красивый и прекрасно осведомленный о своей внешности. Я знала его только по рассказам Трейси и тому, что я видела во время наших кратких встреч в школе, но была уверена, что у Реджи было то, что я называла МН – Мудацкие Наклонности. Пока у меня не было достаточно информации, чтобы понять, являлся ли он членом клуба АБП – Абсолютно Безнадежным Придурком, но я медленно, но верно собирала данные в надежде уберечь свою подругу от неприятностей.
Я была профессионалом в чтении людей. То, что я частенько использовала реальных людей в качестве прототипов для своих героев, этому изрядно поспособствовало. Обычно мне было достаточно одного взгляда, чтобы понять, кто передо мной, – герой, злодей или второстепенный персонаж, но разгадать некоторых людей было не так просто. Я ждала удачной возможности оказаться рядом с Реджи, чтобы по-настоящему понять, что он из себя представляет.
Трейси: Молчание – знак согласия?
Я: Хочу белого пони по имени Марси.
Трейси: Вот почему я люблю тебя больше всех на свете.
Пойти на вечеринку в дом Лэндона было странно. Наша ненависть была проверена временем, и я никогда не ходила к нему на вечеринки, хотя в прошлом году он устраивал их довольно часто. С тех пор как его дядя скончался, он собирал тусовки чуть ли не каждые выходные.
Я взяла за привычку на них не появляться, но, видя, как Трейси жаждет встретиться с Реджи, я посчитала, что обязана выполнить свой дружеский долг. Я надеялась, что на вечеринке будет столько народу, что мне вообще не придется общаться с Лэндоном.
У нас было множество общих друзей, и я очень их любила, но с самим Лэндоном мы никогда не ладили. Он ненавидел меня, даже будучи ребенком. Однажды он назвал меня цыпленком, потому что я не стала курить на вечеринке. С тех пор он всегда звал меня Цыпленком. Я называла его Сатаной – по понятным причинам.
Нам удалось нормально пообщаться всего один раз – когда Мима взяла меня с собой на похороны Ланса. Прием после церковной службы проходил в его доме, и я случайно наткнулась на Лэндона, когда искала ванную. Он сидел в своей спальне в костюме и галстуке и, задыхаясь, рыдал на кровати.
Я не знала, что делать, – я не была его другом. Мы даже не были знакомы. Говоря откровенно, мы больше напоминали врагов. Но в тот момент он выглядел таким одиноким, таким разбитым. Возможно, он мне не очень нравился, но я знала, как он любил Ланса. Все знали, что Ланс заменил ему отца. Его настоящий отец ограничивался тем, что пополнял банковский счет Лэндона.
Я смотрела, как он плачет, и не знала, как себя повести, поэтому сделала единственное, что пришло мне в голову. Я пошла и села рядом с ним. Ослабив его затянутый галстук, я обнимала его, пока он безудержно рыдал в моих объятиях. Я видела, как в эти моменты вся его душа разбивалась на тысячи осколков.
На следующий день в школе я подошла к нему, когда он доставал книги из своего шкафчика. Я хотела убедиться, что с ним все в порядке. Он поморщился и захлопнул дверцу. Немного опустив голову и не глядя мне в глаза, он тихо и сдержанно произнес:
– Мы не будем разговаривать, Цыпленок. Раньше ты никогда не заботилась о моих чувствах, так что не нужно жалеть меня сейчас только потому, что Ланс мертв. Мне не нужна твоя благотворительность. Иди и поговори с тем, кому на тебя не насрать, – и это точно не я.
Мы так и не поговорили о его срыве. Иногда мне казалось, что все это мне приснилось. Честно говоря, меня это не задевало. Если он не собирался поднимать этот вопрос, то зачем мне это делать? Мы продолжили ненавидеть друг друга, и определенность в наших отношениях меня устраивала, но… какая-то часть меня все еще о нем думала. Я размышляла о том, что происходит в душе у самого популярного парня в школе. О том, что никто этого не замечает.
Хотя, может быть, это была временная боль; тип боли, которая постепенно утихает. Возможно, сейчас с Лэндоном все было в порядке. В любом случае, он ясно дал понять, что это не мое дело.
Я должна была продумать план действий для его вечеринки: приберечь несколько грубых замечаний, почаще сворачивать в коридор, когда я его увижу, и всеми силами его избегать.
– Привет, Элеонора. – Я подтолкнула ее в плечо.
Она уже съела свой кусок торта и вернулась к чтению.
– Хочешь пойти на вечеринку со мной и Трейси в эту субботу?
– Это вечеринка для чтения? – спросила она, приподняв бровь. – Там будут читать? Ну, знаешь, когда люди собираются вместе, садятся в круг и полностью игнорируют друг друга в течение нескольких часов, с головой погружаясь в книгу? Это будет в библиотеке? Может, нам подарят закладки?
Я рассмеялась.
– Не-а.
– Ой. Тогда я пас.
Она тут же вернулась к чтению. Однажды я поклялась, что затащу ее на дурацкую школьную вечеринку и она ужасно проведет время – как все нормальные подростки.
Кто знает? Может, она встретит свою первую любовь. Или просто влюбится. Мама всегда говорила, что первый шаг к любви – это глубокая симпатия. Тогда любовь не так внезапна и опасна. Однако Элеонора никогда не позволяла себе влюбляться. Моей кузине не нравились парни, разве что выдуманные, но я очень надеялась, что однажды кто-нибудь сведет ее с ума. С другой стороны, это могла быть моя очередная выдумка. Во всех своих рассказах я стремилась к долгой и счастливой жизни и желала того же людям, которых любила.
Тем не менее у меня было стойкое ощущение, что Элеонора прожила бы совершенно счастливую жизнь, будучи запертой в темнице с пятью миллионами книг.
Что? И как же умерла Элеонора Гейбл?
Окруженная миллионом «хеппи-эндов» и горсткой неудачных концовок.
Пока Элеонора углублялась в свою книгу, я пыталась осознать тот факт, что собираюсь на вечеринку Лэндона. Я войду в дом к парню, которого я ненавижу и который ненавидит меня в ответ.
Будем честны: я была совершенно к этому не готова.
4
Шей
Большую часть субботнего утра я провела, успокаивая Трейси. Моя подруга обладала уникальным талантом надумывать себе миллионы поводов для беспокойства. Мама пыталась уговорить меня остаться дома и поесть китайской еды на семейном ужине, но я знала, что Трейси убьет меня, если я брошу ее в последнюю минуту.
