– Нет конечно – ответил Виктор.
– Простой пример – один американский ученый в свое время обнаружил, что индейцы из племени Хопи, в языке которых есть слово «зелёный», но нет слова «голубой», не в состоянии отличить зелёный цвет от голубого. Но те из них, кто владеет английским языком, прекрасно различают эти два цвета. Ты представляешь?
Может быть мы с тобой или вообще современные люди много чего не видят, потому, что у нас понятий, соответствующих нет. Как говорил Эйнштейн, для того, чтобы открыть что-то новое, необходимо сначала создать какую-то фантазию или название для этого нового. А пока ты этого не сделал – ничего нового не найдешь.
– Блин ну это ваще… даже не вериться…
– Но это факт. Может быть Мир вокруг нас сейчас полон энергий или сил нам неизвестных или каких-то там геометрических измерений нам недоступных, которые решили бы многие наши сегодняшние проблемы. Представь, что мы сейчас на уровне каких-нибудь средневековых людей, которые, например, не знают электричества и соответственно не умеют им пользоваться. Я уверен, что вокруг нас бесконечное количество возможностей, которые мы пока не умеем использовать.
– Ну каких, например?
– Например космические путешествия.
– Космос? Да мне кажется космос мертв. Да, лет пятьдесят тому назад во всю транслировались предсказания, что в начале двадцать первого века человечество примется колонизировать планеты, выйдет за пределы солнечной системы и произойдет контакт с внеземным разумом. И где всё это? Даже до Марса долететь не можем, а может быть и на Луну не летали… Да и не нужно сейчас это никому. Какая страна сейчас в здравом уме будет финансировать космические экспедиции на Марс или там Сатурн с Титаном? Избиратели не поймут. Поэтому никому это не надо. Деньги нужны на то, чтобы демократию в Ираке или Афганистане устанавливать, или на худой конец на то, чтобы тусоваться красиво.
– Ну вот, и я про тоже… Ведь в чем здесь главная трудность – космос стал безумно дорогим, да и бессмысленным. Нет у нас технологий для дальних полетов и появление их никак не предвидеться. А что, если нам с тобой, как это говориться, заглянуть с другого бока самовара. Что если для того, чтобы достичь звёзд, надо двигаться не к звёздам, а «от звёзд», не «наружу», а «внутрь» – во всё новые и новые взаимосвязанные макромиры, которых должно быть неисчерпаемое множество?
Может быть для того, чтобы проникнуть в иные миры необходимо развивать не технику, а человеческую психику?
– Звучит заманчиво… Может быть и так… только как это ты собираешься осуществить?
– Ты хочешь продавать людям новые возможности…
– Ну да…
– А как же ты доберёшься до всех этих возможностей?
– С помощью экспериментов.
– В каком смысле? – непонимающе переспросил Бухминцев?
– Да в самом прямом.
– Так над чем же экспериментировать?
– Над человеком конечно.
– Как это? растерянно посмотрел на друга Виктор.
– Мы же с тобой только что говорили, что физическая реальность – это вторично, главное человек. Как сказал в прошлом веке один великий физик – психология и физика дополнительные науки, с разных сторон описывающие единую реальность. Физику за последние двести лет человек здорово продвинул – одна атомная бомба чего стоит. Настало время развивать психологию. Без психологии мы не овладеем реальностью. А как её развивать? Только через эксперимент – основной метод познания. Без эксперимента мы бы из пещер так бы и не вышли.
– Блин – ты как фашисты какие-нибудь или японцы в Манчжурии.
– Вовсе нет. Между мной и ними колоссальная разница.
– В чем состоит эта разница?
– А в том, что все опыты немцев – это опыты над биологией, над телом. Я же говорю про совсем другое. Опыты над психикой, языком, сознанием и культурой.
– А как будут выглядеть эти опыты?
– Это будут научные приборы нового поколения – проектируемые социумы. Это будут своеобразные психические машины, целью функционирования которых будет решение структурных трудностей науки, раздвижение границ человеческого познания и генерирование нового психологического опыта, с помощью которого можно будет познать новые, более глубокие уровни реальности.
– Да – а… – протянул Бухминцев. Всё это масштабно и очень необычно. Мне даже в голову пришло назвать все это «Цифровая Шамбала».
– Прикольно – улыбнулся Гарин.
– Конечно прикольно, только боюсь, что тебя сейчас не поймут, в наш век демократии и прав человека. Опыты на людях. Это даже просто сказать как-то страшно уже.
