Кроме того, Вася просто хотел успокоить ошалевших ребят.
Они встретили его, как оголодавшие полярники — вертолет с продовольствием.
— Ну, кто меня проводит? — спросил Вася, надеясь, что прозвучат имена и он наконец поймет, кто тут Сашка, а кто — Лешка.
— Я провожу, — сказал тот, что малость покрупнее и в плечах потяжелее. — Значит, так. Поднимаемся на второй этаж. Там сразу с лестницы — вход в приемную, а от приемной — два коридора. Может, я еще раз пройду по кабинетам, а вы посмотрите?
— Можно, — согласился Вася. Пожалуй, стоило убедиться, что странный гость с глазами киллера не сидит в углу, спрятавшись за монитором, и не гоняется с бластером за неземными бандитами.
На втором этаже в коридорах и кабинетах гостя не было, и на третьем — равным образом. Не постеснялись и в дамский туалет заглянуть — пусто!
— Ну вот! — с торжеством подытожил то ли Сашка, то ли Лешка. — А больше ему быть негде! Спрятался!
— Или проскочил, — поубавил ему энтузиазма Вася. — Не нравится мне это. Давай-ка зайдем к Ротману Может же такое быть, что он у Ротмана в кабинете?
— Аська сказала — после шампанского никого к шефу не впускала.
— Она и в тот раз клялась, что никого не впускала. Разумеется, девушка не пожелала их пускать просто так. Она позвонила Ротману, некоторое время слушала гудки в трубке — и вдруг уставилась на Васю с тревогой и надеждой.
— Он же не выходил! — воскликнула Асенька. — Честное слово, не выходил! И у него там никого нет!
— Он там! — заорал Леша-Саша и бросился к двери, Вася — за ним. Дверь оказалась заперта изнутри, а делали ее на совесть — бревном не вышибешь.
— Вот ты, голубчик, и попался! — Васю охватил азарт. — Никуда ты теперь отсюда не денешься! Куда выходят окна кабинета? На улицу? Во двор?
— На улицу! — проникнувшись азартом, завопила хрупкая Асенька.
И на этот вопль из кабинетов стали высовываться головы.
— Беги вниз, блокируй вход! Я сейчас вызову оперативников, и тогда посмотрим!..
Вася много бы чего накомандовал в пылу сражения с киллером, но дверь вдруг неслышно распахнулась.
И поздно было хвататься за кобуру — тот, кто странным образом просочился и в “Бастион”, и в кабинет, стоял на пороге, имея в опущенной руке поблескивающий ствол.
Он был именно таков, как описали Сашка и Лешка: среднего роста, в черном тонком свитерке, заправленном в мешковатые штаны, с узким лицом, похожий на подростка, которому еще только предстоит нажить крепкие плечи, мощные руки и прочие мужские достоинства. Хотя меньше двадцати Вася бы ему не дал. И еще — был он задумчив. Раскручивал в голове какую-то важную мысль, как будто не видя и не слыша всего переполоха.
Непостижимым образом он своим молчанием всех окаменеть заставил.
Оцепенение длилось секунды три-четыре. А потом странный парень поднял голову, обвел взглядом обалдевшую толпу, выделил среди всех Васю, явно им заинтересовался и посмотрел в глаза.
Сперва это был просто внимательный взгляд — мол, кто ты и зачем стоишь у меня на дороге? А потом зрачки сделались неуловимы. Тонкая иголка уперлась Васе чуть повыше переносицы. Вместо глаз он видел только сведенные черные брови и морщинку между ними. Захотелось отступить назад — километра на два по меньшей мере.
— Ладно, — негромко сказал парень. — Живи уж. Не ты мне нужен.
Помолчал и добавил:
— Только инкуба не трогай. Он — мой.
После чего прошел мимо Васи, как мимо придорожного столба, и, чуть отстранив рукой Сашку-Лешку, скрылся на лестничной клетке. То, что он держал в руке, только показалось Васе стволом — это был блестящий металлический прут, изогнутый под прямым углом, и та его часть, что торчала из кулака, достигала сантиметров, наверно, тридцати.
Парень даже не пытался бежать — шаги по ступенькам были бесшумны. Он уходил спокойно, как человек, заявившийся по вполне приличному и невинному делу.
Первой опомнилась Асенька.
— Валерий Яковлевич! — вскрикнула она, через раскрытую дверь заглянув в кабинет. — Что с вами?
Ротман сидел за столом, глядя прямо перед собой. Он был жив, но жив как-то странно. Функционировал — дышал, обменные процессы в организме тоже, наверно, совершались, — однако не соображал.
Его хлопали по щекам, трясли, даже нашатырный спирт раздобыли, но зазвонил телефон — и Валерий Яковлевич, как ни в чем не бывало, схватил трубку.
— Да я это, я! — вполне бодро и безмятежно сказал он незримому собеседнику. — Как и договаривались восемнадцать и тридцать пять. Из расчета семь, семь и по двадцать сверху. Четыреста и потом еще триста пятьдесят. И за номером сорок семь “а”. Минус эти проклятые восемнадцать! Что? Сорок!
И нажал на кнопку.
Вася подумал, что это смахивает на шпионский шифр. “Сорок” может означать “до выхода на связь”. И тут же он одернул себя — ситуация хуже некуда, а он фантазирует вроде Игорсши за бутылкой “Киндзмараули”!
— Это был гипноз! — услышал Вася даже не в самом ухе, а чуть ли не в собственном рту Шепот Сашки или Лешки был таков, что обдавал жаром и пронизывал бедную голову насквозь.
— Точно, гипноз, — согласился Вася, стараясь как можно незаметнее исчезнуть из кабинета. Зачем стрелять в президента фирмы — это он, следователь, еще мог понять. А вот зачем гипнотизировать? Может быть, Ротман только что подписал какие-то суперважные документы?
— Кто его зам? — резко разворачиваясь, спросил Вася.
— А вот!
Замом оказалась женщина более чем средних лет.
— Следователь угрозыска Горчаков, — отрекомендовался Вася. — Погодите, не кричите, нужно срочно связаться с вашим банком и наложить вето на все операции!
А ведь она и впрямь собиралась закричать — в присутствии представителя угрозыска черт знает кто беспрепятственно колдует в кабинете самого Ротмана и преспокойно удаляется!
К счастью, женщина оказалась из того же теста, что и Ротман. Слово “банк” было для нее более свято, чем молитва. И она даже не задала ни одного вопроса — сама сообразила, для чего это вето.
Вот теперь можно было спокойно сматываться. Вася только набрал номер дежурного и узнал, что Синицын действительно звонил, более того — сперва поганец всеми силами исхитрялся, чтобы Вася не наносил визита в школу, теперь же — как раз наоборот, сам его туда гонит!
— Василий Федорович! — зашептал Сашка-Лешка. — Что это такое — инкуб?
— А черт его знает... — машинально отвечал Вася, и вдруг заткнулся. Точно — черт его знает! Поскольку инкуб — это что-то вроде злого духа. В какой-то книге попадался! Вроде бы сексуально ориентированный. Действительно — кроме черта знать его некому. Впрочем...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});