Она была кричаще красивой. Иссиня-черные волосы, очень красиво причесаны, черные глазищи, высокие скулы, полный рот, изящная шея. И самое главное ко всему у нее имеющемуся, она умела этим пользоваться. Она умела носить свою красоту, умела преподать себя.
Не то что глупая Алика, не без раздражения вдруг подумал Боголюбов. Наверняка и при муже вела себя так же сухо и одевалась в рубище. Хотя, напяль на нее эту рубашечку и эти шортики, была бы не намного хуже брюнетки.
– Меня зовут Мари, – представилась брюнетка. – И я не люблю, когда корежат мое имя.
Искорежила-то она его сама, мама с папой назвали девочку Мариной. Но о том, что ему это известно, Сергей промолчал. Односложно представился.
– Интересный у нас с вами разговор. – Она улыбнулась. – Вы с порога навалились на меня с вопросами об Алексее, а теперь мы с вами знакомимся.
– Я лишь спросил, правда ли, что перед смертью Алексей вас бросил? Вы сказали, что это…
– Неправда! – весело хлопнула она в ладоши. – Он меня не бросал и никогда бы не бросил, если бы не умер. А умер он, я так подозреваю, по вине его серой стервы!
– То есть?! – не понял Боголюбов. Правильнее, понял, но не ожидал такого поворота. – Вы имеете в виду его жену?
– Кого же еще! Конечно, Алька его угробила! Все обставила очень грамотно… Она ведь… Вы в курсе, что она долго работала в городском суде?
– Что?! – Он, мало сказать, опешил. – Кем?! Судьей?!
– Нет, не судьей, конечно. То ли помощником судьи, то ли секретарем. Точно не знаю. Но долго проработала.
– А когда ушла?
– Да перед тем, как Алексей решил уйти от нее.
– Он все же решил уйти?
– А она что вам сказала? – Мари пренебрежительно скривилась, поиграла пальчиками правой руки, чуть выставила безымянный. – Вот здесь! Здесь уже было колечко. Он уже сделал мне предложение. Мы должны были пожениться. А потом она узнала!
– И? Стоило тайному стать явным, как любовь прошла?
Историю эту от Алики Сергей слышал. Про то, как ее муж прозрел, раскаялся, выбрал из двух женщин законную супругу, как чувства их возродились. Все это он слышал, правда не очень верил. Теперь, рассматривая в упор Мари, верил еще меньше.
– Кто вам рассказал эту чушь??? – возмущенно отозвалась Мари, часто задышала, грудь ее волнующе заколыхалась. – Погодите, угадаю! Снова она?!
– Других источников у меня нет, – признался Боголюбов.
Его разморило в теплой гостиной после холодной мокрой улицы. Осень началась стремительно. После теплых солнечных дней сразу холодно и сыро.
Захотелось снять грязные ботинки. Залезть с ногами на диван к Мари поближе. Обнять ее. Прижаться лицом к ее груди. Потрогать, так ли девушка хороша на ощупь, как кажется? У него ведь так давно не было женщины! Он искупил свою вину тюрьмой, одиночеством и болью, он заслужил хотя бы крошечку ласки. И совсем он не обязан искать убийц совершенно незнакомого ему мужика. Вдова которого, кажется, немного привирает. К тому же с этой девчонкой все будет много проще, много проще.
– Любовь не прошла, если вам так интересно знать! – выпалила Мари с чувством. – Мы просто на время притихли, и все. Стали осторожнее. Послушайте… А вы ведь совсем не похожи на корреспондента, их у меня знаете после смерти Лесика сколько побывало! И не записываете ничего. Кто вы?! Из какой газеты?!
Ее взгляд заметался по комнате, ощупывая мебель.
Ищет телефон, догадался Боголюбов и тут же выставил обе руки щитом перед собой.
– Не стоит волноваться, Мари. На самом деле я не из газеты. Я автор.
– Автор чего?! – Она все еще настороженно косилась в его сторону.
– Задумал написать роман. В основу хочу положить реальную историю. Мне, кстати, ее мой хороший друг предложил. Он в полиции работает. Воскобойников Олег Иванович, может, слышали?
– Конечно, слышала! – выдохнула Мари с облегчением и тут же затараторила: – Мы с ним пересекались. Он сначала дело Лесика вел, потом его куда-то перебросили, и дело передали другому. Сушилин, может, слышали?
– Нет, – будто бы с сожалением качнул Сергей головой. – Я дружу только с Воскобойниковым.
В памяти всплыл нескладный мужик с неприятным невыразительным лицом. На нем тогда – в день задержания – была кожаная куртка. Да, точно, кожаная куртка, чуть облагораживающая неказистого милицинера. И пистолет, который смотрелся в вялой руке обычной пукалкой.
Сергей не оказывал сопротивления. Но этот Воскобойников все же счел своим долгом пару раз больно его пнуть под ребра. И шипел еще что-то в его адрес гневное и возмущенное, хотя глаза его оставались пустыми и равнодушными.
