Ситуация, порождённая комплексом неполноценности и страстью соперничества, описана Трубецким. Он недвусмысленно предупреждал в 1927 году о появлении людей, которые, придя к власти, постараются всячески стеснить или вовсе упразднить самую возможность свободного выбора между общерусской и самостоятельно-украинской культурой: постараются запретить украинцам знание русского литературного языка, чтение русских книг, знакомство с русской культурой…
“Придётся ещё внушить всему населению Украины острую и пламенную ненависть ко всему русскому и постоянно поддерживать эту ненависть всеми средствами школы, печати, литературы, искусства, хотя бы ценой лжи, клеветы, отказа от собственного исторического прошлого…
Поэтому в этой культуре всё: наука, литература, искусство, философия и т. д. – не будет самоценно, а будет тенденциозно. Это откроет широкую дорогу бездарностям”.
Трубецкой показал механизм образования провинциальной подражательной культуры, порождающей мелкотщеславную личность.
Самое печальное, пожалуй, в том, что эти бездарности подвизались не только в культуре, но и в политике…
Культурный сепаратизм, отрыв от общерусской культуры для Украины губителен, но стремление к самостоятельному бытию при этом огромно, что можно считать главной бедой и неразрешимой антиномией Украины. Трубецкой и Савицкий сходились в том, что украинский национализм свидетельствует о провинциализации духа, утрате чувства единой общерусской задачи, грандиозной по существу и размаху. Это возвращение к исходной позиции XVII века, когда решался вопрос: “Великая Россия или Великая Польша?” Его решение зависело от присоединения Украины.
Поляки тогда не смогли переступить через свой национализм и обеспечить переход к сверхнациональному культурному синтезу. Национализм украинский есть запоздалая попытка броситься в объятия Польши, которая уже упустила свой исторический шанс на империю.
Национальная проблема, однажды возникнув на политическом горизонте в XIX веке, стала одной из причин мировых войн последующих эпох. В двадцать первом столетии национализм нежданно-негаданно переживает новый виток развития, что ставит перед нашей страной задачу предельно тщательно осмыслить этот феномен.
Россия имеет все шансы выстроить сильное государство, способное достойно защитить собственные национальные интересы, кто бы ему ни противостоял. Если будут учтены уроки русской истории».
«Если будут учтены уроки русской истории»… вот ключевая фраза.
К сожалению, уроки русской истории не учитывались и не учитываются ни прошлыми советскими, ни современными российскими политиками. Наши власти предержащие страдали и страдают исторической слепотой. При принятии важнейших решений, внешнеполитических и внутриполитических, они всё время «наступают на одни и те же грабли». И мы платим за это – дорогую цену. Причём рассчитываться за их ошибки, как правило, приходится простым людям либо героическим трудом, либо собственными жизнями. Россия и русские люди не заслуживают такого отношения. Мне бы очень хотелось, чтобы во власть пришли, наконец, не только образованные профессиональные менеджеры, способные управлять «всем и вся», но воспитанные и просвещённые люди, знающие историю своей страны и любящие свою родину. Таких людей во власти, на мой взгляд, должно быть большинство. И тогда ситуация постепенно начнёт меняться в лучшую сторону. Не сразу, конечно, политические и экономические ошибки были, есть и будут – такова уж грешная человеческая природа, – но их будет гораздо меньше.
К сожалению у уроки русской истории не учитывались и не учитываются ни прошлыми советскими, ни современными российскими политиками.
Дерзаю верить, что опубликованный выше текст может послужить для людей, находящихся во власти, «евразийской памяткой» и верным ориентиром в бурном мире российской внешней и внутренней политики.
Казачий поэт Николай Туроверов
Николай Туроверов…
Российский фонд культуры открыл это имя для современных русских читателей. Первая книга Николая Туроверова, составленная моим коллегой по Фонду культуры – Виктором Леонидовым, вышла в свет в России в 1999 году. Она называется: «Двадцатый год. Прощай, Россия!» Сейчас – это библиографическая редкость.
Тогда, обращаясь к читателям, я написал следующее:
«С волнением и радостью представляю вам книгу стихов и прозы одного из самых значительных русских поэтов XX века Николая Николаевича Туроверова. Его имя долгие годы находилось под запретом. Человек, чьи стихи тысячи людей переписывали от руки, поэт, сумевший выразить трагедию миллионов русских участников Белого движения и всю тяжесть вынужденного изгнания, был почти неизвестен на своей Родине, которую так любил. Воспевший красоту Донских земель, казачью историю и традиции, он 53 года из 73 лет прожил во Франции и никогда не увидел родных станиц… Кроме стихов, которыми поэт согрел столько душ, он очень много сделал для спасения реликвий русской военной истории. Именно с его участием было вывезено в Европу собрание Лейб-гвардии Атаманского его Императорского Высочества наследника Цесаревича Полка, именно он стал организатором многочисленных русских исторических и военных обществ».
