– Ну, если, по-другому, ты даже слышать не хотел о Гургене. – переставляя чашку с места на место проговорила та.
– Но ведь это он первый начал меня оскорблять. – печально проговорил Ханонен.
– Сколько раз ты мне говорил, что раз я старше, то должна первая мириться с Алексом. – покачала головой женщина.
Кондитер молча взглянул на нее, и потом сказал, что готов пойти на мировую.
– Я могла бы отнести приглашение Эмановым, но думаю, что было бы лучше, если это сделаешь ты сам.
Мужчина потер лоб ладонью, и сообщил, что сможет это сделать немного позже.
– Я так старательно вычеркивал из своей памяти все, что было связано с Гургеном, – со вздохом произнес тот, – что теперь мне нужно время, чтобы вспомнить сколько хорошего между нами было.
– Мудро сказал. – улыбнулась Елена. – Только времени на это много дать не могу.
Кондитер удивленно посмотрел на собеседницу.
– Гургену думаю тоже нужно будет время, чтобы понять, что пора заканчивать военные действия. – пояснила та.
– Хоть до завтра. – посмотрел на нее кондитер.
– Договорились. – произнесла Елена и попросила еще кофе. – только не вздумайте снова начинать разговор об этом. – добавила она, поднимая чашку, где осталась гуща.
– Я-то промолчу. – усмехнулся Унто. – Но не неизвестно что этот маленький горячий петушок выкинет? – грустно ухмыльнулся тот.
– Надеюсь, что восточной мудрости в нем окажется больше. – вздохнула женщина.
На следующий день Ханонен пошел к Эмановым. Когда Флора увидела такого дорогого гостя, то чуть не прослезилась, потому что терять в возрасте друзей и приятелей гораздо тяжелее, чем в юности. Кондитера же она считала чуть ли не дальним родственником, с которым много общего. Все это время женщина пыталась уговорить Гургена сходить помириться с другом, но тот объяснял, что хотел преподнести в подарок кондитеру самые лучшие кофейные зерна, но тот оскорбил его и примирение невозможно.
– Как хорошо, что Вы пришли. – выдохнула Флора после приветствия. – Гургена нет, и поэтому мы сможем пока выпить чаю.
У Ханонена даже настроение улучшилось, когда он услышал, что приятеля нет дома, и процесс примирения немного отодвигается.
Жена Гургена пригласила Унто на кухню.
– Я же не каждого на свою территорию приглашаю. – объяснила она свой поступок. – Только самых родных людей. – добавила она с улыбкой.
Позже, когда они сидели за большим столом, который стоял посередине, Флора рассказала то, что смогла за это время по крупицам выудить из своего мужа.
– Тот день был у него очень удачным и он хотел поделиться своей радостью с Вами. – объяснила она то, что Гурген пришел в кондитерскую навеселе. – Чтобы выразить свое уважение и любовь, муж хотел преподнести в подарок пакет с зернами, из которых всегда варить кофе сам. – тихо добавила она.
– Но мне он ничего об этом не сказал. – растерянно произнес Ханонен.
– Что взять с человека, который отметил выгодную сделку сначала с клиентами, потом с семьей, а потом отправившегося к другу и там принявшего на грудь? – пожала плечами мудрая женщина.
– Получается, что он пришел ко мне с миром, а нашел войну? – тяжело вздохнул Унто.
– Видимо часто из-за недоразумений и возникают конфликты. – повела полным плечом Флора.
– Ну, тогда он не будет противиться нашему примирению? – обрадовался пожилой мужчина.
На что женщина пристально посмотрела на него, и сказала, что не уверена в успехе этого предприятия.
– Он очень оскорбился. – объяснила она. – Муж сказал, что он хотел с другом поделиться куском хлеба, а тот отверг его. – глухо добавила она.
– Но ведь было совсем по-другому. – покачал головой Ханонен и рассказал, что происходило на самом деле в кондитерской.
– Он там танцевал? – сделала удивленные глаза женщина.
– Да. – коротко ответил кондитер.
– Он этого мне не говорил. – сокрушенно произнесла Флора. – Значит и все то, что рассказывал могло быть не совсем точным?
Мужчина молча кивнул головой.
– Тогда думаю, что у нас есть шанс. – прищурилась женщина.
– И свидетелей того вечера было предостаточно. – добавил собеседник и замолчал, увидев входящего хозяина дома.
Когда Гурген увидел Унто, то даже в лице переменился.
– Сначала сядь и послушай, что тебе расскажет господин Хаанонен. – твердо произнесла Флора.
Эманов с неохотой отодвинул стул и сел на него.
