Но с другой стороны, Виктор, как человек свободный от академического образования, был свободен от трафаретного мышления аспирантов и младших научных сотрудников. Андрею уже порядком надоели ходульные размышления и заученные чужие мысли так называемой образованной молодежи.
По его глубокому убеждению, все эти вузовские массы были совершенно не способны к каким-то творческим прорывам. Нет, они конечно могли развивать не ими придуманные тенденции, но ничего подлинно революционного в науке создать не могли создать по определению. Всё революционное и прорывное всегда возникает в качестве «сумасшедшей идеи». Это утверждали все великие ученые от Паскаля, до Бора и Эйнштейна. Ни «здравый смысл», ни «рациональная логика», ни привычный мир «рассудочных понятий» больше не могут быть теми инструментами, которые расколдуют волшебные тайны. Сегодня, чтобы добиться чего-то значимого
необходимо мыслить нелинейно и парадоксально. Как говорил один знаменитый физик: «Все согласны с тем, что предлагаемая теория безумна. Вопрос в том, достаточно ли она безумна, чтобы оказаться ещё и верной». Но разве могут вузовские массы, годами подвергающиеся целенаправленной дрессировке, рождать что-то, противоречащее «здравому смыслу» – этому прибежищу трусов и ретроградов? А вот Бухминцев, то ли по причине неполноты и мозаичности своих знаний, толи по причине отсутствия высшего образования, толи из-за близости к народной толще как раз способен рождать сумасшедшие идеи пачками. Нужно только их грамотно просеивать. Гарин помнил, что много раз, во время их длинных разговоров, Бухминцев ставил его в тупик нелепыми вопросами или замечаниями, которые, тем не менее, помогали Гарину выйти на новые смыслы и продуктивные мысли.
Вот и сейчас, Бухминцев вполне мог помочь. Ведь Гарина самого пугала полная неизвестность, в которой он оказался, решив перебраться в Москву. Он не имел точного ответа на конкретные вопросы. Но начинать отвечать на них нужно было в любом случае – жизнь диктовала свои условия. Что ж подумал Андрей – пора наполнять мечты конкретикой, а в разговоре с Виктором можно было не бояться ошибок или каких-то нелепостей. Он никогда не был обескуражен даже самыми залихватскими фантазиями Гарина, а наоборот снабжал друга благодарным вниманием, сочувствием и дружеской поддержкой, и поэтому Гарин ценил Бухминцева. Ценил за то, что с ним он мог быть полностью откровенным.
– Ну так как? – Виктор вернул Гарина в реальность съемной квартиры на станции «Колхоз» – какая всё-таки у тебя конкретная цель в Москве?
– Стать волшебником – ответил Гарин.
– Вон оно что – на этот раз Бухминцев не мог скрыть легкого удивления… – А как это – снова задал он вопрос.
– Я начну из далека – ответил Гарин. Согласись, со мной в том, что самое вдохновляющее, прекрасное и глубокое переживание, которое выпадает на долю человека – это ощущение таинственности.
– Согласен… в мире столько загадочного! Но конечно не всех это волнует, не всем это интересно.
– Ну такие люди если и не живые мертвецы, то по крайней мере слепые. И я думаю, что таких меньшинство.
– Почему ты так думаешь?
– Да потому, что жизнь у современных людей стала слишком одномерной, подобно скучной однообразной колее, из которой они стремятся выскочить, но никак не могут. Всё-таки большинство людей жаждут сверхъестественного. Большинство людей в глубине души хотят чуда. И я думаю, что таких людей сегодня больше, чем, когда бы то ни было. Ведь раньше как было? Исторически чудеса для людей творила религия.
– Ну да… всякие там воскресения из мертвых, внезапные прозрения, излечения и прочие чудодейственные мощи и иконы.
– Вот-вот… Но все-таки наступил такой момент, когда человек не мог верить так, как он верил раньше, и тогда место религии заняла наука.
– Наука?
– Ну конечно… разве для человека столетней давности прогресс науки и её возможности не были чудом? Один телевизор с самолетом чего стоят… Так так сказал – «Наука» – потому, что мы уже привыкли к её плодам. Вон уже сотовый телефон стал банальностью. Это все стало обыденным и уже не вдохновляет и не удивляет. Наука перестала удивлять. Лишилась она такой способности. Потому, что большинство людей перестали её понимать. Вон сейчас сколько шумихи вокруг Большого Адронного Коллайдера. А ты думаешь кто-нибудь вообще понимает, что там будут изучать – кварки, глюоны, бозоны. Сколько людей в этом разбирается?