Такие люди, как Туроверов, не давали забыть на чужой земле русским людям, их детям и внукам – кто они и откуда родом. Его творчество очень нужно нам и сейчас, сегодня, в непростые для России времена. Потому что Туроверов явил пример конкретных дел в самые трудные моменты истории. Воин, поэт, исследователь, собиратель исторических раритетов – всё слилось в нём, ставшем одной из самых ярких фигур в нашей культуре.
Выход этой книги очень важен для Российского фонда культуры. Более десяти лет мы занимаемся возвращением наследия русского зарубежья, потому что русская культура едина и стихи, написанные по-русски, остаются русскими, где бы они ни были написаны. И то, что у российских читателей теперь есть возможность взять в руки книгу этого замечательного поэта, – наше большое достижение. И наш подарок всем, кому дорога русская литература и история…»
Это поэт, который сумел дух Гражданской войны передать с такой силой и ясностью, что для нас, когда мы снимали «Солнечный удар», это стало неким камертоном. Русским камертоном – по которому мы все себя настраивали.
Николай Туроверов – 1899 года рождения. И стихи его, создававшиеся и публиковавшиеся во Франции в 1920–1930‑е годы, отражают взгляд «издалека» на трагическое русское революционное время. Это отличает его от Ивана Бунина, который писал «Окаянные дни» прямо – здесь и сейчас: вот я пришёл домой и видел то-то и то-то… У Туроверова же – существует дистанция, некоторое временноґе отстранение.
Но это – поэт!
У него нет ни одного пустого или лишнего слова. Это поэт, который сумел дух гражданской войны передать с такой силой и ясностью, что для нас, когда мы снимали «Солнечный удар», это стало неким камертоном. Русским камертоном – по которому мы все себя настраивали.
Казачий поэт Николай Туроверов
Давайте прочтём несколько стихотворений Николая Туроверова:
* * *
Клубятся вихри – призрачные птицы.Июльский день. В мажарах казаки.Склонилися по ветру будякиНа круглой крыше каменной гробницы.Струится зной. Уходят вереницыДалёких гор. Маячат тополя,А казаки поют, что где-то есть поля,И косяки кобыл, и вольные станицы.
1920
Снег
Моему брату
Ты говоришь: – Смотри на снег,Когда синей он станет к ночи.Тяжёлый путь за прошлый грехОдним длинней, другим короче;Но всех роднят напевы вьюг,Кто в дальних странствиях обижен.Зимой острее взор и слухИ Русь роднее нам и ближе.И я смотрю… Темнеет твердь.Меня с тобой метель сдружила,Когда на подвиг и на смертьНас увлекал в снега Корнилов.Те дни прошли. Дней новых бегИз года в год неинтересней, —Мы той зиме отдали смех,Отдали молодость и песни.Но в час глухой я выйду в ночь,В родную снежную безбрежность —Разлуку сможет превозмочьЛишь познающий безнадёжность.
1924
Прабабка
Мы плохо предков своих знали,Жизнь на Дону была глуха,Когда прабабка в лучшей шали,Невозмутима и строга,Надев жемчужные подвески,Уселась в кресло напоказ, —И зрел её в достойном блескеСтарочеркасский богомаз.О, как старательно и чистоПисал он смуглое лицо,И цареградские мониста,И с аметистами кольцо;И шали блеклые розаныПод кистью ярко расцвели,Забыв полуденные страныДля этой северной земли.…А ветер в поле гнал туманы,К дождю кричали петухи,Росли на улице бурьяныИ лебеда и лопухи;Паслись на площади телятаИ к Дону шумною гурьбойШли босоногие ребята,Ведя коней на водопой;На берегу сушились сети;Качал баркасы тёмный Дон;Нёс по низовью влажный ветерСобора скудный перезвон;Кружились по ветру вороны,Садясь на мокрые плетни;Кизячный дым под перезвоныКадили щедро курени;Казак, чекмень в грязи запачкав,Гнал через лужи жеребца,И чернобровая казачкаГлядела вслед ему с крыльца.
1929
