что ей понравится этот лорд-мухомор!..
– Почему мухомор? – смеется Борис.
– Ну, Мика же говорил, что девицы от него мрут, как мухи!.. А возможно, он этого и не говорил. Но что-то в таком роде.
Ночью я думаю о Витьке. Если б он слышал, какие речи я толкаю в его защиту! Только этого недоставало – чтобы он их слышал!.. Я не сплю, и в голове у меня звучат строчки стихов, не написанных Пушкиным. Две таинственные строчки, словно вырванные нетерпеливой рукой из старого черновика.
…Так осень веселее лета,Печальней осени зима…
Перед работой иду в парикмахерскую. Смотрю на себя в большое зеркало и вспоминаю слова Бориса: «На что ты стала похожа!» Моя Тоня на месте, сегодня ее смена. Знакомый парикмахер хорош уже тем, что ни о чем не спрашивает. Тоня знает, чего я хочу. Даже лучше знает, чем я сама. Это создает душевный комфорт, чувство расслабленности и покоя. В парикмахерской, как в церкви, можно углубиться в себя, помолчать или исповедаться. В зависимости от настроения. И даже послушать музыку: радио здесь не выключают…
– Может, слегка подстричь? – спрашиваю я.
– Рано, – говорит она.
Тоня категорична, и я подчиняюсь.
Она пританцовывает вокруг меня на своих стройных ногах, обутых не по сезону в летние босоножки, – в них не так устаешь. Мягкими движениями она накручивает на бигуди прядь за прядью, от ее рук приятно пахнет миндальным молоком и ланолином.
– И когда уже вы начнете седеть? – спрашивает она.
Это приглашение к разговору. Своеобразный комплимент.
– Вы находите, что пора? – говорю я. – Скоро, Тонечка! Вот мой Витька женится!..
– Неужели вы переживаете? Я бы, например, очень хотела, чтобы мой Петька скорей женился!..
– Еще бы! Вашему шесть лет! Когда мой был таким, я тоже хотела, чтобы он скорей вырос…
– Ну, вот. А теперь недовольны!..
– Тонечка, если я покажу вам один-единственный волос… Вы сумеете определить – натуральный он или крашеный?..
– А то! – говорит она. И ловко стягивает мою голову шелковой сеткой.
Конечно, у меня его нет с собой. Но тогда я его почему-то спрятала. Как вещественное доказательство. И теперь мне приходит в голову идея – разоблачить с его помощью Нонку… Подумаешь, психолог!.. Ей активно не нравится!.. А по мнению Мики, девочка на уровне… Но и он хорош! Благородный дядюшка! А мой дурачок с ним делится!
В кого он такой, Витька? Доверчив в меня, а самонадеян в Бориса! Наградили сыночка чем могли! Опасное сочетание, он не раз в своей жизни поплатится!..
В последние дни у него хорошее настроение. По утрам он насвистывает. Новый свитер – наш с отцом подарок к его возвращению – он носит теперь как будничный. Вернее, у него сплошной праздник!.. Отрастил шкиперскую бородку. Она ему, надо сказать, идет. И все-таки мне смешно на него смотреть – с этой бородкой он как ряженый…
– Тебе место в транспорте не уступают? – спросила я как-то.
В ответ он скорчил обезьянью рожицу. У него это здорово получается – нижняя челюсть выдвигается вперед, как ящик комода, глаза моргают жалобно… Это он меня дразнит, напоминая мое прозвище «Обезьянка». Да, он еще совсем ребенок! Бородатый ребенок!..
До Нового года больше недели, но все уже суетятся. В магазинах не протолкнешься. Я заметила, что в дни торжеств, как и в дни бедствий, общительность людей резко возрастает. Плетеная сумка, изобретение нашего века, нежно именуемая авоськой, сама по себе – ценный источник информации. Сквозь этот плетеный невод отлично виден улов – болгарские банки с зеленым горошком, венгерские утки в целлофановой упаковке, немецкие елочные украшения, марокканские апельсины… Сведения желающим выдаются охотно, на ходу: «За углом», «Через дорогу», «Нет, только что привезли!»… Все приятно возбуждены и коммуникабельны, как никогда. В школе пахнет елкой – ее уже устанавливают в актовом зале. Разговоры в учительской тоже соответственно изменились: вместо двоек и прогулов здесь обсуждается праздничное меню.
– Вы ее солите, натираете чесноком, смазываете сметаной и кладете на противень…
– А поперчить нужно?
– Не обязательно…
Диалог преподавателя физики с ботаничкой.
Меня этот Новый год мало радует, и я завидую самой себе год назад. Тогда я ждала Витьку, теперь я жду, что он выкинет!..
Мои детишки рассеянны: запах елки из актового зала долетает сюда, в методический кабинет.
– Где Валера? – спрашиваю я.
– Он на продленке. Или в туалете сидит…