– Да ты что! Я же говорю – вон на вахте люди даже новости на русском языке понять не могут. Мне всерьез рассказывали, что у нас в армии деревянные танки. А ты говоришь криптоны… Слушай, а может быть это вообще все какая-то афера… замануха. Может быть они там все просто для вида в земле ковыряются… и никакого коллайдера не будет. Может быть это просто такой муляж-макет, на который они миллиарды долларов вышибают, а потом их пилят. Ведь все равно никто ничто не поймет. Как думаешь?
– Ну не знаю… может быть и так. По крайней мере раньше эти французы Суэцкий и панамский каналы строили. Это было всем наглядно. А сейчас все очень мутно. Никто не понимает, что конкретно происходит, кроме пары десятков человек. Ученые говорят на каком-то своем языке, который не может быть переведен на общедоступный язык. Люди же не понимают всех этих формул и терминов, потому, что все это никак не связано с повседневным опытом. Поэтому потребители и кинулись в поисках чудес в разные ауры, йоги, гадания и прочий Фэн-шуй. Это по крайней мере то, что прямо связано с потребностями людей – излечиться, наладить свою жизнь и узнать будущее. Хотя конечно, на девяносто девять процентов это все сплошное шарлатанство. Или, если можно так выразиться – суррогат таинственного.
– Подделка, то есть.
– Ага, контрафактный товар.
– И заметь – опять нам эти китайцы всякий некачественный ширпотреб подсовывают. Травят народ.
– Во-во. Совершенно правильно говоришь! Знаешь, какой у них там в Китае девиз?
– Нет.
– Плохо клеить,
– Плохо шить,
– Всех консервами травить,
– Русский бизнес разоряй,
– Процветай родной Китай.
– Блин вообще пипец какой-то… Желтое море все затопит… Ну ладно… вернёмся к нашим баранам. Так ты, как волшебник, хочешь обеспечить народ настоящими чудесами? А как ты это сделаешь? У тебя есть план?
– Есть ли у меня план? Да у меня целых три плана!
– С какого начнём?
– С самого простого и легкого…
– Ну давай, жги!
– Даю… Вот тебе простой вопрос – физики, химики, биологи – короче разные ученые – как по-твоему, чем занимаются?
Бухминцев на секунду задумался – ну исследованиями разными… чем же ещё…
– Ну а что значит исследованиями? – переспросил Гарин.
– Ну я не знаю… эксперименты разные ставят.
– Вот – обрадовался Гарин – в самую точку попал – ставят эксперименты. Но все дело в том, что конечным адресатом всех этих экспериментов является человек. Все эти приборы, мензурки, коллайдеры и прочий инвентарь – кто им управляет?
– Человек конечно – сказал Виктор.
– Правильно, человек получает результаты экспериментов и занимается их интерпретацией, ну то есть объяснением. Но ведь сам человек-то тоже нуждается в объяснении… Ты в курсе, что, строго говоря, звука как такового не существует: есть лишь волны, которые, действуя на слуховой аппарат, создают ощущение звука. Один и тот же ток, пропущенный через язык, даёт ощущение кислоты, пропущенный через глаз – ощущение красного или голубого цвета, через кожу – ощущение щекотания, а через слуховой нерв – ощущение звука. Можно доказать, что все ощущения, из которых складывается наша картина мира, зависят от наших органов чувств.
– Здорово – удивленно сказал Виктор. Я и не знал про это.
– Вот-вот. Можно с уверенностью сказать, что разумные существа с биологией, отличной от человеческой могли бы создать какую-то другую науку. Например, дельфины, у которых основное восприятие мира не через глаза, а через уши.
– Да, согласился Виктор – я слышал много удивительного про дельфинов. Штука в том, что у них нет руки. Была бы у дельфинов рука – они бы построили свою цивилизацию.
– Может быть и так, согласился Гарин. Или язык – продолжил Андрей. Ты знаешь насколько язык, на котором мы говорим, создает нашу реальность?
– Нет конечно – ответил Виктор.
– Простой пример – один американский ученый в свое время обнаружил, что индейцы из племени Хопи, в языке которых есть слово «зелёный», но нет слова «голубой», не в состоянии отличить зелёный цвет от голубого. Но те из них, кто владеет английским языком, прекрасно различают эти два цвета. Ты представляешь?
Может быть мы с тобой или вообще современные люди много чего не видят, потому, что у нас понятий, соответствующих нет. Как говорил Эйнштейн, для того, чтобы открыть что-то новое, необходимо сначала создать какую-то фантазию или название для этого нового. А пока ты этого не сделал – ничего нового не найдешь.