Когда Унто начал рассказ, то Гурген сначала сидел, раскачивая ногой, но вскоре придвинулся к столу и начал внимательнее слушать своего старинного друга. По лицу Эманова невозможно было прочитать, что думает он по поводу услышанного, но желваки, которыми он играл выдавали его волнение.
– Этого не было. – выдавил он в конце.
– Есть много свидетелей. – спокойно ответил кондитер.
– Что ты хочешь сейчас? – прищурился Гурген.
– Хочу мира и пригласить твою семью на празднование Нового года. – посмотрел на друга Унто.
Ювелир пообещал нанести визит, и после этого они попрощались.
Мужчины не бросились в объятия друг другу, но крепко пожали руки.
Глава 8
И вот теперь Елена наблюдала в зеркало за этими двумя мужчинами, у которых на этом вечере был шанс снова обрести друг друга.
«Зачем Гурген снова затеял этот разговор про кофе? – думала женщина. – Ведь виноватыми в разрыве они были оба, но дядюшка Унто первым протянул ему руку, и вот снова они стоят у черты, которую так легко преступить, но сложно сделать обратный шаг. Что движет Эмановым, который так поступает? – Желание доказать, что он лучший? Унизить кондитера? Или он вообще ничего не думает, а в нем играет горячая восточная кровь? Как сделать, чтобы, не задев мужского достоинства, предотвратить надвигающуюся ссору? Если к дяюшке Унто я и могу найти подход, то к горячему Гургену даже не знаю как подступиться.»
Мать Алекса повернулась к залу и осмотрела всех гостей. Когда она увидела, что Луиза стоит возле Флоры, то решила подойти к ним.
Жена Гургена рассказывала о том, как она боялась переезжать в этот далекий край и совсем не предполагала, что дело мужа здесь расцветет.
– Вы думаете, что в своем городе он не добился бы таких успехов? – поинтересовалась Елена.
– Не знаю. – пожала плечами женщина в синем бархатном облегающем платье, которое подчеркивало ее полноту. – Здесь намного больше покупателей и ценителей дорогих украшений.
– Да. – кивнула мать Алекса. – Места здесь богатые: лес, пушнина, рыба.
Флора молча развела руками.
– Гурген очень любит свое дело. – добавила она.
– Как и Унто. – согласилась мать Алекса.
– Поэтому они так и сдружились. – обернулась жена Гурген и увидела, что мужчины о чем-то беседуют.
– Зачем Ваш муж снова затеял этот разговор? – пристально посмотрела на собеседницу Елена.
– Кровь в голову наверное ударила. – резко ответила та.
– Но ведь они снова поссорятся. – пожала плечами мать Алекса.
– Может можно этому помешать? – вмешалась в разговор дрессировщица.
– Подсыпать в шампанское снотворного? – с иронией произнесла Елена.
– Или слабительного. – весело расхохоталась Флора.
– Какая Вы прямо коварная. – улыбнувшись, покачала головой мать Алекса.
– Я не знаю, что еще может помешать Гургену выполнить задуманное. – вздохнула та. – Мы с ним вчера целый вечер говорили о том, что не нужно затевать спор о том, кто лучше варит кофе.
– Может что-нибудь другое придумать? – задумчиво произнесла Луиза.
– Что-то можешь предложить? – обратилась к ней мать Алекса.
Дрессировщица выразительно посмотрела на двойняшек, которые все это время с удовольствием слушали то, о чем говорили женщины.
– Может вы хотите попробовать пирожных? – обратилась к сыну и дочери Флора, которая с полувзгляда поняла циркачку.
– Ты разрешаешь нам есть сколько хочешь? – сразу ухватился за эту фразу смышленый мальчуган.
– Нет. – покачала головой женщина. – Или ты хочешь после праздника пойти не домой, а в больницу? – с легкой иронией добавила она.
Давид поморщился и недовольно покачал головой.
– Карен за вами присмотрит. – спокойно проговорила Зара, которая за все это время ни проронила ни одного слова.
Подросток, не ожидая других указаний, послушно кивнул и жестом пригласил детей пройти к этажеркам с десертами.
– Если чай горячий, то попроси или Гургена или дядюшку Унто, чтобы принесли воды запивать сладости. – обратилась к племяннику Флора.
Когда дети отошли на достаточное расстояние, Луиза попросила женщин подойти к ней поближе, а сама встала посередине.
Минут через пятнадцать сестра Гургена пошла за своим сыном, и уже вскоре Флора что-то наказала ему сделать.
– А если дядя меня спросит куда я пошел? – закусил губу паренек.