– Так поможете моей истории? – Он широко улыбнулся.
– А что это будет за книга? – Все, она сдалась.
– Детектив. Скорее всего детектив. Ну, а в центре ваша с Алексеем многострадальная любовь.
– Знаете, любовь наша не была страданием. – Она удивленно вскинула четко очерченные брови. – Она была прекрасной! Чистой и красивой! Страдания начались, когда Алика узнала. Вот тут она нам крови попортила. И не столько мне, сколько Алексею! Она… Ему даже пришлось уехать ненадолго.
– Уехать? – Об этом он тоже слышал от своей освободительницы. – С целью? Разобраться в чувствах?
– Он в них давно разобрался. Нет, тут другое… – Мари наморщила лоб, глянула на него как-то странно, будто пыталась вспомнить или хотела показать, что переживает. – Он просто стал ее бояться.
– Кого?! Жену?!
– Ну да, ее. А что вас удивляет? Она долго проработала в суде. У нее знаете какие связи!
Об этом он знал не понаслышке. Именно поэтому сидел теперь перед красивой голоногой девчонкой, волнующей его все сильнее и сильнее.
– И как же ее связи отразились на нем? Что способствовало рождению в его душе страхов?
– То ему казалось, что за ним кто-то идет. То будто кто-то наблюдает за ним. То кто-то звонил и не представлялся, бросал трубку. А один раз… Это случилось как раз перед самым его отъездом… его на светофоре столкнули с тротуара.
– Оп-па!!! Подробнее можно?
Он все же стянул с ног грязные ботинки и пересел к девушке на диван. Нельзя предугадать, захочется ей или нет опереться о его сильное плечо. А вдруг? Воспоминания расстроят, возродят былые страхи и все такое. Лучше, если расстояние между ними будет максимально коротким.
– Ему тогда чудом удалось увернуться! – Ее красивое лицо сделалось бледным и растерянным, и кажется, она немного к нему пододвинулась. – Его сильно толкнули в спину прямо на проезжую часть. Леша упал и откатился, водитель успел затормозить.
– Ужас! – Боголюбов сочувственно качнул головой. – И после этого он перепугался настолько, что сбежал?
– Это было не бегство. И если он и сбегал, то только от нее, не от меня! Я знала, где он был, мы созванивались каждый день, – не без раздражения перебила его Мари. – Он отсиживался, правильнее сказать. Отсиживался и думал. Думал и гадал, кто это может быть? Кто так гадит ему?!
– А потом? – Он осторожно пристроил руку на подголовнике дивана так, что кончики его пальцев почти дотягивались до ее волос.
– Потом он вернулся, попросил меня быть осторожнее. Мы с ним начали шифроваться, как в шпионском триллере. А затем с ним эта беда… Что хотите, Сергей, но это она руку приложила к его гибели. Больше некому!
Мари вдруг очень резко повернулась к нему и тут же обнаружила, что ее гость жадно и беззастенчиво таращится на ее грудь и ноги. И застигнутый на содеянном вовсе не засмущался, и не отвел глаза. А стал смотреть еще бесстыднее и агрессивнее.
– Ну что, автор… – ухмыльнулась она с пониманием дела. – Кофе? Или чего-нибудь покрепче?
– Пожалуй, я сделаю свой выбор в пользу второго, – проговорил Боголюбов севшим голосом и протянул к Мари руки…
Глава 5
Жанна остановила машину в дальнем углу маленького аккуратного дворика. Ни к чему было привлекать внимание своим визитом. Она для этих целей и машину взяла из гаража фирмы, старый отечественный неприметный автомобильчик. Поцарапанный «Москвич» бледно-серого цвета с помятым задним бампером. Сама вырядилась не пойми во что. То ли малярша, то ли дворничиха.
Не в бриллиантах же ей было сюда являться!
Остановилась, осмотрела двор. Никого. Ни мамаш с детьми, ни пенсионеров. Поглазела по окнам трехэтажки сталинских времен, тоже чисто. Никто не маячит. Только потом вышла из машины. Отряхнула спецовку, поправила на голове платок, полезла в багажник за здоровущей сумкой. Эта сумка тоже была частью ее конспиративного плана. Останови ее кто подозрительным вопросом: «Дамочка, а что это вы тут делаете?» – она тут же найдется с ответом. «Платки пуховые продаю, не интересуетесь?»
Платков в сумке было два, один совершенно новый, второй пару раз надеванный. Но по внешнему виду было не отличить от нового. К тому же не факт, что ее кто-то остановит бдительным вопросом. Не факт, что придется доставать платки из сумки. Все это было маскировкой.
Она прошла сначала к первому подъезду, постояла недолго под козырьком, внимательно осматривая улицу. Никого! Прошла ко второму, так же постояла. Для чего? Для тех же бдительных граждан, кто мог видеть ее из окна. Ходила, мол, по подъездам торгашка тут одна, что-то предлагала. Потом прошла к последнему третьему подъезду, потянула на себя дверь, лишенную кодированных запоров, вошла внутрь, прислушалась.