– Да на самом деле ничего страшного. Никто же никого мучить не собирается.
– А что же ты с ними собираешься делать?
– Ну изолировать немного придется конечно. Отгородить от внешнего мира. Видел «Шоу Трумэна»?
– Ага. Там какой-то чувак жил внутри киностудии что-ли.
– Да что говорить, у нас, когда полет на Марс моделировали, то потенциальных космонавтов изолировали на год.
– Да, слышал. Они там, по-моему, чуть не поубивали друг друга.
– Ну это из-за тесноты и стресса. А мы им комфортную среду создадим – город тысяч на пять.
– А где ты возьмёшь столько народу?
– Да волонтеров каких-нибудь мобилизуем, или в третьем мире не за дорого наймем и лучше детей, чтобы подсознание формировать с детского возраста.
– Я понимаю, все это вроде звучит-то правильно, но вообще не политкорректно. Ты этого не боишься?
– Вот я тоже этого боюсь. Но ты же знаешь, что есть такая закономерность. Все великое первоначально воспринимается или как душевная болезнь творцов или как хулиганство, а то и как преступление.
– А что же делать… есть же какой-то выход?
– Нормальные герои всегда идут в обход. Я конечно не могу сейчас свободно излагать свои мысли. Необходимо как-то дозированно это дело предложить. Безопасными порциями.
– Я слышал, что если яду по чуть-чуть принимать, то организм привыкает и потом уже перестаёт реагировать на более сильные дозы.
– Верно. Но для себя я это сравниваю с акклиматизацией у альпинистов. Чтобы совершить восхождение на высокую вершину, необходимо в базовом лагере у подножия пройти акклиматизацию.
– Ну так что же делать-то… кого будем акклиматизировать в первую очередь? Ученых каких-нибудь?
– Нет, думаю, что это тупиковый вариант. Какое-то жалкое зрелище они в большинстве своем из себя представляют. Смотришь телевизор, они там все время побираются – денег просят… увеличить финансирование науки… по всему видно, их особо никто не слушает. Игнорируют по-тихому. И правильно делают. Наши учёные всё-больше похожи на каких-то бюрократов. Сидят там старички, во всех этих институтах, как в брежневском политбюро. Застой короче полный. Да ты и сам видишь – уже двадцать лет, как СССР нет. Казалось бы, вот Вам всё – свобода творчества и исследования, свобода общения и поездок за границу – а толку нет. Где изобретения, где научные прорывы – ничего этого нет. Даже нормального телефона сотового отечественного нет. А всё почему? наука наша загнила. Авантюризма у них мне кажется не хватает… смелости интеллектуальной.
Ты знаешь, мне кажется, что наши политики более перспективны, чем наши учёные. Политики как-то пошустрее выглядят. Есть там определённая динамика, есть люди с авантюрной хваткой. Вот их мы и попытаемся использовать. Мне кажется, что нужно сделать ставку на какого-нибудь политолога.
– Ты говоришь политолога… а причем здесь политика? У тебя же вроде как научный проект. Чем же ты их сможешь заинтересовать?
– Ну как чем – Америку развалим.
– Это как же мы её развалим? – с недоверием переспросил Бухминцев.
– Да не только развалим, а захватим и поделим. Тебе какой штат больше нравиться?
– Ну Майами…
– Флорида короче… я тебе её подарю. Будишь директором Флориды.
– Да хорош гнать… ты вообще это серьезно говоришь?
– Абсолютно!
– И как по-твоему это сделать?
– Так же, как они развалили СССР.
– А как?
– Вот смотри – СССР имел атомное оружие, ракеты там всякие, мощнейшую армию и всё-таки развалился. За счёт чего Америка выиграла «холодную войну»? Засечёт авианосцев или «звездных войн»? Нет, холодную войну выиграл не Пентагон, а Голливуд, Майкл Джексон с Мадонной, Пентхаус и Кока-Кола. Понимаешь? И все наши горы оружия оказались бесполезны. Понимаешь?
– Угу – ответил Виктор.
– Американская поп-культура со своими крутыми чуваками взяла верх над скучным СССР. Я сам помню, еще в средней школе учился, когда первый раз попал в видеосалон – «Бегущий человек» там показывали – фильм такой со Шварценеггером. Я хорошо помню, как мы совсем ошалелые вышли после фильма на улицу. Сравни боевик со Шварценеггером и какое-нибудь «Белое Солнце пустыни» или «Неуловимых мстителей». А ещё всякие звездные войны, ужасы, порнуха всякая – ну короче полная художественная победа над совком.
